Системная нежить 5 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Ладно, решаю проблемы по мере поступления.

И хотя летел я всего где-то час десять, мне ещё двадцать минут не давали посадки, заставляя кружится над Шереметьево и это при том, что никакой активности в небе я не заметил. Хуже то, что уже вечерело, а полоса не была подсвечена.

У меня сильно чесались руки, чтобы сбросить скорость машины, покинуть салон блинком, а потом поймать в карту, как я уже делал, но решил не злить лишний раз московских диспетчеров, всё же мне ещё летать.

Мне дали посадку на полосе, которую диспетчер назвал «Дубы». Полоса была подсвечена откровенно слабо, сажал я самолёт против заходящего солнца. Шайсе, надо в следующий раз портальное перемещение организовывать, а не вот это вот всё.

Зато полоса длинная, можно хоть линкор на неё посадить. Качество полотна отменное.

Колёса взвизгнули, коснувшись поверхности, машину пару раз дёрнуло, но в разумных пределах, после чего она весело и задорно покатилась по широченной полосе, окружённой озорным зелёным полем. С каждым разом посадка даётся мне всё легче. В первой попытке, если бы не системные финты — убился бы сам и технику угробил.

До конца полосы мне пришлось не то, чтобы тормозить, а ещё и пару раз поддавать газку, такая она была длинная.

— Царь Кощей, дождитесь офицера сопровождения, Вас ведёт государственная безопасность, — угрюмо буркнула рация голосом очередного диспетчера. Причем моё имя и титул был произнесён максимально равнодушным тоном, скорее всего диспетчер считал, что это просто «позывной» и всё.

Ну и ладно, мы цари не гордые.

Ждать были откровенно скучно. Я осмотрел самолёт, погладил его по дюралюминиевому боку, втянул в карту, достал из инвентаря стул и пока ждал появления встречающих, чуть не задремал, сидя на нём.

По полосе ехал уазик аэродромной службы, ярко-жёлтый, поблескивая явно неродными серыми дверями. Ехал он быстро и как-то дёргано, словно на гонках городской ночью в девяностых, а не по служебным делам.

…

Дверь машины с грохотом распахнулась. Из пассажирской двери вышел облачённый в незнакомую мне форму крепкий немолодой мужичок, который критически осмотрел меня с головы до ног.

— Здравия желаю, товарищ капитан. Я подполковник Линник, меня послали тебя встречать.

— И Вам не хворать. Что у нас дальше по культурной программе? Таможенный досмотр? Красная площадь?

Подполковник не отреагировал на нарушения уставного обращения. Видимо он был в курсе, что офицером я являюсь весьма специфическим, ну или просто характер у него непробиваемый.

— Шутник, да? — беззлобно ответил он. — Я вот до недавних пор служил в погранслужбе, правда в Домодедово. А где самолёт, мне надо техникам доложить?

Он многозначительно показал на рацию.

— Дык я на Горыныче прилетел, он довёз и по своим драконьим делам отскочил. Травку пощипать, овечку сожрать, поспать.

Подполковник недоверчиво покрутил головой, но промолчал. Времена нынче странные, а самолёта на полосе, как ни крути, нет. Махнув рукой, он пригласил меня в салон, на заднее сидение.

Молодой парень, на котором весьма неорганично смотрелась голубоватая форма авиации, недовольно фырчал, как застоявшийся конь.

— Погнали, Фомичев, только давай без этих твоих кульбитов. Я вот искренне рад, что нам опеля не дали, ты бы меня быстрее орков угробил, — подполковник что-то пробурчал в рацию, а потом забарабанил толстыми, как сосиски, пальцами по экрану смартфона.

— Куда едем? — спросил водитель уже после того, как неестественно быстро тронулся. Вообще УАЗ не рассчитан на гоночный стиль езды, но, вероятно именно такой стиль у водителя и был. Я прикинул, что могу покинуть салон и добраться сам, при помощи блинков, когда у меня позвонил телефон.

Номер не отображался.

— Здравь будь, Леонид, на земле московской, — елейным голосом Константина поприветствовал меня телефон.

— И Вам всего предобрейшего. Следили за мной?

— Ты не предупредил, что прилетаешь, но, с другой стороны, отправка у тебя завтра утром, вот я и ждал, когда ты попросишь тебя до места довезти.

