Дикая орхидея прерий (СИ) - Шах Ольга

Судя по звяканью и шуршанию, там были и монеты, и ассигнации. Ну и тоже хорошо. Я села на скамейку впереди фургона, дернула вожжи, застоявшиеся лошади резво дёрнули тяжёлый груз с места. Катаржина взмахнула рукой, прощаясь. Так я ее и запомнила с поднятой рукой, вытирающей украдкой слезы краем платка, накинутого на плечи. Больше я никогда ее не видела. Начался новый этап моей жизни в этом мире.

Ехалось мне пока нормально, издалека по моей одежде и не разберёшь, кто там правит транспортом – мужчина или женщина. Но пока что я проехала только земли, принадлежавшие дону Луису. Часов в одиннадцать решила перекусить и выпить чая. Я ещё вчера постаралась тщательнее перерисовать карту Техаса со всеми реками и ручьями. К сожалению, таких подробных карт нужных мне штатов не было. Поэтому, доехав до ручья, напоила лошадей, даже бандитского коня, злобно косившего на меня глазом, подвела им торбы с овсом и сама полезла в фургон. Там было тепло.

Майкл растопил небольшую железную печурку, которую сделал ещё Питер, его отец, полностью набив ее дровишками, и теперь они догорали, отдавая тепло внутри фургона. На краю печурки весело кипел чайник. Я достала сковороду, бекон, пару яиц и кусок хлеба. Все это обжарила и поела с удовольствием. И чай был хорош, с мятой и мелиссой. Отдохнула ещё минут двадцать. На обед решила не останавливаться, заранее намазав несколько бутербродов плавленым сыром и сверху уложив по кусочку мяса. Остывший уже чай с медом налила в бутылку. Жаль, термосов ещё нет. И вряд ли я его изобрету - и устройство не знаю, и нужных материалов пока ещё нет.

Остановилась я у очередного ручейка, когда уже начало смеркаться, хотя и нет здесь такой полноценной зимы, общие законы мироздания все равно не отменить, темнеет намного раньше, чем летом или даже осенью. Зажгла масляный фонарь, выпрягла всех коней и повела на водопой. Даже бандитский конь присмирел, пробежав весь день за фургоном. И сейчас пил воду, фыркая и жадно отдуваясь. Обиходив животин, спутала им ноги, повесила на шеи мешки с зерном. Костер решила не разводить, лучше печурку протоплю и в фургоне теплее, и огонь менее заметен, чем от костра. Опустив полог, затопила печку, быстро очистила немного овощей и мелко покрошила мясо. Будет супчик. Подсушила на сковороде пару кусочков мелко нарезанного хлеба, будут сухарики к супу. К чаю пошла моя сгущенка и уже чуть подчерствевшая булка. Придется вскоре печь хлеб, вариантов тут нет. Поужинала, переоделась ко сну, выполнив возможную в этих условиях гигиену. Добавила дровишек ( вот еще проблема - надо по дороге высматривать подходящее топливо) и улеглась. Спалось мне плохо - мешали звуки прерии, то есть, далекое рычание леопардов, топот стаи гиен, несущейся по своим делам,и отвратительные крики какой-то ночной птицы. И собственные страхи тоже.  я с детства до потери сознания боялась змей и сейчас боялась - вдруг какая заползла в фургон? И напрасно меня уверял дон Луис, когда я спросила про этих гадов, что зимой змеи все спят и очнутся только весной. я все равно боялась.

Так я и ехала почти неделю, медленно, но неуклонно поднимаясь на север. Пришлось печь хлеб и немного булочек, хорошо, было пару форм для хлеба и маленький противень. Пекла в костре, поэтому некоторая примесь пепла была. Вместо дров приспособилась рубить засохшие старые агавы, это кактусы, выше меня размерами. Свежее мясо закончилось, вчера я решила порыбачить. Сплела из веток чаппараля (ох, сколько я вспомнила матерных слов!) мордушку, которой нас, поселковую детвору, научил дедушка Айно. Не помню, какой он национальности был, но рыбак был первостатейный. Поставила нехитрую ловушку и занялась вечерними делами. Когда вытащила мордушку, там сидела одна единственная рыбина, довольно крупная, радужной окраски, но при этом была пучеглаза до изумления. Не могу сказать, кто из нас двоих удивился больше – рыбина или я. Я таких и не встречала. Успокаивая себя тем, что мы, чать, не в Японии, и вряд ли мне попалась рыба-фугу и до Амазонки далеко, я почистила это чудовище, отделила голову, хвост и плавники, бросила в котелок, остальное промыла тщательно, посолила и щедро обмазала береговой глиной. Вода в котелке уже кипела, туда отправилась картошина, лук, половина морковки, лавровый листик и перец. Ещё покипело и я, зажмурившись, со страхом зачерпнула ложку бульона. Если что, сразу проблююсь и все. Но все оказалось вполне съедобно, и я умяла все содержимое котелка. А оставшуюся рыбину запекла на утро.

