Лед Апокалипсиса 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

— И беспокоиться? Больше ошибаться, действовать громче, чтобы дрожали руки? Нет, вам, человекам, лучше знать не всё и меньше волноваться.

— Ладно… Ждём.

…

Ожидать пришлось буквально ещё несколько минут, то есть мы провернули запуск двигателя и загрузку ноутбука буквально в последний момент.

— Я рекомендую вам уезжать, — предупредил Климентий.

— У машины хорошая звукоизоляция, а пропустить такое было бы жалко.

Наш электронный друг, а местами и вовсе не друг, не стал комментировать это пожелание, а просто начал.

Честно говоря, внешне это не выглядело эффектно, хотя мы смотрели во все глаза. Да, в тот момент к дверям одного из зданий шли полторы дюжины бойцов. Да, они попадали, причём дергались от силы полминуты. Но на этом и всё. Ничего не горело, не взрывалось, никто не прыгал из окон. Если бы это было кино, то Оскар за спецэффекты ему ждать не стоило.

Звук давил и на нас, чувствовался через стекло, наваливалась головная боль, подёргивались мышцы. Но, пока терпимо.

Кабыр закряхтел, рефлекторно потянувшись к старой ране на животе.

— Это полная мощность, Клим? — мне тоже было больно, но я держался и изображал бодрость.

— Нет, пока около тридцати двух процентов. Буду постепенно повышать. Враг проснулся и паникует. Я контролирую все средства связи, включая стационарный телефон посредством его автоматизированной станции. Кто-то из страха побежит на улицу, это будет фатально для него. Кто-то спрячется, но убежать от устройств, которые внутри, сложнее, их там слишком много. Когда вы уедете, я включу всё на полную мощность, пусть это и повреждает акустическое оборудование.

— Ладно, давайте и правда валить, пока нас Клим как тараканов не перебил.

Поскольку за рулём был я, такая у меня привычка, то не дожидаясь реакции, развернул машину и направился по курсу строго от источника пиздеца. То есть, следуя тактике «крути педали, пока не дали».

— Справа от вас группа боевиков под воздействием свирели. Прошу к ним не приближаться до конца санации, — уведомил нас Климентий.

— Да без проблем.

Справа действительно была группа машин, которые по какой-то причине тут же, а не в основном лагере и ночевали. Может, боялись заражения. В любом случае, вирус им теперь не страшен.

Я прибавил газку и с каждой секундой становилось всё легче и легче. Боль отступала как под действием лекарств. Когда мы остановились в паре километров от акустического эпицентра, хотелось выйти из машины и подышать, но мы не стали, потому что звук бьёт далеко, это в условиях звукоизоляции машины нам сейчас пофигу, а выйдем, опять накроет.

— Как думаете, Климентий получает удовольствие от того, что убивает людей?

— Уверен, что он нас слышит и способен ответить. Но мне кажется, что ему плевать, — предположил я. — Он просто устраняет угрозу. Как владелец квартиры, который травит тараканов. Никакой ненависти, чистая борьба за жизненное пространство. А нас не устраняет, потому что у нас симбиоз.

— Муравьи? Пчёлы?

— Трудно сказать, кто мы для него. Он понимает, что если мы все умрём, то перестанем поддерживать генерацию электричества.

— Матрица в реале, — осторожно прокомментировал Кипп, — люди и машины взаимозависимы. Только машина одна. Не знаю, легче ли от этого.

— Ага и еду самим приходится добывать, без машин и Нео с косой, — добавил Денис.

— Самые серьёзные конфликты случаются внутри вида, — продолжал свою мысль Кипп. — Мы для него не конкурент. А вот Орда для нас — да, поэтому мы готовы буквально на всё, лишь бы победить их. Странно только то, что в войне терминатора и машин мы выступили на стороне терминатора.

— Так там не было ни Сары Коннор, ни Джона, а одни ублюдки, которые нас хотели сожрать! Без обид, Кипп. То есть, плохие они! — возразил ему Денис.

— Ничего. Но плохие или хорошие, определяет сторона. Я здорово стрелял по ордынцам, потому что я тут. А окажись вы ордынцами…

— Мы бы не стали!

— Это предположение. Судьба каждого сложена из мозаики случайностей.

