Мрачный дебют (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

Какой вообще смысл стрелять?!

Группа «Буерак-7» должны были прикрывать «Фалангу-2», направленную на подрыв ЖД-мостов через Обводной канал. Мы пытались долбить их из артиллерии, без особого эффекта, поэтому командование сочло, что единственный шанс – отправить инженерную группу, ведь снаряды в дефиците, а артиллерия ещё нужна вообще везде. Обещали решить что-то с помощью самолётов, но, видимо, не получилось.

Это наша тактика – рвать мосты и снижать давление на островах. Мы вынесли все мосты на Фонтанке и истребили всех мертвецов в Летнем саду – трофейные отряды сейчас ищут боеприпасы и съестное, чтобы поддержать армию и гражданских. Мы, словно падальщики, копошимся в теле умирающего города…

Также специальные отряды вытаскивают гражданских из их убежищ, чтобы доставить на условно-безопасную территорию, где есть пища и медикаменты.

Если бы мы подорвали все мосты на Обводном канале, это значило бы изоляцию Центрального района, а также части Фрунзенского и Московского районов, но теперь об этом не может быть и речи.

Тысячи людей, хороших солдат, погибают ежедневно, отстреливая миллионы патронов, поступающих отовсюду – от городских запасов и трофейных команд до поставок морем и воздухом.

Централизованного командования, как выяснилось, нет, поэтому каждый регион сам отвечает за собственное выживание. Генерал-лейтенант Грозникин получил от губернатора карт-бланш, но золотые первые дни, когда всё ещё можно было спасти город, оказались безнадёжно упущены. Питер в агонии и в преддверии неотвратимой смерти. Только реки удерживают мертвецов от живых.

И так всегда – во мне вспыхивает гнев, а затем плавно переходит в отчаянье и депрессию…

– Илья, укладка на исходе, будь готов поддер̀жать р̀уками и позвоночником, – усилием воли заставив себя не думать о нынешнем положении, предупредил я дроновода.

– Жрать хочу… – пожаловался Илья.

– Скор̀о что-нибудь пр̀инесут, – обнадёжил я его, после чего посмотрел на часы. – Обед близок.

– И спать хочу, – продолжил ныть ополченец.

– На этот счёт обнадёживающих слов у меня нет, – вздохнул я. – Сам бы не отказался пр̀илечь часов на десять.

«На связи „Лодырь-23“, „Карамба-4“, требуется поддержка кассетными по квадрату М229-1 и М229-2» – донеслось из рации.

– Это «Кар̀амба-4», никак нет, «Лодыр̀ь-23»! – ответил я. – Кассетные кончились ещё вчер̀а!

«Хоть чем-то дайте, у нас тут орда!» – последовал ответ. – «Они заблочили нас в автодилерском центре!»

Тут важно знать условные обозначения.

«Орда» – это свыше десяти тысяч заражённых. Но есть ещё «Тьма» – больше пяти тысяч, но меньше десяти, а также «Толпа» – больше тысячи, но меньше пяти тысяч. Остальные скопления мы за скопления не считаем, потому что пятьсот-шестьсот мертвецов может опрокинуть даже рота мотострелков или одна БМПшка.

Открываю карту города на планшете и сличаю указанные квадраты с расположением ближайшего автодилерского центра.

– Это «Кар̀амба-4», никак нет! – зажимаю я тангенту рации. – Слишком близко – вас точно посечёт осколками.

«Центр сделан из говна, они шатают его!» – донёсся до меня ответ. – «Рухнет – нас и так сожрут. „Карамба-4“, не выёживайся, нам нужен коридор!»

«Карамба-4», это «Зоопарк» – включилось в переговоры руководство. – «Исполняй запрос! Приём».

– «Кар̀амба-4», есть исполнить запр̀ос, – ответил я. – Конец связи.

Они, похоже, не понимают, что их ждёт. Для крупных осколков и кирпичная стена не всегда преграда, а автодилерские центры делают из стального каркаса и обшивают его металлопрофилем с гипсокартоном. Это вообще ни о чём для осколков.

Пацаны запаниковали, хотят вырваться, но я-то понимаю, что им безопаснее оставаться там. Если зомби сумеют повалить здание, стоящее на железобетонных сваях, то мы вообще зря сопротивляемся…

«Это „Зоопарк“, „Карамба-4“, отставить огонь по квадратам М229-1 и М229-2!» – вновь донесла до меня рация.

