Жатва душ. Несущий свет (СИ) - Сугралинов Данияр

— Так электростанция ближе, Денис, поехали туда, — предложил бывший электрик. — Там ворота — во! Точно зомбаков нету. Не здание — крепость!

Я перевел сказанное Эдрику, он ударил себя кулаком в грудь, указал в сторону «Калигайахана»:

— Сюда туда близко. Идти десять минут. Я ходить смотреть. Меня не подозревать, я все узнать и идти сюда. Рассказать вам…

С душераздирающим скрежетом начало заваливаться дерево в джунглях, далеко от нас. Но когда смотришь, как скрежещет такой исполин, как накреняется, цепляясь за другие деревья лианами, ощущаешь себя воробьем, который, если попадет в вихревой поток, будет лететь-свистеть хвостом вперед, как сейчас летают отломанные ветки и пальмовые листья.

И если минуту назад ворочались мысли послать Эдрика на разведку в отель, сейчас они отпали.

— Чего там Эдик бельмечет? — спросил Сергеич.

— Хочет умереть с пользой, — не дословно перевел я и сказал Эдрику: — Нет. Тебя будут допрашивать люди Папаши. Они уже, скорее всего, знают, что ты в моей группе. Ты можешь не перенести боль и выдать нас. Когда буря уляжется, пойдешь.

На душе скребли кошки, но лезть на рожон глупо. У врагов огнестрел, там я и с «Яростью» ничего не сделаю. Браслет сокрытия души не поможет — бандиты видели меня неоднократно и узнают. Даже если измазаться в грязи, Тетыща прочитает мое имя.

— Еще едут! — оборвал мои метания Макс.

И правда. Точку на моих сомнениях поставили еще два джипа, пролетевших мимо нас в сторону «Калигайахана». Если раньше думалось, что можно прокрасться ночью и перерезать глотки спящим, то теперь врагов стало слишком много. Можно сказать, вся банда здесь, и наверняка — Волошин со своим «Секатором» тоже. Черт, как он умудрился накопить на такое оружие?

Получается, оба зама Папаши сейчас здесь? Блин, такой удобный момент, и будь мы сильнее, можно было бы нагрянуть к нему и разгромить базу. Но увы… Даже будь он один, а нас четверо, вряд ли нам найдется что противопоставить его талантам.

— Ну что, погнали? — обратился я к Сергеичу. — Только мопед давайте заберем, пригодится.

Кивнув, он отдал мне бензопилу, вылез и помог погрузить мопед через задний борт, и мы медленно, не включая фар, покатились по дороге на второй передаче.

Ливень бил в лобовое стекло, бросал листья и ветки. Спасибо, что деревья не падали. Вблизи отелей наверняка летает сорванная кровля, лежаки и то, что было плохо прибито, крушит все вокруг, как таран.

Сергеич матерился, то съезжал с дороги из-за плохой видимости и тормозил, то газовал. С горем пополам мы доехали до перевернутого грузовика, перекрывшего дорогу. Ветром ему изодрало тент, в кузове виднелись пивные кеги.

— Нам пофиг на него! У нас — проходимость! — сказал Сергеич, и мы объехали грузовик по банановой поросли. — Не пров-ты-кать бы по-во-рот. — Джип танцевал на кочках, и Пролетарий заикался. — Не ви-дно ни че-рта!

— Вспомни какой-то ориентир, — подсказал Макс, когда мы обогнули грузовик. — Мы будем искать его!

На улице выло и грохотало так, что приходилось орать, чтобы быть услышанным.

— Дорожный знак! Там написано, сколько куда ехать. Большая такая фигня! — проорал Сергеич.

— Включай фары, — посоветовал я. — Никто сейчас за нами не погонится.

Свет выстрелил вперед, но видимость стремилась к нулю, и было видно только пять метров дороги впереди и мелькающие столбы. Мы проехали минут десять, когда свет выхватил из темноты толстый серый столб, на котором крепился указатель.

— Вот он! — Ругнувшись, Сергеич ударил по тормозам, сдал назад, побродил под проливным дождем. Еще сдал назад, побродил в поисках съезда.

— Что он хочет? — спросил Эдрик. Я объяснил, и парнишка крикнул: — Сэр Гейч! Это дальше. Там, мы приехали там! Триста метров!

Я перевел, и Сергеич показал Эдрику большой палец. Парнишка аж воспрянул духом. Видимо, ему жизненно необходимо быть нужным… Хотя сам-то я в его годы разве не таким же был? Уже и не вспомнить, столько воды утекло.

