Сказки долгой зимы (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Не суть, — отмахнулся Ингвар. — Сначала попёр синдром контактной агрессии, слетели ограничители. Люди творили лютую дичь. Потом утомлённые этим буйством стали впадать в апатию, терять мотивацию, даже разговаривать разучились. А вот это уже крайняя стадия, ресурс исчерпан, башка тихо тарахтит на холостых, экономит остатки… Не знаю чего. Того, что в них вливали излучатели, наверное. Словно у них мозги работают не автономно, как у нас, а на внешнем питании. Неман таких затаскивал в город, и они оживали, состояние обратимое, а значит, вполне возможно, что этот режим предусмотрен изначально, понимаешь? Ну, как каша и убежища? Ребята с другой стороны розетки предполагали, что их система может гавкнуться, и на этот случай придумали всякое. Пережить период, пока они восстановят систему. Но это просто моя гипотеза. Пойдёмте посмотрим, что тут ещё интересного есть.

В коридоре первого яруса нашлось ещё несколько таких же «окуклившихся». Глубоко аутичных и плохо пахнущих, но живых. По пустой посуде понятно, что их кто-то организованно кормит. «Кормильца» встретили на втором ярусе, он бредёт с ведром каши и почти не отличается от своих клиентов. Разве что пахнет не так сильно и передвигается самостоятельно. На вопросы человек не ответил, встреченных незнакомцев проигнорировал. Понаблюдав за тем, как он наваливает черпаком кашу в миску и ставит перед очередным сидящим, пошли дальше.

— Вряд ли он сам решил разносить еду. Кто-то должен ставить ему задачи, — сделал вывод Ингвар. — Вот с этим-то персонажем нам стоит побеседовать.

По дороге насчитали около трёх десятков «окуклившихся». Мужчины, женщины, а также те, чей пол неочевиден, потому что лицо замотано тряпками. Они сидят и лежат, кто на кровати, а кто на полу, завернувшись в постельное бельё и одеяла так плотно, что представляют собой неряшливые вонючие коконы. Когда разносящий еду ставит перед таким миску с остывшей кашей, из кокона высвобождается рука и лицо, заросшее бородой у мужчин и просто грязное у женщин, человек быстро орудует ложкой, опустевшая миска падает на пол, целостность тряпочной обмотки восстанавливается.

— Минимальный расход энергии, — прокомментировал Драган. — В таком режиме им порции каши на сутки хватает, я думаю.

— В свете перспективы восстановления излучателей в этом, возможно, даже есть смысл, — признал Ингвар. — Своего рода «долгое хранение» для тех, кто не может выживать самостоятельно. Выглядит неэстетично, пахнет вообще отвратно, но, если это состояние действительно обратимо… Отожрутся, отмоются, постирают одежду и вперёд, восстанавливать народное хозяйство под мудрым руководством голоса из розетки. А так бы сдохли, и всё.

Ниже этажом чисто, немытыми телами не воняет, полы блестят, вкусно пахнет едой.

— М-м-м! Как будто котлеты жарят? — удивился Ингвар, потянув носом. — Кто-то неплохо устроился. Пойдёмте познакомимся с хозяевами, может, пригласят к обеду?

На кухне двое, мужчина и женщина, довольно молодые, лет по тридцать с небольшим, с приятными лицами и осмысленным взглядом. Одеты просто, но чисто и аккуратно.

— Ой! — подпрыгнула от неожиданности дама. — Вы кто? Как вы сюда попали?

— Дверь была не закрыта, — ответил Ингвар.

— Да, конечно… — смущённо признала она. — Просто мы так давно не видели… ну… нормальных людей! Я Хелана, а это мой… пожалуй, муж.

— Алексим, — представился мужчина. — Мы не женаты официально, встретились уже после всего, но это не важно. Мы семья. А вы кто?

— Путешественники, — сказал уклончиво Драган. — Ехали мимо, видим, дверь открыта…

— Ехали? — удивился мужчина.

— Да так, раздобыли нечто вроде транспорта, — отмахнулся Ингвар. — Всё не пешком. Я смотрю, вы тут кормите, ну, этих…

— Мы называем их «аутистами», — Хелана быстро посмотрела на мужа, — с медицинской точки зрения это неправильно, но следить за точностью терминологии некому.

— Вы врач?