– «Кар̀амба-4» на связи, есть отставить, – ответил я, прекратив вносить координаты.

Вот такие отвлечения на паникующих – это жутко бесит.

«Промокашка-1». Мы всё», – раздался из динамика усталый голос. – «Квадрат Л56-4, похороните нас».

На фоне звучала интенсивная стрельба, хлопки гранатных разрывов, а также многоголосый хрип мертвецов. Смотрю на карту – Л56-4 – это квадрат на берегу Охты, там из зданий только заправка. Раньше таких вытаскивали, но на сегодня кончились вертолёты, а по суше деблокировать их просто некому.

«Карамба-3» на связи, «Промокашка-1», – последовал ответ. – «Сожалею, что так получилось… Есть похоронить».

Полагаю, отряд был послан подрывать Комаровский мост. Результатов, судя по всему, нет. Вчера пробовали подрывать мосты по воде, на лодках, но мертвецы начинают прыгать с моста, потому что не думают о том, что же будут делать дальше. И некоторые из этой массы прыгунов попадают на лодки. Так мы потеряли три отряда. Но самое паршивое – некоторые упавшие мертвецы добираются до противоположного берега, что очень сильно напрягает вообще всех. От лодок пришлось отказаться и действовать с суши, пробивая коридоры до мостов артиллерией и танками. Но мертвецов слишком много.

А там, в оккупированных мертвецами районах, тысячи людей. Испуганные, запертые в своих квартирах, голодающие и изнывающие от жажды.

«Говорит „Мамалыга-8“, кто-нибудь из „Карамб“, организуйте по одному хорошему прилёту по квадратам С306-2 и С306-3», – поступил новый запрос.

– «Кар̀амба-4», понял вас, «Мамалыга-8», – ответил я. – Скор̀о будет.

Вбиваю координаты и открываю огонь. Серия уходит в небеса.

Соседние САУ тоже работают непрерывно, каждая по своим целям. Концентрированный огонь командование посчитало избыточным, потому что у нас есть куча маленьких отрядов, выполняющих свои задачи, и каждому такому отряду нужна артиллерийская поддержка.

И да, первый мой день на позиции мы работали батареей, по одинаковым координатам, потому что тогда казалось, что лучше тщательно и качественно дезинтегрировать крупные скопления, а не задерживать их ненадолго. Лучшее – враг хорошего, поэтому мы теперь действуем точечно.

«Птичка-3» на связи! Контра в квадрате Ш90-1!" – донеслось из рации.

Контрой военные называют людей со сверхспособностями, выступающими против всех. Банды суперов, у которых уже окончательно протекли фляжки, воюют и против мертвецов, и против нас. Перестрелки ожесточённые, ведь для нас эти ублюдки хуже мертвецов. Мертвецы хотя бы тупые, а эти неплохо соображают, несмотря на общую долбанутость.

– «Кар̀амба-4» на связи, отрабатываю! – ответил я. – «Карамба-2», бэка на исходе, поддержи огнём!

«Это „Карамба-2“, принято!» – последовал ответ от коллег по цеху.

Шесть снарядов в укладке, поэтому надёжно прижечь задницы контре мне не удастся.

– Др̀она вешай на «стенд-бай», скор̀о пойдём гр̀узиться, потор̀моши чер̀нор̀аба! – крикнул я Илье.

Чернорабы – это мы так называем бойцов, приезжающих с грузовиком с РАВ-склада. [16]

– Понял, сделаю! – ответил Илья.

Грузовик приехал минут двадцать назад – пацаны попросили дать хоть чуть отоспаться, потому что они уже четвёртый день на ногах. Я не начальник, мне по барабану, пусть спят.

Шесть снарядов ушло. Посыльный со склада сообщал, что на нашу крошку снарядов больше нет, но в трёхстах метрах стоят орудия «Мста-Б», к которым есть порядочно боекомплекта.

И, вроде бы, калибр тот же у пушек, но «Коалиция-СВ» имеет одну особенность, препятствующую унификации боеприпасов. И особенность эта называется СВЧ-взрывателем. Да, в этой САУ стоит настоящая микроволновка, позволяющая метательному заряду детонировать одномоментно, что позволяет выгореть ему полностью и передать снаряду максимум кинетической энергии. Ещё это сильно минимизирует образование нагара в стволе, потому что несгоревшего пороха попросту не остаётся. Именно эта особенность требует особых зарядов, которые, увы, закончились.