Лед Апокалипсиса 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

— Я со своей стороны помогу.

Глава 23

По льду

— Твой драккар на дне лежит,

Сердце пламенем горит.

И прохладны воды в море,

Но душа не знает горя.

День придёт, наступит час.

Смерть ждёт каждого из нас!

из сериала «Викинги»

Челюсть свело от зевоты. Я оторвал руки от руля и активно промассировал себе лицо.

Рядом со мной сидел как всегда невозмутимый Проводник. Так получилось, что вчера он снова появился и за лёгкий магарыч, семь килограмм сахара, согласился сопровождать нас по «своим» землям. Так как он планировал делать это не на своём снегоходе, то не встал в состав колонны, а сел ко мне как пассажир.

Мы с ним встали пораньше (а может, он и не ложился), в четыре утра, я закидал последние вещи в вездеход, проверил заряжение дрона. Потом затащили в салон разогретого вездехода его снегоход, примотали его и все крупные предметы к креслам.

Да, мы такие оптимисты, заранее закладывали вариант, что мне удастся перевернуть вездеход и заботились о том, чтобы нас не пришибло крупными предметами.

Проводник воткнул в прикуриватель портативный термос с кипятильником-подогревом. Это он так варил нам кофе из собственных запасов. Конечно, это требовало времени. Ещё одним человеком, который имел кофе и не делился с окружающими, был Кипп, который так же ехал один.

Пальцам было холодно. Пришлось размять кисти. Температура в салоне плюс четырнадцать, за бортом минус тридцать три. Ну, когда поедем и двигатель станет работать на более высоких оборотах, печка разогреет салон.

Я откашлялся. Рация снабжена как выводом на динамики салона (при необходимости), так и наушниками, которые сейчас лежали не подключёнными. К приборной панели был приклеен небольшой микрофон. Подобным образом оборудованы все «борты». Предполагалось, что все водилы будут постоянно на связи. Кроме того, в некоторых грузовиках и автобусах были наблюдатели с рациями, которые постоянно изучали горизонт.

— Так, балеруны, какого шницеля не все готовы к выходу в рейс? — на повышенных тонах спросил я рацию, включённую на общий канал.

Проводник со спокойствием старого индейца занимался кофе и молчал.

— Странник, ты не газуй, — попытался успокоить меня через радиоканал один из водителей, но я его проигнорировал. Не люблю тех, кто меня успокаивает. Напротив, это подбешивает.

— Юра, ты там как?

Юра Копатель, один из техников нашей колонии, тоже был в экспедиции и сидел за рулём снегоуборщика, совершенно особенной и крайне нужной машины.

Это был штатная городская снегоуборочная машина на базе старого советского КРАЗа, здоровенное чудовище, а не техника, со шнековой насадкой и большой секцией для посыпания дорог песком или реагентом. Самое главное, что он сам по себе имел высокую проходимость.

После моего вездехода, который мог пройти везде (но не пробить дорогу), в колонне стоял бывший мой грейдер, а за ним снегоуборщик. Снега в современном мире столько, что убрать его никак нельзя, можно только пробить узкую тропку для автобусов, если на льду будет снег.

— Юра номер три на месте, — ответила рация.

— Юра, ты номер один, почти как Гагарин, — шутливо возразил ему я.

— Странник, я про номер в колонне. Ты номер один, Дракон Сергей Викторович номер два, Бакшеев — Штрафник номер четыре, ну и так далее.

— Не Бакшеев, а Кипп, — возразил в канале бывший заключённый.

— Иваныч, — это я тоже проигнорировал и переключил радио на передачу, — пора — не пора, авангард трогается с малой скоростью вперёд.

— У меня тут проблемы с номером восемь, технического характера, его от волнения пробрало, — ответил комендант.

— Избавь меня от анатомических подробностей!

— Кто б меня избавил⁈ — возмутился Иваныч. — Ладно, трогайтесь, первые четыре номера. Кипп, в случае чего, с тебя физическая защита, номер два и три, вы не высовывайтесь. Местность вроде безопасная, Проводник с нами.

Я воткнул первую скорость и плавно, чтобы Проводник не расплескал кофе, тронулся.

