Мир без женщин (СИ) - Северная Елена

– Ну вот же! Тут печать!

И правда. На стене справа обнаружилась пластина, на которой явно был виден след от четырёхпалой ладони, окружённый начертанными рунами. Как молдинг. Я осторожно обследовала её. Даже понюхала. И что мне делать? У меня-то пять пальцев!

– Ну прикладывай!

Кузьма нетерпеливо притопывал.

– У нас не получилось! У нас же лапки! – он демонстративно вытянул вперёд шерстяные ладошки.

Блин! Вот это засада! А вдруг и у меня не получиться? Словно отвечая на мой вопрос, Рерх пробурчал:

– Если тебя замок принял как хозяйку, то и открыться должен.

Ну, конечно, а я и не в курсе! Такие мысли с большой долей язвительности пронеслись в голове. Да и что значит «принял хозяйкой»? Мне его подарили и вообще … Я с замиранием сердца приложила ладонь к незамысловатой древней печати.

– Вы отойдите подальше, – сказала я перед этим.

Сердце замерло на миг и ухнуло. Раз, два, три … И … ничего. Совсем! Но хоть вреда никакого, и то хорошо. Внезапно что-то утробно загудело, руны медленно стали вращаться вокруг отпечатка ладони, затем скорость увеличилась и вскоре они превратились в сплошную огненную окружность. Я попятилась, прикрывая собой домового и кота. Гудение перешло в ультразвук и зубы основательно заныли. Вместе с этим пришло осознание, что ещё чуть-чуть и я лягу прямо на пыльный пол, причём лягу сильно без сознания. Громкий хлопок и внезапно установившаяся тишина явились знаком, что всё закончилось.

– Рерх, – раздался в звенящей тишине шёпот домового, – ты сегодня ел?

– Да, – муркнул кот, – миска сметаны и яичко всмятку, – он облизнулся длинным розовым языком. – А что?

– Жаль, – вздохнул Кузьма, – был бы ты голодным, больше пользы было бы.

– Это как? – опешил элементаль и сел на пушистый зад.

– Ну, – домовой блеснул глазами и прижал уши, – пустили бы тебя вперёд. Ты, когда голодный, жутко страшный! Кухарка до икоты тебя боится!

– Ну знаеш-ш-ш-шь ли! – возмущённо зашипел Рерх. – Такого я мог от рейка ожидать, но никак не от тебя!

Дверь, обиженная невниманием, щелкнула замком, заскрипела и приоткрылась. Мы переглянулись, затем Кузьма, как наиболее нетерпеливый, сунул голову в щель и замер.

– Вот это да-а-а! – воскликнул он, перед этим икнув и расширив проход.

Я заглянула и впервые без русской непереводимой игры слов оценила масштаб будущей головной боли по причине «а куда мне всё это тратить? Я за всю жизнь не успею!». Сокровищница и впрямь была СОКРОВИЩНИЦЕЙ. С открытием двери под потолком зависли светляки, позволяя обозревать стоящие друг на друге в пять ярусов прозрачные сундуки, наполненные золотыми слитками. С другой стороны вдоль стены расположились столь же прозрачные ларцы, где, по моим догадкам, хранились украшения и драгоценности. Я потеряла челюсть ещё на обозрении сундуков.

– Хозяйка, – благоговейно прошептал Кузьма, – ты теперь самая богатая в нашем мире!

– Теперь мы утрём нос этому демоническому таракану! – басовито урча, радовался Рерх и тёрся о мои ноги, возбуждённо тряся распушившимся хвостом. – Давай посмотрим, что там!

А чего смотреть? И так через прозрачный материал было видно – моя независимость марширует по залу с лозунгом «Даешь матриархат! Да здравствует свобода!»

Пространство слегка подёрнулось рябью, мои спутники разом притихли и прижались ко мне. Это ещё что за фигня? Тысяча крохотных светлячков возникла из ниоткуда и выстроилась рядами, образуя узкую дорожку вдаль. Я помялась и двинулась вперёд. Инстинкт самосохранения впал в кому, поэтому я ускорилась, подгоняемая мрачным чувством чтотонетака. Рерх обречённо взвыл:

– Я просил посмотреть в сундуки, а не переть в конец!

А так как я не реагировала и продолжала прямолинейное движение, он решил использовать действенное, по его мнению, лекарство от комы – то бишь свои когти, которыми он вцепился в мой герцогски-принцессий зад. Но, то ли срок годности этого ранее чудо снадобья истёк, то ли у меня к нему латентность образовалась, но кот повис на моих задних полушариях. Я же продолжала упрямо идти вперёд.

– Ария, – ныл элементаль, отплевываясь от пыли, – остановись!

Но я двигалась танком Т-34. И, только уткнувшись в невидимую преграду, застыла. Челюсть бряцала где-то в ногах. Рядом послышался звук двух других её сосестрий.

