Невеста мёртвого царя (СИ) - Рэйн Ева

- Ладно, Адушка, утро вечера мудренее. Потом тебе все расскажу, а пока - прими-ка от меня первый подарок.

Яга подала мне небольшой пластиковый горшок, в каких у нас обычно сажают цветы. Я даже удивилась, успев уже отвыкнуть от вещей своего старого мира. Яга же, поставив горшок на стол, сунула в землю блестящее семечко и взяла меня за руку.

- Дай-ка палец. – и с этими словами полоснула меня ножом по тонкой коже.

- Ай! – взвыла я, со страху решив, что меня все-таки сегодня убьют.

- Да не пищи ты так, чай не маленькая! Так надо было, без крови твоей связи с ростком не выйдет. На-ко, держи.

Яга сунула мне в руки горшок и усадила на лавку.

- Сиди теперь, пока не прорастет.

- Это что, шутка? – я попыталась вспомнить, сколько примерно требуется, чтобы зерно проросло, и тут же поняла, что это займет не один день.

- По своей памяти не суди, тут даже воздух другой. Посидишь часик, а там поглядим. – подмигнула мне Яга, снова вернувшись к домашним делам.

Я послушно сидела, гипнотизируя взглядом цветочный горшок, и горько усмехалась. Мне, видать, на роду написано в обоих мирах с растениями возиться. Глядишь, скоро и тут начнут цветочницей обзывать.Баюн, улегшись рядом, тоже не сводил с земли в горшке внимательного взгляда зеленых глаз. Не удержавшись, погладила его и почесала за ухом, от чего он сначала замурлыкал, а потом опомнился, распушил усы, и отодвинулся на приличное расстояние.

- Да ладно тебе, доброе слово и кошке приятно, а ласка - тем более. – улыбнувшись коту, я заметила, как он чуть прищурился в ответ.

Прошло куда больше часа, и я уже начала клевать носом, как вдруг Яга подошла ко мне и забрала горшок.

- Ну, что там? – спросила я, слабо надеясь на успех.

- Друг твой новый. Укрепит твою связь с этим миром, и станет верным помощником во всех делах. А уж ему многое по силам, не сомневайся. Да еще и такой хорошенький… сразу видно, кровь твоя сказывается.

Не понимая, о чем она, я склонилась над горшком и чуть не вскрикнула от удивления.

На земле, очаровательно зевая, сидело странное существо. Внешне оно напоминало короткую веточку, только еще у него были ручки и ножки, милое личико, светящиеся золотые глазки, и что-то типа шевелюры из крохотных зеленых листочков.

- Это ивник. Ну, потому что из ивы. Подумала, что ни дуб, ни береза тебе не подойдут. Еловые своенравные, дубовые вредные, березовые легкомысленные. А вот ивники всем хороши: и послушные, и в меру самостоятельные. А главное – раз полюбив хозяина, уже до самой смерти с ним будут. Верные они очень.

- А как зовут эту прелесть? – я протянула руку и ивник вскарабкался по моей ладони на плечо, довольно попискивая.

- Как назовешь, так и будут звать. Только имя давай с умом, нужно, чтобы и его отражало, и тебя.

- Да неправильно опять. Вот что ты ее путаешь все время! Главное, чтобы имя было от сердца, и с любовью. – Баюн, сверкая глазищами, плотоядно облизывался, глядя на ивника.

- Ты это, друг любезный, сдерживай там свои животные порывы. Нечего тут на мою мусю глазки таращить.

- Муся? Это еще что такое? – Яга аж поморщилась.

- Да я же иносказательно, это вообще не имя! – всполошилась я, но было уже поздно.

Ивник, услышав про мусю, одобрительно закивал и стал тереться об мою шею.

- Ай, щекотно! Мусь, прекращай! – сняв ивника с плеча, я прижала его к груди, нежно баюкая.

Совершенно счастливый, Мусь что-то ворковал, устраиваясь поудобнее в складках моей рубашки.

- Ну, коли ему понравилось, пусть так и остается. – Яга растерянно пожала плечами, но вмешиваться не стала.

- Ну, вот, теперь у тебя два друга. Довольна? – Баюн опять прищурился, заглядывая мне в глаза.

- А кто второй? – не подумав, ляпнула я.

- Я, кто… - обиженно пробурчал Баюн, и отойдя от меня, запрыгнул на печку.

Убедившись, что он не видит, Яга выразительно глянула на меня, покрутив у виска пальцем.

