— Я хочу пройти все испытания богов и, наконец, вернуться к нормальной жизни.
Брови Акиры резко приподнялись, словно в изумлении, что мой ответ так прост и одновременно невероятен для него.
— Не будет никакой нормальной жизни. Никогда.
— Ты сам в это веришь? — с усмешкой спросил я. — Если бы верил, не стал бы охотиться за информацией о слабостях богов.
Акира замолчал, а я наконец взглянул на него под новым углом. Его фигура была крепкой, подтянутой — не слишком высокой, но с мускулами, которые говорили о дисциплине и боевом опыте. Тёмные густые волосы, плотные брови, проницательные карие глаза. В другие времена он мог бы стать моделью — харизматичный главный герой, который притягивает взгляды.
— У меня есть условие, — внезапно произнёс он, голос стал серьёзнее. — Я готов пойти на перемирие с тобой, но только если ты вернёшься в наш лагерь вместе с Рётой.
— Ты имеешь в виду переехать к вам с концами?
— Да.
— Ты понимаешь, что в вашем лагере половина людей с радостью оторвала бы мне голову под покровом ночи?
— Когда-то этот лагерь был и твоим тоже. Мы вместе строили его, — сказал он твёрдо, глядя прямо в мои глаза.
В душе всплыло яркое, болезненное желание напомнить ему, почему я покинул тот лагерь и встал на тропу войны. Честно говоря, я не был уверен — это желание исходило от меня, или от того, кем стал настоящий Ренджи.
Ветер тихо шуршал листьями вокруг, и в этот момент между нами повисла тяжелая тишина — полная невыраженных слов, сомнений и прошлого, которое не отпускает.
— К тому же, — продолжил Акира, бросая искоса взгляд на всё ещё безмятежно спящего Сириуса, — я хочу обеспечить ему безопасность. Он заслужил жить в месте, где о нем позаботятся. Он многое сделал ради нас всех.
Я удивлённо посмотрел сначала на Акиру, затем на Сириуса. На моём лице появилась нервная улыбка — странное чувство от осознания того, что Акира всерьёз хочет оберегать водного духа, способного одним движением руки затопить целый город.
Но через мгновение я успокоился и попытался трезво оценить ситуацию: как отреагирует Сириус, если его действительно поместят в этот лагерь? В конце концов, там придётся играть по правилам этого мира. Под именем того, кем он не является. Сумеет ли он выдержать?
Так или иначе, я быстро понял, что хотел бы на это взглянуть. В какой-то степени неуверенность Сириуса и его неловкость — услада моих глаз.
С лёгкой тенью зловещей улыбки я посмотрел Акире в глаза и уверенно сказал:
— Договорились.
— Что это за недобрый блеск у тебя в глазах? — с подозрением спросил Акира.
— Лурия же говорила тебе, что Рёта потерял память?
— Да, именно поэтому я хочу вернуть его к нам.
— Он уже не тот, что раньше. С ним нужно быть немного пожёстче.
Акира нахмурился, явно не понимая, что я имею в виду. Но потом, словно смирившись с тем, что наши мысли идут по разным тропам, он встал, подошёл ко мне плавной, уверенной походкой и протянул руку.
Я взглянул на него — в его глазах отражалось нечто большее, чем просто договор. Там было понимание, тяжесть ответственности и надежда. Мысли в голове ворочались — этот союз способен перевернуть всё. Это может стать началом спасения, началом новой истории.
Не раздумывая, я протянул руку навстречу и крепко пожал его ладонь. Это стало первым шагом на пути к спасению мира от апокалипсиса.