– Ёптеть! – восхищённо прошелестел Кузьма. – Это то, что я думаю?

Мы втроём в шесть глаз таращились на ртутно-серый столб, около метра в диаметре, который выходил из-под пола и заканчивался в потолке. Столб подрагивал и поблёскивал. От него исходила такая сила, что закладывало уши. Температура около него была достаточно низкая – руки и ноги моментально закоченели.

– Это же место силы! – не своим голосом проблеял Рерх.

Он осмотрелся, и, решив, что на холодном полу сидеть вредно, уселся на собственный хвост.

– Беру свои слова обратно, – выдал кот. – Я теперь вспомнил, что есть такое охранное заклятие: если бы мы потянулись к золоту, то хрен бы дошли до этого места. Так бы и погрязли в сундуках.

– И что теперь? – хлюпнул носом Кузьма. – Хозяйка не богатая? Мы не сможем взять ни одного ма-а-аленького кусочка золота? Ни одной крошечной бусинки?

Он расстроено шевелили ушами. Рерх посмотрел на него, как на умалишённого.

– Почему? Теперь можем.

Кузьма приободрился и с вожделением покосился назад, где стройными рядами высилось наше будущее благополучие. А у меня закончилась латентность к кошачьим когтям. Униженная задница мстительно заявила о себе резкой болью. Я заголосила и подпрыгнула:

– Рерх, гад, ты что, мне полж…попы оторвал?

– Ой, – поморщился котяра, следя за моими паническими ощупываниями филейной части. – Всё у тебя там целое. С мозгами только напряжёнка.

На мгновение у меня даже болеть перестало:

– В смысле?

– Видимо, нехватат! – развёл он пушистыми лапами. – Это ж надо с утра такой приступ активности! И не скажешь, что час назад с ленью обнималась в кресле!

– Это у тебя приступы активности редки, – отмахнулась я, – а вот обнимашки с ленью постоянные. Ты мне лучше скажи: чем нам грозит этот столб?

– М-м-м-м, – задумчиво прогудел кот, – походу, это у тебя, вернее, у твоего мозга обнимашки с …

Он дипломатично заткнулся, приняв во внимание мой аргумент – кулак около своего носа.

– Место силы, место силы, – бормотал Кузьма, что-то пытаясь вспомнить. – Ну конечно! – от радости малОй даже подпрыгнул. – Теперь мы можем не приобретать магические накопители! Этот столб – это сама энергия! Мы можем напитывать тут свои пустые!

Он закружился на месте, уже прикидывая выгоду. Хозяин! Мы с Рерхом уважительно покивали головами. Действительно, теперь ни к чему тратиться на обновление резерва накопителей.

– Так, – деловито произнёс домовой, – теперь я сам могу сюда спускаться. Давайте вернёмся. У нас как раз на кухне печные накопители требуют подзарядки!

Он в нетерпении притопывал лапами. А я с облегчением вздохнула. Господи, как же мне повезло вовремя увидеть этот замок! Теперь я не только самая богатая, но и самая МАГИЧЕСКИ независимая! Даже не так – ЗАМОК магически независим. Ведь Кузьма теперь сам может контролировать уровень магии и подпитывать артефакты и накопители, не отвлекая меня. Здорово! Можно не волноваться и спокойно заниматься своими делами.

– На выход! – Скомандовал домовой и первый двинулся. – По пути захватим несколько слитков золота. Надо обналичить в местную валюту и закупиться необходимыми вещами. Нужно несколько смен постельного белья, ещё несколько комплектов тёплой одежды для прислуги, – бормотал он себе под нос, загибая пальцы.

Короче, домовой ушёл в нирвану под названием Домоводство.

– Ты ларец захвати, – напутствовал меня Рерх. – Посмотрим, что там за цацки.

Под опьяняющим действием радости от находки, мы нагрузились золотом и ларцом и бодро принялись штурмовать подъём.

Мда. Теперь чувство чтотонетака обрело ясность. Жадность потирала ручки и камнем висела на горделивом самолюбии: а ноша-то тяжковата! На пятом лестничном пролёте у меня заныли руки, на шестом к ним подключились ноги, на восьмом я попыталась вернуться к походке австралопитека, на десятом мысленно согласилась с Рерхом с тем, что у меня «не хватат» мозгов – это ж надо было сообразить, сколько нам придётся лезть вверх! И не нагружаться как в голодный год. К двадцатому пролёту я была согласна стать страусом, сунуть голову в пол и не отсвечивать. К концу подъёма я научилась молчать матом. Сзади натужно кряхтел Рерх, тащив в зубах небольшой мешок, в котором многообещающе позвякивали два золотых слитка. Кузьма пёр четыре, и страшно этим гордился. Видимо, уже подсчитал что и сколько купит, это и придавало ему сил. В замок мы вывалились чуть живые, мокрые, злые и голодные. Но счастливые.