— Никогда, — машина заложила крутой вираж, мне пришлось схватиться за дверь, подполковник неодобрительно посмотрел на водителя. — Я бы и сам добрался.

— По Москве ограничено перемещение. Многие кварталы и районы оцеплены и патрулируются. Тебя там могут остановить и просто задержать до выяснения. Мне это всё не нужно.

— Ну, меня не так просто задержать.

— Ты же не станешь громить ни в чём не повинный патруль? Они тут не просто так. В город огромное количество прорывов и всяких вторжений. Несмотря на то, что такая звезда балета, как ты, зажглась в провинции, у нас тут тоже дым столбом и постоянные сражения. Городское ополчение, то есть союз кланов, работает в тесной связке с координационным городским штабом, так что мне не хотелось бы, чтобы они пробовали на тебе свои зубы. Ты бы задерживался, а меня бы ожидали потом межведомственные разборки.

— Да я что, да я же ничего, — машина покидала пределы аэропорта, лишь ненадолго притормозив в районе КПП.

— Ну вот и ладненько. Я с тобой сегодня увидится не смогу, только завтра с утра.

— А где Джим?

— Соскучился?

— Типа того. Думал взять его с собой, он уже видел ледяной мир.

— Это нежелательно, он, как завлаборатории, плотно занят, у них интенсивный график и он очень результативно работает по созданию актуальных систем вооружения. Его ценность, как инженера и эксперта, считается очень высокой.

— Фига у него карьера попёрла. Как мне его найти, хотя бы переговорить?

— В комплексе твой пропуск на территорию зон «В» и «Е». Но я сейчас дополню её зоной «А», где он и обретается.

— Пропуск дело условное, а физически он где?

— Там и спросишь зону «А». Лаборатория, если не ошибаюсь, семь. Ладно, рад что приехал, у нас тут дел по горло. И вот ещё что, генеральный штаб официально благодарит тебя за чудо в Дубне, ты аннигилировал громадную угрозу.

— Скажу то же самое, что и Цезарю. Враг придумывает новую подлянку. Удалось выяснить, где эмиссар окопался?

— Есть как минимум шесть сотен белых зон на планете. Мест, откуда нет информации, там «туман войны». Примерно в четверти случаев в этих зонах есть инфраструктура, где можно создавать слуг и конструктов. Это сто шесть перспективных территорий. Это города, промзоны, острова. Мы считаем, что где-то там он и есть.

— Или он вас обманывает.

— Ты знаешь что-то, о чём мне стоит знать?

— Ну, начнём с того, что я везу в карте раба человека, который воевал на стороне армии бога машин. Точнее сказать, он уже не человек, а гуль, но был рабом-человеком на службе врага. Местный, то есть, с Земли.

— Отдашь его нашим?

— Отдам. Затем и взял как языка. Вы с ним помягче, у него психика изломана, но память работает. Но сам факт существования ренегатов говорит о том, что эмиссар очень гибко подходит к тактике. Их первоначальный план не то, чтобы сорвался, но не сработал. Они используют накопленные ресурсы, рабов-людей, создают некротических конструктов, против которых не срабатывает мой имбовый артефакт.

— Кстати, ты не хочешь дать артефакт на время нам?

— Не хочу.

— А рассказать о нём?

— После экспедиции.

— Трудный ты. Ладно. Утром увидимся.

…

Уазик шустро гнал по улицам города, необычайно пустынным и регулярно тормозил на баррикадах, которые тут называли КПП. Причём, как я успел заметить, КПП принадлежали военным, росгвардии, кланам с самой разной символикой, ополченцам всех мастей. Город оборонялся, как мог. КПП были не контрольными, первоначально баррикады перегораживали улицы, как военные укрепления.

Были использованы грузовики, автобусы, контейнеры, магия Земли, искусственные камни, бетонные блоки, арматура, кирпич, остовы машин. У многих КПП имелись следы боёв, причём скорее всего с нежитью, но трупы убраны. Наверное, местные заметили такую весёлую фишку, как некротический голем, для образования которого злодейскому некроманту нужны минимальные приготовления: энергетическое ядро (как катализатор), артефакты или большие пентаграммы и как раз-таки трупы.