…

Ближайшие три километра реки были исследованы и были просто прямой полосой льда, а вот на шестом километре от старта (я записал себе в блокнотике показатель одометра и был готов считать) нас ждал снежный нанос.

— По правому краю меньше, — высказался Проводник, и я был вынужден с ним согласиться.

— Второй, третий, четвёртый, сбросить скорость, впереди снежный нанос, высота полтора.

— Это второй. Терпимо, справлюсь со своей частью работы.

Вездеход может пройти по верху, чистить дорогу не может. Поэтому я просто проехал и обозначил «трассу».

— Длина наноса порядка сорока метров, — пробурчал я в рацию.

Нанос надо преодолеть, причём все первые четыре номера могли бы проехать его и без задержки двинуть дальше, однако автобусы и грузовики такой фокус не проделают. Собственно, это главная причина, почему был нужен зимник, полотно льда.

Грейдер у меня за спиной притормозил и ввинтился в снег. Его «нож» имел весьма ограниченные возможности по количеству отодвигаемого снега. Зато следом вклинился снегоуборщик, который врубил шнек — большую лопату, внутри которой были вращающийся «винт», отбрасывающий снег в сторону, причём довольно далеко. Двигался снегоуборщик куда медленнее, чем грейдер, зато по получившейся просеке можно было протащить черта с рогами.

Где-то позади, по ту сторону наноса пыхтел на своём внедорожнике Кипп.

На пробитие прохода снегоуборщик потратил примерно пятнадцать минут. Я прикинул, что при таком слое снега скорость, где-то два с лишним метра в минуту. Не так и плохо.

— Первый, это Комендант, что там у вас? Климентий говорит, задержка по снегу.

— Да, небольшой нанос, уже пробили путь.

— Ну, хорошо, если так. Значит, уход в небольшой отрыв, то есть, вперёд, целесообразен. Двигайте дальше. На сегодня план пройти пятьдесят километров.

— Теоретически мы можем проехать такое расстояние за час-два.

— У нас тут суровая реальность. Пройдём отметку в полтинник, тогда обсудим.

— Ладно, мы погнали дальше.

Дождавшись, чтобы остальные переместились ко мне, пройдя нанос, я плавно тронулся в путь.

У Проводника заварился кофе, и он успел разлить его по походным чашкам.

Я проверил, что рация стоит на приёме, только в канале тишина. Взял чашку и отсалютовал Проводнику.

Пристроив чашку в специальной нише (а вездеход имел массу приятных усовершенствований и фишек, способствующих комфорту), я полез освободившейся рукой в рюкзак. Там, в боковом кармане была припрятанная упаковка конфет M&M’s.

Поскольку дорога впереди была чистой и ровной, я позволил себе разделить конфеты, а было их ровно восемнадцать, на две кучки по девять штук и отдал одну из них Проводнику.

— До Катаклизма я к сладкому был равнодушен, — Проводник принял драже M&M’s и стал с большим вкусом неторопливо кушать. — А теперь… Мои пристрастия сильно изменились. Кока-кола ценность, тушёнка валюта, конфеты дороже денег. У тебя тоже так?

— Ага. Раньше колу с сахаром вообще не воспринимал. А сейчас, где найдём её замерзшую, таскаем, тем более она не пропадает. Пьём понемногу, она кажется ценнее двадцатипятилетнего коньяка. Правда, то же самое касается самого дешманского «Колокольчика» или «Буратино».

Проводник усмехнулся.

Мы пили кофе и неторопливо катились по зимнику. Да, река в этом месте петляла и Климентий честно показал это на карте, но это не было особенной проблемой, всего лишь требовало небольшой скорости маневрирования.

Следующий занос попался ещё через пару километров и там мы задержались всего минут на десять, не больше.

Потом течение реки стало более широким. То есть с нашей точки зрения ледовое поле стало шире. Тут тоже были заносы, однако они были неравномерными и позволили провести дорогу для основной колонны между заносами, по ровной ледовой поверхности.

Пока мы петляли, я заметил на пригорке тёмные коробки деревенских домов и вопросительно глянул на Проводника.