Дорога действительно была — узкая однополоска, вместо асфальта — бетонная крошка, сквозь которую проросла высоченная трава, и казалось, что здесь никто не ездит. Сергеич свернул. Вот только проехали мы метров пятьдесят от силы, и путь нам преградило поваленное дерево.

— Поезд дальше не идет! — объявил Сергеич. — Че делать будем?

— Далеко дотудова? — спросил Макс и добавил жалобно: — Может, пешком дойдем?

Пока Сергеич вспоминал дорогу, я то же самое спросил у Эдрика.

— Километр где-то! — ответил парнишка.

Я донес информацию до общественности и распорядился:

— Берем самое необходимое, держимся друг за друга, чтобы не унесло, и уходим. Надеюсь, к утру непогода утихнет, мы вернемся, распилим дерево, пригоним БТС, заберем пожитки и начнем окапываться.

Сергеич долго метался, выбирая самое нужное, в итоге мы взяли только еду, воду, оружие и бензопилу, с которой Сергеич отказался расставаться. Кроша я, как обычно, посадил за пазуху. Чтобы не упасть, приходилось сбиваться в кучку, сцепившись локтями, а потом снова продолжать движение.

Видимость была нулевой, потому мы сначала услышали грохот железа и только потом чуть ли не уперлись в гремящие ворота, пролезли в дыру в заборе из бетонных плит. Так же держась за руки, побежали к светлому силуэту здания. Сергеич вскрыл дверь, и мы ввалились в темное помещение.

Клацнула щеколда, изолируя нас от враждебного мира. Я достал котенка из-за пазухи и посадил на плечо, вытащил налобный фонарь из промокшего рюкзака, включил его и медленно повел головой, высвечивая какие-то шкафы, похожие на электрические автоматы. Никаких зомби, на улице беснуется ураган, а мы наконец в безопасности, относительно целы и невредимы.

— Тут должен быть диспетчерский пункт и диван, — предположил Сергеич. — Не на полу же спать!

Он повесил свой фонарь на тумблер, сразу же разделся догола и принялся выжимать одежду.

— Тропики-уепики, ненавижу! Не сохнет ни хрена, плесень, вырастает, как пшеница. Домой хочу!

Макс сел на пол по-турецки и задумчиво протянул:

— Домой… Раньше был смысл какой-никакой: квартиру, там, купить, тачку. Отдохнуть где-то, работать, чтобы жить красиво. А сейчас не сдох — уже счастье. Вот зачем это все? Какой смысл у этой Жатвы? Ты, Ден, чистильщик — какой в тебе смысл? А в нас, претендентах? Что будет потом? Не просто так же все, а?

Вспомнилась информация о третьей волне Жатвы, что была в оповещении. Это что еще такое? Определенно, смысл был, была какая-то извращенная логика. Если бы жнецы хотя бы дали подсказку, появилась бы цель, а так болтаемся, как говно в проруби, придумываем себе ориентиры. Вот только мои были прежними. Ваня и Светка — мои маячки в сгущающейся тьме. Потерянные, но снова обретенные.

— Может, это просто такое галактическое реалити-шоу? — продолжал страдать Макс. — Чего ради жнецы эти все это затеяли? Ну могли бы всех грохнуть — грохнули бы! А он же зачем-то уровни все эти сделали, чистильщиков, претендентов… Зачем?

— Да че в этом всем смысл искать? — Сергеич с остервенением выжимал штаны. — Сдохнуть нам не дают? Мы должны охотиться на зомбарей? Да ради бога, буду я охотиться, главное, чтоб жрать что было… Эта… Диспетчерскую найти надо, а потом и обсохнем, и отоспимся. Вот тебе и цель.

— Когда началась Жатва, в диспетчерской должны были дежурить люди, — говорил я, поглядывая по сторонам. — Они, скорее всего, обратились и где-то тут прячутся.

Все сразу замедлились и стали меньше шуметь. И тут в темноте на фоне завывания ветра раздался цокот, а потом будто ветерок пробежал. И вместе с ним пробежали по телу мурашки. Сегодня я упокоил море бездушных, да каких, а все равно стремно! Здесь же наверняка низкоуровневые, а поди ж ты! Враг, скрывающийся в темноте, в сотни раз страшнее, потому что невидим, и воображение дорисовывает детали.

И опять звон, словно кто-то ведро уронил.

— Тш-ш-ш! — Макс остановился и завертел головой. — Слышали?

Все замерли. Казалось, что здание кишит бездушными, гремит, тарахтит, вздыхает и охает, стонет и завывает.