— Ладно, парни, вы можете поболтать, а я за прошлые сутки очень устал, вы не против, если я подремлю? — поскольку мы отъехали уже достаточно далеко, то я перегнал машину в низину, где теоретически не был бы слышен звук или по крайней мере, не так громко, выключил двигатель и попытался устроиться на сидении.

Был вечер, когда Клим, который до этого на вопросы о том «готово или нет» отвечал уклончиво, предложил нам возвращаться.

По его словам, Урал работал всё это время и только сейчас у него кончилось топливо. Всё это время Климентий время от времени коварно выключал звук чтобы те, кто прятались по углам, могли прийти в себя и выйти на поверхность, после чего он их снова давил.

Мы успели отъехать подальше, выкопать яму в снегу, развести костёр на привозных дровах, приготовить поесть (в машине нашёлся закопчённый казан и вполне сносные дрова), даже попить чай.

Обстановка, когда не мы двигаем ситуацию своими действиями, была для нас в новинку. Мы всё больше молчали, погружённые в свои мысли, когда наш злобный Скайнет позвал обратно:

— Полагаю, что выживших больше нет, либо их количество так невелико, что ими можно пренебречь.

Я завёл двигатель и плавно тронулся в обратный путь.

— Как настроение, парни? — спросил я.

— Мне беспокойно, — признался Кабыр. — Мы первый раз так долго без дела сидим.

— А я просто задолбался сидеть, задницу морозить, — бодрился Сотников.

— Для всех для нас ситуация странная, то что сделал или не сделал Климентий странно, но надо держать ухо востро. Наверняка ордынцы, если кто выжил, сейчас слегка в гневе и готовы незваным гостям типа нас яйца отрезать.

…

Некоторые бойцы противника всё же пытались от звуков свирели сбежать. По той или иной причине они не преуспели. От основного лагеря отходил с десяток следов, которые неизменно заканчивались стоящей машиной с трупом внутри.

Мы у парочки таких притормаживали, проверяли. Исход был простым, искусственный интеллект не жалел никого.

Клим был прав, ордынцы плотно сидели на гаджетах, они были почти у всех. Машины брали, раз уж это грабёж, только самые лучшие, а в них есть не только акустика, но и коммуникация с телефонами, бортовым проигрывателем и так далее.

Словом, отсюда никто не ушёл.

Мы не особо расслаблялись. Поставили машину с краю и так, чтобы сбежать чуть что, неторопливо вышли, ощетинившись стволами, пошли в один из корпусов. Там, внутри по одному или группами попадались трупы. Много трупов. Некоторые умерли, не забившись в угол, а на лестницах.

Лестница вела вверх и вверх, до самого выхода на крышу. Судя по следам, пара бойцов выскочили из здания, в котором, вероятно, кругом гудел убивающий звук. Однако на крыше они попали под действие звука с Урала, так что в итоге отошли от дверей выхода на крышу всего пару метров.

Мы шли по крыше, всё ещё ожидая, что кто-то выскочит и его придётся классическим образом застрелить, но нас встречала только тишина, слегка разбавленная лёгким ветром.

Теперь я понимал, что чувствовали Пиппин и Мерри, глядя на разгромленный чужими руками Изенгард.

Ну разве что у нас тут не было воды и дымов.

— Клим, а где у них рация помощнее?

— Третий этаж соседнего здания, корпуса Б. Вы находитесь на крыше корпуса А.

Мы никогда не спрашивали Климентия, как он вычисляет наше местонахождение, особенно учитывая отсутствие камер. И тем не менее он как-то это точно знал.

…

Кипп и Денис отправились прочёсывать здания. Мы не до конца доверяли мнению о том, что в этом месте все умерли. Да, они были больны и ослаблены. Дезориентированы, собраны вместе в больших помещениях. Но чтобы все?

Я сидел на кожаном кресле, на котором висел кожаный же жилет с надписью «Quintus Fabius». Сам великий полководец, вернее тот, кто себя таковым считал, покоился в соседней комнате под прикрытием двух телохранителей. Клим сказал, что они, прикрыв его телами, действительно дали ему дополнительные четырнадцать секунд времени, прежде чем он тоже помер.