Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей

Когда минометы заткнулись, расстрелянные танком Харитона, у него было ещё четыре взвода мотивированных профессиональной злостью бойцов. Но оказалось, что он ошибся. Ошибся, решив, что стремительных контратак, помноженных на умения его парней, хватит для решения задачи. Эти, пришедшие словно из ада черти, махались как гребаные терминаторы. БМПшки крутились, уворачиваясь от выстрелов РПГ, как заколдованные и били в ответ из пулемётов с точностью снайперок. Запрыгнувшая во вторую траншею группа из семи человек прошла через нее более 700 метров, прежде чем её удалось остановить. Словно бур в бетоне, эти гады проломились через его грамотно выстроенное хозяйство чётко и без задержек, оставив после себя тела более чем 30 его парней.

Когда стало ясно, что захвачен танк, Филин понял, что усидеть в окопе уже не сможет. Так нагло творить что попало у него перед носом он не позволит! К тому же ему, взрослому мужику стало противно и страшно. Он же делал всё правильно: отдавал нужные приказы, действовал решительно и грамотно, разумно выбирал силы и средства для решения внезапно возникающих боевых задач, не отправлял парней тупо на убой. Но вдруг подумалось, что все они, эти ребята, погибли из-за его глупости. И стало страшно. И ещё он увидел себя со стороны: сидящего с рацией в блиндаже, в тот момент, когда бойцы по его приказу выбираются из траншей и щимят диверсантов. И стало противно. За себя.

— 26 человек…. И ты, Филинов, — произнёс он глухо. Затем, бросил радиостанцию заму, Егору Лосеву и повернулся к стоящим вокруг бойцам.

— По цепочке передать: четвёртое отделение сейчас со мной на вылазку, помогать третьему! Остальные тоже наверх — собирать раненых! Всех тащим в этот блиндаж!

На Филинова смотрели сейчас по разному. Он видел подрагивающих от злости и нетерпения, желающих начать действовать. Видел бледных от страха, знавших, что они последние и что они ничего не изменят в этом стремительном и безумном бою. Видел спокойные лица, готовые ко всему и к победе, и к смерти, одинаково. С этими, спокойными, Филину всегда хотелось быть ближе и во время боя и за столом, но он, как и был в 20 лет так и остался, фермером. Его радовал порядок и система, а смерть страшила.

— Первая цель — танк! — начал он беглый инструктаж, — Вторая — те, кто захватил здание! Дегтярёв, Мануйло, Мишин, у вас гранотометы! Сразу, как будете наверху, занимайте позицию для выстрела! Бьете по первой цели! После — по огневым точкам в здании! Остальные, прикрываем РПГшников, гасим всех, кто им мешает! Вперёд! Вперед!

На дне траншеи остались раненые и четверо, колдующие над ними медика. Остальные, заводя сами себя матами и воплями, поползли из окопа наверх. Филин перебрался через бруствер, бегло осмотрелся и вскочив, побежал зигзагами в сторону танка, лупящему из пушки по стене Южного крыла здания. Грохот, царивший вокруг, был здесь на порядок сильнее чем в окопе. Отряд тут же рассыпался по полю и перебежками, стрекоча автоматами, покатился вперёд. Филин видел снующих впереди парней третьего отделения, выскочивших наверх минутой раньше. Ощущал кожей, словно одним сплошным сенсором вспышки автоматным очередей и хлопки гранат вокруг.

Слабо дрогнула земля — танк снова дал выстрел. Воздух, казалось, весь был наполнен плотным, неприятным гудением пуль, летящих отовсюду. Слева вскрикнул и упал Женя Боксёр, впереди резко мотнув шлемом в сторону рухнул ещё кто-то. Филин понял откуда прилетело и удивленно развернулся влево, к южной оконечности траншей. Там, между кочками, мелькали несколько голов и с их стороны во фланг его парням звучали очереди.

— Что за нахер! — заорал он, вставая на колено и пытаясь поймать в прицел противника, — не должно же тут быть никого! Никого же тут не было!

В трёх метрах впереди Андрюха Мануйло приготовился к выстрелу, опустив трубу РПГ-7 на плечо и тут же охнув, взмахнул руками и завалился набок.

Мушка прицела нашла наконец цель: один из внезапно появившихся в тылу диверсантов привстал, на плече мелькнул тубус пусковой установки. Позади стрелка полыхнула вспышка выхлопа и расправив крылья стабилизатора граната полетела куда-то левее Филина. Выжимая спуск, он тут же понял: летит в блиндаж траншеи. Филин не успел понять удалось ли ему свалить гранатомëтчика, потому что за спиной громыхнуло, и вырвавшаяся за пределы стен окопа волна объёмного взрыва выбила из него сознание.

