Сказки долгой зимы (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

Девушка полусердито-полушутливо ткнула его кулаком в плечо.

— Да ладно, вон и белобрысая та девчонка про тебя то же самое говорила. Как бишь её… Джен? Та ещё язва.

Удар кулаком посильнее.

— Да тихо ты, синяк будет! У тебя ручки-то не девичьи, дерёшься больно. Как там Джен, кстати?

Неопределённый жест, покрутила пальцами в воздухе, пожала плечами.

— Типа тебе пофиг?

Кивок.

— Мне кажется, ты лукавишь, Лысая Башка. Ваша грызня была настолько напоказ, что, уж извини, даже я не поверил. Ты её чуть ли не пристрелить рвалась, она на тебя орала и ногами топала, но знаешь, на что это больше всего похоже было? На подростковый бунт против излишне заботливой мамочки. Девчонка явно за тебя всерьёз переживала, оттого и злилась. Да и ты… Ой! Да хватит меня колотить! Ладно, ладно, не моё дело, ты права. Давай вернёмся к миссии. У тебя, надо полагать, есть чёткий план?

Неопределённый жест.

— Отчего я не удивлён? А хоть какой-то план есть?

Неуверенный кивок.

— Он, вероятно, имеет форму: «Будем делать пофиг что и надеяться на лучшее?»

Неопределённый жест.

— Быть может, на земле однажды

возобладает здравый смысл,

но мы до этого момента

с тобою вряд ли доживём… —

предсказал Ингвар задумчиво. — Стратегическое планирование, похоже, не твоя сильная сторона. Ладно, хотя бы с чего начинать, ты знаешь?

Кивок. Пальцы правой руки зашагали по ладони левой.

— Куда-то идти?

Кивок.

— И куда?

Тычок пальцем в простыню, потом в голову.

— Не понял.

Жест, изображающий пальцами волосы, тычок в простыню.

— Причёска? Шапка?

Жест, изображающий, как будто она нянчит младенца.

— Ребёнок? А, блин, белые волосы! Милана!

Кивок, большой палец вверх.

— Тебе нужна Милана. А ведь при первом знакомстве ты её чуть не зарезала!

Пальцы изображают пистолет, губы делают «Пу!», палец утыкается в старый шрам на теле Ингвара.

— Ну да, она меня подстрелила тогда по ошибке. Ладно, дело прошлое. Поскольку ты вряд ли по ней соскучилась, то она, скорее всего, знает что-то тебе нужное, да?

Кивок.

— Вы много трепались, пока я отлёживался в обществе Юльчи… Ну, как трепались? Ты немая, она тоже не болтушка, но что-то она тебе показывала там, в Убежище. Объясняла что-то. Мне, тогда, признаться, было не до самообразования, надо было приходить в себя и идти Пацана выручать. Кстати, любопытный факт — тоннельная община как была упёртыми мудаками, так и осталась. Ну, если тебе интересно, конечно.

Отрицательный жест рукой.

— Не интересно, значит. Ну, мне теперь тоже. А так-то я полгода там прожил. Всерьёз на меня залупаться они опасались, помнили, как ты их главнюку за наглость ногу прострелила, но по мелочи гадили постоянно. Если бы не радиостанция, я бы, может, от них сразу ушёл.

Вопросительно поднятые брови, жест «волосы», тычок в простыню.

— Милана? Что Милана?

Тычок пальцем в Ингвара.

— А, вот ты о чём… Нет, мы с ней не вместе. И не были вместе. Пока я вернулся, она замуж вышла. Паренёк молодой, симпатичный, не то, что я… Чего ржёшь? Ну да, я старый дурак вместо того, чтобы свалить с тобой и Пацаном, вернулся к тётке, которой оказался нафиг не нужен. Имеешь право смеяться, это было глупо. С другой стороны, а что ей было делать? Я не обещал вернуться. Не думал, что вернусь. И если бы Джен не сказала про лютую долгую зиму, то и не вернулся бы. А ей надо было как-то выживать с ребёнком. У тебя, ведь, прости за вопрос, детей нет?

Девушка нахмурилась и резко покачала головой.

— Извини, если задел личное. Но дети… В общем, это обязывает. На Милану у меня обид нет. Да и парень, пусть и небольшого ума, но неплохой. Не мудак, как многие там. Я вас познакомлю потом.

Вопросительно поднятые брови.

— Да он с нами пришёл. Из Убежища. Хотел излучатель запустить, тут неподалёку есть неполоманный, но сходу не завелось, электричества мало. Пришлось идти к Неману, чтобы тот рубильником щёлкнул. О, я вижу тебя заинтересовала эта история?

Девушка интенсивно закивала лысой головой.

— Ну, тут, если честно, много того, что я не понимаю, — признался Ингвар. — Такое ощущение, что Милана и Деян — это муж её нынешний, — не то чтобы в прямом смысле слышат голоса, но как будто получают откуда-то информацию, что им делать. Сами не понимая, откуда и как. Что ты киваешь так значительно? Тебя это не удивляет? Надо же, а вот лично мне стало малость не по себе. Стоп, это как-то связано с твоей миссией?

