Жатва душ. Несущий свет (СИ) - Сугралинов Данияр

— А то, что он ночью вынюхивал, это нормально?

Меня удивила ее агрессия. Ничего ведь ей не сделал, мирно выпивали, потом разошлись. Или она и есть тот самый серый кардинал? Почуяв во мне опасность, пытается меня изгнать?

— Ничего я не вынюхивал. С вами общался… — попытался оправдаться я, но Вика слова сказать не дала.

— Вот скажи, — обратилась к шведке она, — что этот человек шастает ночами и был удивлен, увидев нас, так?

— Так и было, — легко согласилась шведка.

— И ребенка напугал! — подтвердила индуска.

Вика смотрела на меня с вызовом и ненавистью.

— Ну чушь же ведь собачья, — сказал я. — Вика, у тебя белая горячка? Надо меньше пить.

Лиза едва успевала переводить нашу перепалку. Дитрих слушал ее, замерев и не мигая. Стоило ей смолкнуть, он встал на мою защиту, рассказал, какой я отличный товарищ и как им с Керстин помог. И ничего я не вынюхивал, а пришел навестить его, а в номере их окна увидел сигнал…

Но Вика нашла, как наехать, воздела перст.

— Вот! Ему нужен был свидетель. Он понимал, что не протащит своих подельников всех сразу, втерся в доверие и вдруг — спасите моих друзей! А сам с ними заранее сговорился.

Семеныч внимательно слушал и Вику, и всех, кто был с ней не согласен, а я осматривал лица и жалел, что не умею читать мысли и не могу вычислить нашего общего врага. Больше всех меня изгнать хочет Вика, это странно и нелогично. Да и вообще, претензии ее какие-то… нелепые.

А может… враг вовсе меня не боится, а заинтересован, чтобы я остался, и он забрал бы мои достижения? Уровни, уники, что еще? Может, он и таланты умеет отбирать?

Кто он? Я всматривался в лица, подсвеченные голубоватым светом, силясь считать заинтересованность, но не мог выделить никого конкретного.

Когда спор утих, слово взял я:

— Спасибо за то, что приютили чету Киндерманнов и спасли их. Еще спасибо, что позволили принять душ и провести ночь в постели, не вздрагивая от каждого шороха и не опасаясь за свою жизнь. Если вы откажете в этом моим друзьям, утром я уйду с ними и поблагодарю за то, что позволили переночевать в коридоре. Уверен, мы не пропадем и при возможности поможем вам, если вы попадете в беду… — Сделав паузу, я посмотрел в глаза каждому. Умышленно говорил высокопарно, чтобы ненароком не задеть кого-либо. Все-таки тут представлено как минимум с десяток культур и стран. — А вот в вас я сомневаюсь, ну, что сможете за себя постоять. Подумайте о себе! Единственная возможность выжить, нравится она вам или нет — убивать зомби и становиться сильнее, принимая к себе выживших. Тогда, рано или поздно, остров будет зачищен. На нем можно будет начать строить мирное сообщество. Да, у вас уже есть крепкая команда, но без свежей крови она обречена. Хищники придут со дня на день. А мы, я о себе и своих друзьях, знаем, как выживать и побеждать. Теперь слово за вами.

Мнения присутствующих разделились. Самое идиотское, что прозвучало, ляпнула Вика:

— Подумайте, что случится с общиной, когда число русских станет еще больше!

Шведка, до этого не знавшая чью сторону принять, аж побледнела. Пугалка сработала! Ведь весь цивилизованный мир давно пугают русской мафией, а тут зарождалось ее подобие — в глазах иностранцев, разумеется. Так что, когда началось голосование, почти все они, включая Эстер, проголосовали против. И Вика с ними. Зато трое немцев, которые лично убедились в моей порядочности, были за.

Наши и филиппинцы, которым не разъела мозги многолетняя пропаганда — тоже за.

Я пересчитал поднятые руки. За нас было четырнадцать человек. Пятнадцать против, в их числе подросток, сын шведки. Результат странный, но неудивительный. Я погладил котенка, сидящего на коленях. Ни возмущения, ни злости я не испытывал, принял коллективное решение как свершившийся факт.

Эдрик возмущенно воскликнул:

— Если он уйти, то и я уйти! Деннис дрался — бог войны! Капре! Надо драться! Так победить! Убить всех зомби!

Рихтер посмотрел на Лизу и сказал:

— Дорогая, пойдем сменим Анри и Рамиза, они должны проголосовать.