Наконец, я выехала на Тропу мормонов, по ней они ехали в Юту. Через пару дней я нагнала такой обоз, двигался он все равно медленнее, нежели я, но я попросилась с ними ехать до перешейка с Оклахомой, сказав, что там, на границе, меня ждёт родня. Старший обоза согласился, но в качестве оплаты попросил взять к себе в фургон одну женщину, вдову, муж которой погиб ещё в начале пути, упав вместе с фургоном в ущелье.

Кэти, как она представилась, оказалась молодой женщиной лет двадцати на вид. Из всего имущества на ней была только та одежда, в которой она выпрыгнула из фургона. Да какая-то невразумительное тряпка, в которую она заматывалась, стирая свою одёжку. М-да, жадноваты жены мормонов. Я покопалась в своем сундуке, нашла запасные портки Кеннета, носки, ковбойскую рубаху и старую, совсем задрипанную куртку, не знаю, чья она, может и Майкла, или вовсе Питера. Но получше которая, я сама ношу. Но Кэти с радостью натянула одежду потеплее, чем ее платье с кучей юбок. Сегодня у меня на обед тушёная зайчатина с крупой, вчера охотилась, и чай с черствой булкой и джемом... Попутчица моя уплетала с жадностью голодного щенка. За едой она созналась, что у нее единственный выход если в Юте ее возьмут второй или третьей женой. Да, перспективы у нее не очень, только молодость, значит, муж будет пожилым. Но и с собой я ее позвать не могу, сама не устроена.

Вечером весь обоз выстроился кругом, лошади, стреноженные, паслись внутри круга. А у меня закончилось топливо. Ну, почти. Поэтому, я приготовила верёвку покрепче, топор, фонарь, оседлала бандитское чудовище и поехала прочь из лагеря. Далеко ехать не пришлось, минут десять скачки на радость коню и целая роща засохших агав. Повесив фонарь на одну из них, я принялась рубить и укладывать будущие дрова. Увязав и кое-как закинув тюк на спину коня, села и мы двинулись к лагерю. Уже почти подъехала, когда услышала голоса снаружи периметра. Один голос я точно узнала, это была Кэти. Что она здесь делает? Я же сказала ей протопить печурку в фургоне! Оставлять без присмотра огонь очень опасно. А вот второй голос я узнала не сразу, но это точно был мужской голос. Неужто она нашла себе будущего мужа? Вот было бы хорошо! Меня начинало тяготить ее общество. Я постаралась проехать как можно тише, чтобы не спугнуть парочку, но произнесённое мое имя заставило меня замереть на месте. Я только молилась про себя, чтобы бандитский конь не заржал и не всхрапнул громко, поэтому машинально поглаживать его по шее. А он выгибал шею, подставлял уши чеши его вот тут! Ну чисто кот, живший на гасиенде. Узнала я и второй голос, это был старший обоза, благообразный пожилой мужчина. Говорили они обо мне. Кэти вещала:

- Она пьет только чай и молоко. В молоке эта зараза сразу почувствуется!

А ты в чай этой травки насыпь. Раз она пьет чай с мятой, то и не почувствует. Надо раньше, чем доедем до Оклахомы, там ее ждут. Очухается, а уже замужем! Никогда у меня аристократки не было, давно хотел, да вот не едут они по этим местам. А ты точно не ошиблась?

Конечно, нет! Я все ее наряды пересмотрела, у простых поселянок таких платьев не бывает. Да и держится она так, что издалека видно, кто она.

Но, как договорились, мне фургон! С ним меня замуж охотно возьмут.

Глава 9

Ах, они сволочи! Вот что задумали!

- Ладно, я побегу, мне ещё печку растопить надо, Елена поехала топлива нарубить. Смелая девчонка, ничего не боится!

Выждав ещё минут десять после того, как злоумышленники разошлись, я медленно въехала в лагерь и проход после меня закрыли двое дежурных мужчин. Я думала. Нет, перспектива быть назначенной любимой женой меня не прельщала, но если я останусь с мормонами, то моего желания могут и не спросить. Значит, надо делать ноги отсюда и лучше сделать в утренней суете, когда кто-то уже запряг лошадей, а кто-то ещё завтракает. В больших коллективах, кроме армии, всегда все вразнобой. Только бы не отравили какой-то гадостью... С грохотом затащила вязанку сухой агавы, начала укладывать в поленницу, искоса поглядывая на то, чем занята моя попутчица. Печурка и правда уже топилась, на ужин будем доедать обеденное рагу, есть ещё сыр, масло, хлеб. В это Кэти отравы не подсыплет, потому как сама будет есть, а вот в чай может. Поэтому рагу и прочее я съела без опасений, тем более что и Кэти работала ложкой не хуже моего. Посмотрев на кипящий чайник, я неожиданно сказала: