Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

Вадим замер.

''Что за хрень?''

Это были не бандиты. Не дезертиры. Кто-то сильный, организованный, с доступом к ресурсам, о которых обычным военным и не мечталось. И они развернули стройку прямо на территории атомной станции. Он выключил радио и медленно откинулся на сиденье ''Тигра''.

-Так… либо мы вляпались в эпос покруче, чем все эти твари на улицах… либо нас реально ждет второй акт.

Вадим еще раз прокрутил в голове фразы, услышанные в эфире. ''Контроль полный… стройка по графику… доставка компонентов''

На территории атомной станции, в сердце области, где каждая улица кишит зараженными, какие-то люди ухитрились не просто закрепиться, а развернуть полноценное строительство. Не оборону, не эвакуацию, именно строительство.

-Либо у них стальные яйца, либо это вообще не люди, -пробормотал он, глядя на растрескавшееся стекло броневика.

Эта мысль не отпускала. Если группа настолько организована и обладает такой техникой, значит, у них есть цели. И эти цели никак не совпадают с его личным выживанием. Как минимум, подобная сила способна зачистить весь Петербург или его часть, вместе с ним, Настей, Дружком и той ''армией'', которую он планировал собрать из зараженных.

В груди зашевелилось что-то тяжелое. Не страх, настороженность, близкая к злости.

''Да пошли они! Я умирать не собираюсь. Хотят войну, получат войну. Хотят меня под микроскоп - хрен им, а не образец... только на моих условиях''.

Он посмотрел на Настю, молча стоявшую у броневика. Ее биолюминесцентные прожилки мягко мерцали голубым, словно пульс. Она слушала его, но не понимала всех слов. Только чувствовала его тревогу, его решимость.

-Слушайте сюда, -Вадим перевел дыхание и обратился к своим спутникам вслух, хотя это было скорее обращение к себе. -Мы больше не просто бегаем по развалинам. С этого момента все серьезно. Есть люди - опасные, с пушками, с техникой. Они будут нас уничтожать, если узнают, что мы существуем.

Дружок вскинул голову.

-Люди… враг?

-Не все, -поправил Вадим. -Простые… такие же жертвы, как и мы. Но военные, ЧВК, вот такие группы на АЭС - для них ты мясо, Настя - монстр, а я - ходячая биологическая аномалия. Они не будут думать. Сразу в расход или на опыты.

-Тогда… мы убьем их? -спросил суперпрыгун с прямотой ребенка.

Вадим сжал кулаки, помолчал.

-Нет. Пока нет. Мы будем готовиться. Будем учиться. Будем копить силу. Если придется, тогда ударим. Но если повезет, может, вообще обойдемся без этого и договоримся.

Слова звучали твердо, но внутри зрела другая мысль, куда более мрачная: ''А если с людьми не получится? Если их страх и ненависть сильнее разума? Что ж… они сами виноваты''.

Он поднялся, вышел из броневика и оглядел город. Разрушенные кварталы, пустые проспекты, стаи ворон над крышами. Петербург казался мертвым, но на самом деле кипел новой жизнью, чуждой и враждебной. И если он хочет выжить, придется стать частью этой новой жизни. Пусть и в роли того, кто держит вожжи.

Временное жилье Вадим выбрал не сразу. Он вместе с Дружком и Настей бродил по району, примериваясь к зданиям. Заброшенные квартиры отпадали сразу - слишком тесно для шестиметрового мутанта и шумно, стены дребезжали даже от осторожных шагов Дружка. В итоге остановились на бывшем административном здании районного уровня, пятиэтажной коробке из серого бетона. Просторный первый этаж с большим фойе, относительно уединенно, крыша с прямым выходом на солнечный свет.

Вадим занялся благоустройством. Из близлежащих магазинов и мастерских он стащил несколько солнечных панелей, какие-то аккумуляторы, зарядники. Несколько дней ушло на то, чтобы все это смонтировать, подключить, закрепить на крыше. В прошлом он был монтажником систем кондиционирования, поэтому проводка, кабельные трассы и базовое электричество не стали для него проблемой. Впервые за долгое время он смог включить свет в паре комнат, собрать себе что-то вроде мастерской и отдельного уголка для сна.

