Нужно думать. Ярость — плохой советчик, а горечь — тяжелый груз. Я продолжил спуск, заставляя мозг работать. Итак, что мы имеем? Есть как минимум один "турист" — или тот, кто под него косит, — который интересуется мной. Или интересовался Ки, а я просто попал под раздачу. У него есть ресурсы: продвинутая техника (силовой щит, который жрал заряды импульсника, как не в себя; винтовка, похожая на гаусс или что-то энергетическое; дроны-убийцы). Он использует или контролирует дроидов, маскируя их под что-то другое. Он знает о странных символах, которые я видел в комнате Ки и потом в том зале — символы культа или какой-то тайной группы. Зачем ему Ки? Зачем ему я? Связано ли это с моей прошлой жизнью? Сомневаюсь, что местным ублюдкам есть дело до моих воспоминаний о мире до всего этого дерьма. Скорее, дело в «Элизиум Скай». В том, что мы там построили. Или во мне самом — лидер, который пытается навести порядок, всегда кому-то мешает. А может, все проще, и мы просто попались на глаза очередному развлекающемуся уроду, устроившему сафари. Как бороться с такими? В лоб — бесполезно. Мой импульсник против его щитов — как зубочистка против бронежилета. Нужно действовать иначе. Бить по слабым местам. Каким? Дроны? Их можно сбить, как я сделал. Связь? Если он контролирует дроидов удаленно, можно попробовать ее заглушить или перехватить. Информация? Нужно узнать больше об этих символах, об этом туристе. Использовать город. Шахты, переходы, заброшенные сектора — мое поле боя. Я знаю его лучше, чем любой прилизанный хрен в стеклянном скафандре. Нужно стать тенью. Призраком. Тем, кого они не ждут.
Лестница кончилась, выведя меня на технический этаж где-то между 40-м и 39-м. Здесь было темнее, пахло сыростью и плесенью. Гудели какие-то трансформаторы. Я вытащил комм, активировал карту Стима. Она была подробной, даже слишком. Отметки секторов "МакДаков", опасные зоны, известные логова амплифицированных, даже предполагаемые маршруты патрульных дроидов городской службы (если их еще можно так назвать). Куда теперь? Прямиком вниз, к этим чертовым "МакДакам", где видели Ки? Рискованно. Турист мог ждать меня там. Или лучше затеряться на время? Спуститься еще ниже, в лабиринты подуровней, где даже самые отмороженные сталкеры боятся совать нос? Собрать информацию, подготовиться. Да, пожалуй, второй вариант умнее. Месть — блюдо, которое лучше подавать холодным. А ответы… ответы подождут, пока я буду готов их услышать и не сдохнуть при этом. Я сверился с картой, выбрал направление — к старой ветке заброшенного метрополитена, которая, судя по отметкам Стима, вела в глубокие, давно забытые сектора. Вдохнул затхлый воздух полной грудью. Впереди — неизвестность, опасность и куча дерьма. Но и шанс. Шанс понять, что, черт возьми, происходит. И, может быть, когда-нибудь, кому-нибудь за все это отомстить. Я поправил рюкзак, щелкнул креплениями аэроборда и шагнул во тьму коридора, ведущего вглубь Города.
Эпилог — Знакомство с Циклопом
Тишину прерывал лишь сухой, методичный щелчок. Раз за разом. Металл терся о металл, пока тяжелые патроны, похожие на короткие обрубки арматуры, не заполняли магазин оружия, отдаленно смахивающего на помповый дробовик старого образца, только куда более громоздкий и несуразный. Руки, облаченные в перчатки из грубой синтетики, двигались уверенно, без единого лишнего движения, словно повторяли этот ритуал в тысячный раз. Пальцы знали свое дело. Комната была скудно обставлена: потертый металлический стол, одинокий стул, тусклая световая панель на потолке, бросающая холодный, мертвенный свет на происходящее. Воздух пах застарелой пылью и машинным маслом.
Акцент сместился выше, на лицо… вернее, на то, что его заменяло. Красная маска, грубая, словно вылепленная из влажной глины или детского пластилина неумелыми пальцами, но застывшая твердой коркой. Вместо глаз — грубые, черные стежки, словно кто-то зашил прорези толстой дратвой. Ни намека на человеческие черты, лишь этот жуткий, слепой взгляд в никуда. Но посреди лба, там, где у мифических циклопов располагался единственный глаз, сиял ярко-желтый окуляр. Не краска, нет. Стекло или линза, мерцающая слабым внутренним светом. Мгновение он пристально смотрел на законченную работу — полностью снаряженный дробовик, лежащий на столе. Затем желтый глаз на лбу моргнул, закрываясь плотной металлической диафрагмой, и фигура в маске поднялась.
Беззвучно, словно тень, мужчина вышел из комнаты. Длинный, узкий коридор уходил в полумрак, стены из рифленого металла были испещрены царапинами и следами копоти. Лишь редкие аварийные лампы пробивали темноту пятнами тревожного оранжевого света, отражаясь от влажных потеков на полу. Шаги не отдавались эхом — подошвы ботинок были из какого-то мягкого, поглощающего звук материала. Он шел не быстро и не медленно, с неотвратимостью запущенного механизма, голова слегка наклонена, будто прислушиваясь к чему-то недоступному обычному уху. Дробовик он нес в одной руке, опустив ствол к полу.
В какой-то момент его размеренное движение прервалось. Он замер. Голова резко дернулась в сторону, к глухой металлической стене справа. Желтый глаз на маске мгновенно распахнулся, его свет стал ярче, пронзительнее. Секунда напряженной тишины, такой густой, что, казалось, ее можно резать ножом. Затем он вскинул дробовик. Не к плечу, нет — от бедра, одной рукой. Ствол смотрел прямо в стену.
Раз. Два.
Грохот выстрела ударил по ушам, эхом прокатившись по коридору и заглохнув в его дальнем конце. Стена вспучилась, металл прогнулся и лопнул, разлетаясь острыми осколками. Сноп синих искр брызнул из пробоины, и сквозь дыру, пахнущую озоном и горелой проводкой, стало видно дергающееся тело. Дроид. Обслуживающая модель седьмой серии, некогда, наверное, блестящий и услужливый, теперь — груда покореженного металла, пригвожденная к полу по ту сторону стены зарядом крупной дроби. Его манипуляторы слабо скребли по полу, оптический сенсор беспомощно вращался, залитый собственной смазкой.
Мужчина в красной маске шагнул вперед, легко переступив через рваные края дыры в стене, словно ее там и не было. Он опустился на одно колено рядом с умирающим дроидом, игнорируя его предсмертные конвульсии. Пальцы в перчатках ловко нащупали разъем на затылке металлической головы, чуть ниже поврежденного корпуса процессора. Короткое, резкое движение — и в его руке оказался небольшой чип данных, тускло поблескивающий в свете желтого глаза на маске. Мужчина поднялся, сунул чип в нагрудный карман своего потрепанного комбинезона, и, не удостоив уничтоженного дроида даже взглядом, развернулся и так же беззвучно зашагал дальше по коридору, в сгущающийся мрак. Желтый глаз на его лбу снова закрылся, оставив за собой лишь тьму и запах пороха.
Занавес.