Точно! Еще эти двое. Если они оба будут за — нас приняли в семью. Но после выходки Сергеича с сурком я очень сомневался, что будет так.

Через пару минут в столовую вошли Рамиз и Анри. Чернокожий мужчина окинул взглядом присутствующих и молча занял свободное место. Рамиз же непринужденно помахал всем рукой и широко улыбнулся, будто явился на дружескую вечеринку, а не на решение потенциально смертельного вопроса.

— Ну что, какие новости? — спросил он, потирая ладони. — Вижу, собрание в самом разгаре.

Лиза быстро ввела их в курс обсуждаемого вопроса, но больше для проформы, потому что Рамиз и Анри точно знали цель совета.

Я внимательно наблюдал за азербайджанцем, ожидая, что после хамского поведения Сергеича он проголосует против нас. А если Анри присоединится к нему, то дело точно дрянь. Лишь бы дали хотя бы ночь провести в отеле, а утром… Ладно, не пропадем!

— Итак, — подвела итог Эстер, — голоса разделились. Пятнадцать за то, чтобы принять новых людей, шестнадцать против. Ваше мнение может решить исход. Анри?

Чернокожий охранник медленно поднялся. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалась внутренняя борьба.

— Я… — он прочистил горло. — Я голосую за то, чтобы они остались.

По залу пронесся удивленный шепот. Я не верил своим ушам, но быстро взял себя в руки. Нам еще нужен голос Рамиза, а он, судя по всему, был настроен против нас.

— Рамиз? — обратилась к нему Эстер.

Азербайджанец встал и выдержал долгую паузу, во время которой, казалось, наслаждался всеобщим вниманием.

— Знаешь, Денис, — начал он, качая головой, — твой друг назвал меня сурком. Нерусским сурком.

Я мысленно выругался. Вот и все, Сергеич своим длинным языком похоронил наши шансы.

— Он эмоциональный человек и не подумал, — начал было я, но Рамиз поднял руку, останавливая меня.

— Я в своей жизни слышал вещи и похуже, — усмехнулся он. — В Баку из-за матери меня звали «русской собакой», а здесь я, получается, «нерусский сурок». При том, что, откровенно говоря, тут весь остров и весь отель — не очень русские люди. Забавно, да?

Он обвел взглядом притихший зал.

— Мой отец всегда говорил: «Рамиз, встречай человека не по словам его, а по делам». Я видел, как этот человек, — он кивнул в мою сторону, — рисковал собой, чтобы спасти друзей. И предлагал помощь нам всем. А мы, спрятавшись в этом отеле, думаем, что переждем бурю?

Рамиз покачал головой и неожиданно улыбнулся:

— Я голосую за. Пусть остаются. А деда-расиста будем перевоспитывать.

Семнадцать против шестнадцати. Мы победили. Я с трудом сдерживал облегчение, которое волной прокатилось по телу.

Вика вскочила со своего места, сверкая глазами:

— Это ошибка! Рамиз! Анри! Вы с ума сошли! Идиоты! Вы пожалеете об этом решении!

Перевод не понадобился, Эстер ее поняла по интонациям и твердо объявила:

— Решение принято, Виктория. Новички остаются с нами. Им будут предоставлены комнаты на пятом этаже, рядом с номером Дениса. На этом собрание окончено.

Пока все расходились, Лиза подошла ко мне и пожала руку.

— Я рада, что вы остаетесь, Денис. Правда. Ты прав, нам нужны люди, желательно сильные. Люди просто боятся снять с себя розовые очки.

— Спасибо за поддержку, — искренне поблагодарил я. — Только не всем это по нраву.

— Не обращай внимания на Вику… — Лиза понизила голос. — Она всегда была… сложным человеком. Даже до всего этого. И поверь мне, она тут еще не самая склочная.

Я кивнул, мысленно отметив, что Викина необоснованная агрессия должна иметь какие-то причины. Нужно в них разобраться. Вряд ли виной тому, как сказал бы Сергеич, «хронический недотрах». Это у фотомодели-то? Нет, тут дело в другом…

На пятый этаж пришлось подниматься пешком. Макса подняли с трудом, он едва держался на ногах, но вцепился в контейнер, словно тот был его единственным шансом на спасение. Что, вероятно, так и было. Кстати, помочь нам никто не вызвался, сразу после совета народ разбежался досыпать. Люди жили не по старым нормам цивилизации, а следуя природному ритму — от рассвета до заката.