Призраки (СИ) - "Amazerak"

Это был здоровенный малый с жёсткой щетиной коротко стриженных волос и бычьей шеей, покрытой синими прожилками напряжённых вен. Он радовался, что с бандой Вымпела, наконец, покончено, и остальные считали так же. Тоху и его ребят давно хотели прижать, никому не нравилась эта подозрительная молодёжь, мозолящая глаза почтенным гражданам, да только повода не находилось. Закон не нарушают, вреда не причиняют. А теперь выяснилось, что не такие уж они и безобидные, потому и расправились с ними, как с бешеными собаками.

Кроме толстого парня вчера народная дружина казнила ещё троих: двух пацанов и одну девку. Всех их видели в компании Вымпела. Кузьма не понимал, за что их убивать, если они ничего дурного не совершили, их даже на месте преступления не было. Но вердикт выносил не он. Так решили все, а что все решили, против того не попрёшь. Воля коллектива – закон. Толпа всегда права, ведь она сильнее ничтожных одиночек с их бесполезным мнением. Вот Кузьма и не стал возражать, а продолжил листать глянцевый журнал из прошлой жизни и слушать рассуждения коллег.

После обеда приехал какой-то военный чин на новеньком Уазике. Целый час общался с Дмитричем за закрытой дверью – видимо, по поводу недавнего происшествия.

Последняя банда, наконец, исчезла с улиц, хотя их и бандой-то вряд ли можно было назвать – так, группа молодёжи, весело проводящей время. Даже жалко было их немного. Раньше Кузьму они напрягали так же, как и всех, а сейчас он посмотрел на ситуацию иначе. Что, если не Вымпела начали перестрелку, а военные? Что, если Тоха всего лишь оборонялся? Ведь могло же такое случиться? Тогда за что их расстреливать? Но покойники уже ничего не расскажут. Да и не интересовала никого правда. Уничтожить, раздавить врага – вот что двигало всеми.

Зачем Кузьма отправился вечером в изолятор, он и сам себе толком объяснить не мог. Всё думал о девушке, которую непонятно за что мариновали за решёткой. О ней никто не упоминал. Неясно даже жива она или её тоже убили.

Никого правда не интересовала, а вот Кузьма почему-то хотел докопаться до истины. Зачем она ему, он тоже понятия не имел. Истина – жестокая баба, которая ещё никого не сделал счастливым и которая мало кому приносит пользы.

Весь город жил во лжи, веря новостям из местной газеты, которые приходили главному редактору в конверте без обратного адреса, а репортажи по радио и телевидению на поверку оказывались лишь старыми записями. Люди не хотели об этом задумываться. Иногда кто-то поворчит, что вокруг, дескать, один обман, да и забудет. По большому счёту, всех всё устраивало – всех, кроме фриков вроде Андрюхи, у которых медленно ехала крыша на почве поиска той самой истины.

За прошедшие годы Кузьма незаметно для самого себя почти смирился с таким положением вещей. Хотя и не до конца: противный внутренний голосок постоянно твердил, что так нельзя. А почему нельзя? Сложно было ответить на данный вопрос. Все ведь живут, всем можно. А Андрюха ерунду говорил, потом что не мог он ничего знать, сидя в своей редакции. Его «истина» являлась всего лишь плодом больного воображения. Но он ведь искал, он не смирился…

Вот Кузьма и отправился в изолятор, чтобы пообщаться с подругой Вымпела и немного узнать про этих ребят, которых и в живых-то уже не осталось никого. Кто они такие, чем жили.

Сегодня на посту дежурил Контрабас, но он снова куда-то отлучился. Тяжёлая стальная дверь, ведущая в «обезьянник» оказалась не заперта. Если первое было в порядке вещей, то второе выглядело уже странным.

Кузьма осторожно открыл её и зашёл в коридор, по одну сторону которого тянулись решётчатые двери, а по другую – наполовину синяя, наполовину белая стена. Он сразу услышал звуки: из какой-то камеры доносились натужное пыхтение и скрипы.

Кузьма медленно зашагал по коридору и вскоре понял, что звуки идут из камеры Лиды, а издаёт их Валера. Он взгромоздился на кровать и монотонно двигался. Девушка тихо лежала под ним. Он был так увлечён своим занятием, что даже не заметил сослуживца, оказавшегося в нескольких шагах за его спиной.