Кивок, большой палец вверх.

— И твоя немота, и гвозди в башке, и Пацан — это всё из той же истории?

Кивок, большой палец вверх.

— Экая загогулина… — почесал бороду Ингвар. — Но тебе-то хоть голоса в голову не вещают?

Отрицательный жест, палец цокает ногтем по металлическому контакту за ухом.

— Гвозди не дают?

Кивок, неопределённый жест.

— Не только гвозди?

Кивок.

— Опять «всё сложно», понял. Но первый пункт нашего назначения, получается, Убежище?

Кивок.

— А я-то уже надеялся, что не увижу больше этих рож… Впрочем, для Юльчи готов сделать исключение. Уморительная девчоночка! Такая, ми-ми-ми! И такая умница! Что ты на меня так смотришь? Ну да, мне нравится этот ребёнок. За эти полгода играть с ней было приятнейшим из моих занятий. Она, не знаю, как это правильно сформулировать… Удивительно нормальная на общем фоне, пожалуй. Смеётся, плачет, ковыряет в носу, учится ходить, и просто так, и на горшок. Живая и настоящая. Знаешь, Лысая Башка, во всех остальных здесь есть что-то… неестественное, я бы сказал. Ничего такого, во что ткнёшь пальцем и скажешь: «Вот оно!», но на уровне ощущений… Как будто они не совсем, не до конца люди. Какого-то объёма не хватает, что ли… Или, наоборот, глубины. Ты понимаешь, о чём я?

Кивок.

— И даже, может быть, знаешь, в чём дело?

Кивок.

— Это связано с излучателями?

Кивок, неопределённый жест.

— «Всё сложно», разумеется. Я так и думал. А вот Юльча — в ней всё удивительно правильно. Обычный ребёнок, каким он должен быть. Может быть, дело в том, что она родилась после Катастрофы, а может, все дети тут были такими, я не знаю. Я других-то и не видал. В общем, когда я узнал, что они хотят восстановить излучатели, то прямо расстроился. Боюсь, что Юльча теперь вырастет как они. Без глубины, или объёма, или чего там им не хватает. Это стало последним аргументом, чтобы свалить оттуда. Хотя я и не очень понимаю куда. Если бы ты не объявилась, пошёл бы, наверное, куда глаза глядят, да так и сгинул в пустошах. Скучаю разве что по Юльче. Любил ей сказки рассказывать… Что? Что ты запрыгала? Ой, что за глазки? Я таких не видел с тех пор, как… Стоп. Ты что, сказку просишь, что ли?

Интенсивное кивание, руки сложены на груди умоляющим жестом.

— Серьёзно? Ты же взрослая вроде…

Синие глаза делают жалобное «мырг-мырг», взмахивая длинными ресницами.

— Ну ты даёшь, Лысая Башка! Я-то думал, что ты по мне соскучилась, а тебе, оказывается, просто сказок давно никто не рассказывал. Да что ты дерёшься? Ладно, ладно, у всех свои слабости. Будет тебе сказка!

* * *

— В общем, — начал Ингвар, поудобнее устраиваясь на кровати, — в некотором царстве, некотором государстве, жил такой простой пацанчик, звали его Емеля. Чего ты бровями двигаешь? Имя как имя, Емельян, сокращённо — Емеля. Парень он был деревенский, но при этом ленивый, словно столичный хипстер. При сельской жизни особо не побалдеешь, потому что сфера услуг там неразвита, как потопал — так и полопал, однако же наш Емеля как-то ухитрялся. Думаю, дело в братьях — у него, там, вроде, по сюжету имелись два брата, которые его хоть и шпыняли за нерадивость, но не сильно, а так-то кормили и работать особо не заставляли, считая за дурачка. Тот и рад всё время на печи валяться. Я бы со скуки помер, а ему, вишь ты, самое ничего. Лежит в тепле, ногой болтает. И вот как-то зимой братья куда-то собрались, не то в лес за дровами, не то в город на блядки, — я уже деталей не помню, да и неважно. Сказку-то я в детстве читал, а позже смотрел мультик, там, кажется, братьев уже не было, поленились их рисовать мультипликаторы. В общем, собрались они, запрягли лошадку в сани, а Емеле говорят: «Ты, конечно, жопа ленивая, но за водой на реку сходи. Потому что… а, что тебе объяснять, дураку? В общем, если вернёмся, а воды нет — получишь по шее. Доступно? Кивни, если дошло! Всё, чао-какао, придурок, а нас городские девчонки ждут не дождутся, потому что от ихних бледных хипстеров никакого толку: ни подраться, ни потрахаться. То ли дело ядрёные деревенские парни, как, например, мы!» И уехали, значит, предвкушаючи.