- Он же тебе имя свое назвал, ты чего? – прошептала она одними губами.

Я, смутившись, пожала плечами, продолжая баюкать ивника. Ну да, назвал… только вот не выходило у меня уже относиться к Баюну, как к волшебной зверушке. Для меня он все же был парнем, а от парней я больше ничего хорошего не ждала. И вообще, сам виноват. Нечего было притворяться добрым котиком и подглядывать за мной после бани! Перекинулся бы сразу – был бы другой разговор. А так ходи теперь, красней перед ним…

На землю опускались теплые сумерки. Я разглядывала сладко спящего ивника, и решила, что полное имя у него будет «Мусий». Забавное существо нравилось мне все больше, и я чувствовала, что Яга права – оно укрепляет мою связь с этим миром. Кстати… а как мир-то называется, я так и не спросила. И я в нем кто? Мама – полуденная заря, сестра – утренняя. А я, я-то?!

- Бабушка. А как этот мир называется?

- Ну, знамо как. Тридесятое царство. Есть еще тридевятое, где люди живут, но до него на восток три дня и три ночи идти надо. Рано или поздно там побываешь, сама все увидишь.

- Интересно… а кем я тут буду, если учесть, кто вообще мои родственники?

Яга нахмурилась. Баюн, делавший вид, что дремлет на печке, шевельнул чуткими ушами. Ишь, интересно ему…

- Подь ко мне. – поманила меня Яга, доставая с полки резное золотое зеркальце.

Я послушно подошла, стараясь не нервничать.

- Ну-ка, глянь в зерцало. В самую глубину глаз всмотрись, и спроси у себя, кто ты. Увидишь ответ.

Посмотрев в зеркало, я поначалу не увидела ничего необычного. На меня задумчиво-вопросительно взглянуло отражение, к которому я давно успела привыкнуть: обычная девчонка, глаза серо-зеленые, волосы русые, кожа светлая, вон прыщик на щеке вскочил. Но тут поверхность зеркала резко пошла рябью, словно вода, и я почувствовала, что мое лицо буквально горит.

- Ай! Больно! – я хотела отвернуться от зеркала, но не тут-то было.

Прохладная глубина стекла будто затягивала мой взгляд, так что даже перестать смотреть на себя я уже не могла. Отражение сминалось, становясь другим, но отчетливо разглядеть его не удавалось – слишком жгло глаза.

- Не шевелись! Зерцало вреда не причинит, коли больно, значит – так надо! – Яга схватила меня за руку, которой я хотела прикоснуться к лицу.

- Что у вас тут за жизнь, каждый день пытают! – я вспомнила дикую боль, которую причинило мне приближение Ночи. – Ай-йай-ай!

- Терпи уж, авось красивее станешь. – фыркнул Баюн, уже в открытую наблюдавший за нами.

Паниковала я, как оказалось, зря. Через несколько секунд жжение стало слабеть, и вскоре я уже смогла разглядеть свое отражение. Моргнув, я не сразу поняла, что произошло – из зеркала на меня смотрел совершенно другой человек.

- Это… как это вообще? – потрясенно прошептала я, проводя пальцами по щеке.

Мои русые волосы стали похожи на вороново крыло – на свету чуть отливали синим, и так красиво, что дух захватывало. Глаза, серебристо-серые, с темным ободком у зрачка, стали больше, ресницы потемнели и удлинились, аккуратный, чуть вздернутый носик морщился от моей недоуменной гримасы. Постепенно недоумение сменилось недоверчивой радостью.

- Красивая… бабушка, скажи, красивая же? – обернулась к Яге, не сдержав счастливой улыбки.

Та хмыкнула в ответ, с удивлением разглядывая мое лицо.

- Красивая, красивая. Губы как мак алый, кожа как молоко, глаза как родники. Теперь точно видно, что Полуденницы старшая дочь.

- Это еще почему? – не поняла я.

- Ну дык у нас обычно в любом перерождении внешность одна и та же. Ты вот - Заря вечерняя, или как у нас ее кликали, Вечёрка. Эх, девка, жди теперь сватов и обязанностей.

- Это почему еще? Я ни за кого замуж не хочу, по крайней мере, сейчас.

Баюн тихо фыркнул, но промолчал.

- Хочешь-не хочешь, а негоже вечерней заре без мужа ходить. Как мать и сестру найдешь – судьбу свою исполнишь, а там и силы положенные появятся. Будешь Солнце провожать, так же, как сестра твоя младшая Ночь провожала.