Скользкий червь отвращения прополз внутри, заставив содрогнуться. Кузьма поморщился и попятился к выходу. Смена закончилась, надо было возвращаться домой, что он и сделал.

Всю дорогу его не отпускали мысли об увиденном. Это вообще правильно? Законно? Почему-то он сомневался, что Лида по собственной воле легла под жирную тушу его напарника. Тот её заставил? Шантажировал? Что-то наобещал?

Чем больше Кузьма об этом думал, тем яснее понимал, что так быть не должно. Скорее всего, имеет место нарушение, о котором необходимо сообщить Дмитричу. Вот только завтра – выходной…

Глава 6

Валера, как вчера и договаривались, заскочил за Кузьмой утром на своей серой «Буханке». На рыбалку должны были поехать ещё двое из смены, но у них возникли неотложные дела, и потому пришлось переться вдвоём. Валера был хмурый, словно туча перед грозой.

– Что такой мрачный? – Кузьма уселся поудобнее и захлопнул дверь.

– Да ничего. Не обращай внимания, – буркнул Валера.

– Это из-за того, что никто не поехал?

– Да не… Не то чтобы… Не поехали, и хрен с ними. Меньше суеты будет.

– С бабой проблемы? Мозг ебёт? – с долей сарказма поинтересовался Кузьма, как бы мстя за вчерашнее неуместное любопытство сослуживца.

– Да пошла на хуй! Кузя, ты тоже мозги мне не еби, ладно? Короче, просто хочу отдохнуть, подышать свежим воздухом.

Кузьма усмехнулся.

– Да понятное дело. Как там Саня, кстати? Узнавал?

– Да хер его знает. Вестей из больницы не было, значит, пока живой. Заеду на обратном пути, погляжу.

– Вместе заедем.

– Ну поехали вместе, если хочешь.

– Оружие взял?

– А как же? Всё с собой, – Валера кивнул на заднее сиденье, где кроме рюкзака с вещами и рыболовных снастей лежал охотничий карабин «Сайга», похожий на «Калаш».

Не сказать, что Кузьма сильно жаждал ехать на рыбалку, тем более с Валерой, тем более после вчерашнего случая, но сидеть весь день в пустой квартире, по десятому кругу пересматривать одни и те же фильмы или наблюдать самодвижущиеся качели за окном хотелось ещё меньше.

Крылатых он тоже не сильно боялся. Последнее время Кузьму всё чаще посещали мысли, что они совсем неагрессивные, и опасаться их не стоит. А истории о том, что они людей похищают – возможно, и вовсе лишь выдумки, сочинённые из-за страха перед неведомым. По крайней мере, Кузьма не знал ни одного человека, кого утащили крылатые… кроме самого себя.

Пока ехали, Кузьма молчал. В голову сами собой лезли мысли о вчерашнем вечере. До сих пор внутри копошилось отвращение – отвращение к человеку, сидящему рядом. Вспомнилось и то, как начальник патрульной группы постоянно заставлял Кузьму играть роль переговорщика, что тому совсем не нравилось, и грубость, и нетактичное поведение, и попытки сунуть нос в чужую жизнь, и как Валера хвастался избиениями сожительницы. «Какой, в сущности, мудак, – размышлял Кузьма. – Строит из себя правильного, законопослушного, а сам – та ещё сволочь».

Кузьма метался в догадках, как правильно сделать. Либо сразу пожаловаться вышестоящему начальству, либо прежде объяснить Валере, что так поступать нельзя. Оба варианта выглядели сомнительными. Ну вот скажет он Валере, и что дальше? Тот раскается и посыплет голову пеплом? Вряд ли. Да и жалобы ничего не решат, а только хуже сделают, поскольку коллеги Кузьму потом возненавидят. А ведь кто знает, как долго здесь торчать придётся? Вдруг и через две недели не получится уехать, и через месяц?

«Буханка» тем временем выехала за город, свернула с главной дороги и, миновав заброшенную деревеньку, выбралась к реке.

– Приехали! – объявил Валера, и на его щекастом лице появилась довольная улыбка, словно он на праздник попал.

Из берега выпирал длинный деревянный пирс – когда-то давно излюбленное место для рыбаков и молодёжи, гонявшей сюда на мотоциклах купаться, загорать и жарить шашлыки. А теперь здесь мало кто появлялся. Разве что Валера, да, может, ещё человек пять, кого не пугали крылатые.