— Да, работала в больнице. Но они не больны, это другое. Защитное состояние, пожалуй. Может быть, избыток стресса сказался, или ещё какой-то фактор. Мы надеемся, что со временем это пройдёт.

— А вы, Алексим, — спросил Ингвар, — тоже медик?

— Нет, — смущённо улыбнулся тот, — я повар. Не самый полезный навык в нынешних условиях.

— Отчего же, запах вашей стряпни очень бодрит. Давненько я не обонял котлет. Охотитесь?

— Да, иногда… — совсем смутился мужчина. — Знаете, эта каша…

— Да-да, чертовски надоела, нам ли не знать. Я вижу, вы её тут в промышленных объёмах запариваете? — Ингвар показал на ведро, куда женщина льёт кипяток из большого чайника.

— «Со вкусом дирулии», — прочитал он. — И как оно?

— Не знаю, — ответила Хелана, — мы кашу почти не едим, а аутистам всё равно, какой вкус. Мешаем всё подряд, не разбирая. Здесь, по счастью, большой склад.

— А сами чем питаетесь?

— Ну… — Алексим показал на электроплиту с кастрюлями. — Я готовлю понемногу. На складе были консервы, до морозов мы запасли овощи, нашли в руинах погреб с картошкой и перетаскали её сюда, чтобы не замёрзла. Есть мука, приправы, чай, даже немного сахара. Правда, всего осталось по-чуть…

— Ладно, — уловил намёк Ингвар, — мы и кашей обойдёмся, привыкли.

— Нет-нет! — вскинулась женщина. — Вы не так поняли! Конечно же, мы вас накормим! Дорогой, ты сваришь свой суп? Ну, тот самый?

— Конечно! — обрадовался мужчина. — Простите, если мы произвели впечатление негостеприимных, просто растерялись от неожиданности. Вы можете расположиться в комнатах дальше по коридору, они пустые, но там чистое бельё на кроватях. Отдыхайте, мы попозже пригласим вас на ужин. Не готовились к приёму гостей, так что ничего особенного не ждите, но мы постараемся. У нас есть даже немного вина!

— Это будет прекрасно, дорогой! — подхватила женщина. — Давайте устроим праздник! Приводите себя в порядок, переодевайтесь, если есть во что, но, если нет, ничего страшного, мы всё понимаем. Времена настали тяжёлые, но тем важнее иногда себя радовать!

* * *

— Эй, Лысая, даже горячая вода есть! — сказал Ингвар, выглянув из санузла. — Позвал бы тебя с собой, но тут строго на одного. Сейчас быстро помоюсь, и твоя очередь. Эта парочка нашла себе отличное место для жизни. Жду не дождусь ужина, каша осточертела.

— Ух ты, — восхитился он, когда Лиарна вышла из душа, — ты то платье утащила с собой! Вот и правильно, вот и умничка.

— Мне идёт? — улыбнулась девушка.

— Ты великолепна! Уверен, на ужине затмишь хозяйку без труда. Я вижу, речь к тебе вернулась?

— Тут внизу слегка фонит, мне хватило.

— Так вот почему хозяева такие бодрые! А до верхнего яруса, наверное, не добивает.

— От хозяев странное ощущение… Как от Драгана, но не совсем.

— Думаешь, они тоже из резистентных?

— Может быть. А может, и нет. Это важно?

— Нет, наверное. Живут себе люди и живут, как умеют. Окуклившихся вон подкармливают. Оно им, конечно, ничего не стоит, каши полно, да и труд невелик, но всё же доброе дело. Эх, жалко у тебя туфель к платью нет. С ботинками смотрится авангардно. А ещё украшений каких-нибудь. Ожерелье, или браслеты, или серьги. Тебе бы пошло, шея идеальная.

— У меня ничего нет. Я вообще никогда не носила украшения. Я даже платье надела… Ну, может, раз в третий.

— Ничего себе… А почему? Ты же красивая девчонка.

— Ты знаешь, что такое «фокус коллапса»?

— Слышал от твоей белобрысой стервочки, — кивнул Ингвар. — Она так назвала Пацана. Он оказался как-то связан со всей вот этой задницей, которая тут творится, но я не понял как и почему.

— Я стала фокусом для своего мира. Мне было четырнадцать, я даже жить толком не начала. Занималась спортом, бегом на длинные дистанции, всё поставила на это, почти стала чемпионкой мира среди юниоров!