Мягкая тишина накрывшая Филина превратила происходящее вокруг в дьявольский сон. Стоя на коленях и опираясь на руки он медленно поворачивал голову из стороны в стороны наблюдая, как в полной тишине его бойцы бегут куда-то. Он не понимал: может в сторону траншеи, а может в сторону противника. Рядом остановился подбежавший боец со знакомым лицом и что-то стал кричать ему в лицо. Потом откуда-то справа прилетела теплая волна с комьями земли и боец упал, схватившись за ногу.

Мелко двигаясь всеми четырьмя ослабевшими костями, Филин развернулся на месте как механическая игрушка и увидел, как из клубов дыма совсем близко вылетела бронемашина. Совершенно бесшумно громадина, вся в рваных, искорëженных решëтках допзащиты, пронеслась по нескольким залегшим бойцам и сбила ещё троих. Кто-то успел отскочить и теперь в бесшумном безумии всаживал очередь за очередью в разворачивающуюся на кровавых ошмëтках машину. Словно ребенок большого размера Филин на четвереньках пополз к убитому Мануйло. Надо было взять РПГ. Нужно было сжечь танк. Нужно было сжечь БМП. Нужно было сжечь всех этих ублюдков, которые прямо сейчас убивают его ребят! Сжечь всех прямо сейчас к чертовой матери!

Он добрался до тела и принялся подслеповато шарить руками по мокрой земле. Тут кто-то схватил его за эвакуационную стропу на спине жилета и куда-то потащил, как упрямую собаку за ошейник. Слабо сопротивляясь он волочился по траве, силясь оглянуться и вдруг увидел бруствер траншеи. Филин понял, что его спасают, затаскивая в укрытие окопа, откуда он только что поднял в атаку последних своих бойцов. Вдруг хватка ослабла и рядом упал лицом к небу тот, кто его тащил, это был Игорь Бочкин — командир третьего взвода. Из под шлема на лицо заструилась тёмным ручьем кровь.

Филин снова упрямо развернулся задом к траншее. Он не хотел туда возвращаться. Он понимал, что туда направил выстрел огнемета тот стрелок, что появился у южной окраины траншей. Он не хотел видеть мёртвых, обгоревших медиков и тела парней, которых они только что перетянули жгутами и турникетами. Он подумал почему-то, что, наверное, теперь стропы турникетов полопались от жары и парни вытекли в землю.

БМП развернулась и выдав струи густого дыма двинулась на стоявшего в двадцати метрах на четвереньках человека. Такая смерть устраивала Филина. В поле, со своими ребятами, быстро, тихо…

Внезапно в беззвучном адском кино, которое он смотрел, вспыхнуло красно-белое круглое облако. В то же мгновение бронемашина превратилась в горячий, огненный с густыми чёрными прожилками цветок. Этот взрыв Филин всё-таки услышал. Но этот звук был последним в его жизни, потому что 203-мм снаряд, выпущенный САУ Пион, разорвал и БМП, и его и всё живое в радиусе 50 метров.

Глава 48

«Укрепрайон. Группа Башкира. Отступление.»

Обстрел начался ровно через 29 минут, как и рассчитывал Башкир. Первый пристрелочный снаряд упал на участке между траншеями, неподалёку от прохода, который сделал их «Змей Горыныч». Стало ясно что у него не более полутора минут прежде чем арт дивизион, откорректировав огонь, начнет перепахивать луговину. У Пионов скорее всего будет одно ограничение — не бить в особняк, и то, если губернатор по-прежнему всё ещё там. Если же он убрался и дал знать об этом группировке прикрытия, они всё здесь превратят в руины.

— Командир, — крикнул стрелок наводчик, — у нас, похоже, противник на семь часов. Наблюдаю в «тепляк» множественные цели.

«Вот и пехота», подумал Константин. Он понимал, что это подтянулись бойцы, примчавшиеся на броне из Козулек. Наверняка машины, подорвавшись на установленных парнями Медного минах, встали на лесной дороге, перегородив путь и бойцы поспешили на выручку гарнизону пешком. Реакция подразделений прикрытия была в рамках его графика. Беда была в том, что его группа из графика выбилась. Однако шансы ещё оставались, нужно было только выбрать: либо выводить остатки группы прямо сейчас, либо выковыривать губернатора и тогда остаться здесь навсегда. Колун несколько минут назад снова подтвердил, что его специалист чувствует «нить жизни» их цели, значит есть смысл прорваться в это грëбаное южное крыло. При этом, оставшись сейчас заниматься губернатором, они потеряют драгоценные минуты. Пионы перепашут поле, оставив их без всякой техники, а десятки свежих бойцов подойдут со стороны деревни и уже не позволят им скрыться в лесу.