Еду он таскал из разграбленных магазинов, где еще оставались консервированные продукты. Настя добывала мясо - собак, крыс, иногда птиц, но Вадим настоял: людей больше не трогать. Настя не понимала, но подчинилась. Дружок обходился диетой из выделяемой биомассой питательной слизи, не очень вкусно, но хватит не протянуть ноги с голоду.

Главным же трофеем стала военная радиостанция, выкрученная с того брошенного броневика. Вадим притащил ее в здание, подключил к аккумулятору и несколько вечеров подряд колдовал над настройкой. Вскоре в наушниках ожил эфир.

Большая часть переговоров была примитивна: группы выживших переговаривались, где найти воду, какие улицы кишат зараженными, где недавно возник новый улей. Но чем больше Вадим слушал, тем четче проступала общая картина.

Оставшиеся военные с Кронштадта на ножах с неизвестными, захватившими АЭС и убившими больше сотни их коллег. Вадим понимал, энергия в нынешнем мире - самый ценный ресурс после еды и лекарств. При наличии топлива, минимального обслуживания атомная станция способна снабжать своих обладателей электричеством десятилетиями.

Вадим все чаще ночами сидел у радиостанции, блокнот с записями лежал рядом, карандаш стачивался до обрубка. Из хаотичного шума эфира он постепенно вылавливал структуру: условные позывные, привычные голоса, даже неосознанные манеры речи. Это была его ''радиоразведка'' вместо привычных карт и штабных схем. Он разделил выживших на три категории.

Первая - нейтральные. Разрозненные группы по пять-десять человек, у которых единственная цель - найти еду и не сдохнуть. Эти переговаривались о складах, крышах, аптечках, часто плакались в эфире, иногда молчали неделями, после чего голоса больше не появлялись. Вадим отмечал их на схематичной карте города крестиками и понимал: союзниками они не станут, слишком слабые.

Вторая - потенциально полезные. Несколько групп выживших, обосновавшихся в универмагах, на складах, пара даже в школах. Среди них встречались толковые ребята - те хотя бы пробовали строить баррикады, делали запасы, искали связь с соседями. Но и тут была проблема: слишком мала численность, чтобы соперничать с зараженными.

И, наконец, третья категория - опасные.

В Доме Советов поселилась крупная группа, несколько сотен человек. Их лидер, называвший себя ''пророком Самуилом'', вещал через радиостанцию с какой-то фанатичной убежденностью. Голос глубокий, поставленный, словно у театрального актера. Он толкал речи о ''священном очищении через пламя вируса'', утверждал, что Хронофаг - кара за грехи человечества, а те, кто обратился, ''возвращены к изначальной чистоте''. Вадим слушал его и чувствовал, как по спине бегут мурашки: для толпы отчаявшихся людей такая риторика была опаснее любых когтей мутантов.

-Эти... -тихо сказал он, глядя на Настю, которая не понимала слов, но улавливала его раздражение. -Настоящие психи. Сожрут своих же, если прикажет их гуру.

Вторым очагом угрозы было Кудрово. Там держалась группа бывших полицейских и росгвардейцев, сбившихся в подобие отряда. Их переговоры были жесткие, дисциплинированные. Там не болтали лишнего, команды отдавались коротко: ''двинули'', ''зачистили'', ''трое минус''. У них имелось стрелковое оружие, кое-какая техника: бронетранспортеры, минометы, БПЛА. В отличие от сектантов, эти не были безумцами, но именно поэтому они были еще опаснее.

-Те хотя бы предсказуемы, -буркнул Вадим, чертя на карте карандашом еще один красный круг. -А эти... бывшие менты... захотят порядок восстановить. Но по-своему. Сначала будут палить по мутантам, потом по мне, потом по тем, кто просто не вписывается.

Он откинулся в кожаном кресле, глянул на Дружка. Тот слушал с серьезной миной, как школьник на уроке.

-Понимай просто. В городе теперь три главные силы: зомби, сектанты и бывшие менты. Все остальное - мелочь. И если я хочу выжить, придется держать ухо востро.

Настя тихо хрипнула, словно подтверждая его вывод.

Вадим сделал последнюю запись в блокноте и захлопнул его. Радиоразведка принесла первые настоящие результаты. Он начал видеть не только хаос, но и узоры - точки притяжения силы, потенциальные угрозы, направления, где зарождается новая власть. И отныне его собственные решения должны были учитывать не только стаи мутантов и ульи, но и людей, которые, может, страшнее любой твари.