Душелов. Том 6 (СИ) - Faded Emory

А тем временем на мне во всю сказывалось напряжение — двенадцать минут ожидания до начала слушание казались словно бесконечными. Стоило же им закончиться, а дверям зала суда открыться, как я едва заметно облегчённо выдохнул.

Ну а далее… началось слушание. И прошло оно именно так, как мы и предполагали.

Пока проходила вступительная часть, некоторые ещё надеялись, что Тосио явиться, однако вскоре она завершилась, а Тосио… он так и не явился. На лицах собравшихся проявился очевидный страх и растерянность, а Карэн, как мне показалось, подобное только позабавило, отчего она даже позволила себе слегка улыбнуться, тем самым лишь добивая их.

Вслед за тем подошла основная часть — озвучили обвинение в нашу сторону. После последовало наше общее отрицание и непризнание вины. А сразу следом за этим — мы озвучили наш взгляд на произошедшее, с которым уже многие не согласились, ссылаясь на ожидаемые моменты…

На то, что я самого детства интересовала выходом за барьер в поисках родителей; на то, что в последнее время со мной произошло очень уж много проблемных событий; на то, что я по какой-то причине проявил жалость к девочке-дикой, дав ей еду с медициной; на то, что я даже вскользь ничего не сказал членам приставленного к нам отряда; на то, что мы ослушались приказа одного из командиров, бросив их и убежав к «червоточине»; и на то, что мы каким-то образом выжили в условиях, в которых умирают подготовленные отряды.

На что-то из этого пришлось отвечать мне, на что-то — нашей защите, а точнее — Итану.

Нам обоим этого явно не хотелось, но отвечать на все эти вопросы всё равно пришлось — иначе было попросту нельзя. А вслед за этим я озвучил один простой вопрос — как тот, кто ранее не был за барьером, мог узнать язык диких, их повадки и сговориться с ними?

Ответа мне на этот вопрос так никто и не дал, хотя могли, например сказав, что это дело рук рода Агнэс, который помог мне с этим. Вот только это заявление было бы ничем иным, как заявлением о содействие в измене со стороны рода Агнэс, а на такое уже никто осмелиться не мог.

Ну а финальной точкой в этом вопросе стало видео-доказательство, переданное нами и продемонстрированное всем присутствующим. На нём было отчётливо видно, как Тосио, стоя в спортивном зале нашей школы, полностью подтверждает высказанную мной ранее точку зрения, при этом не забыв добавить, что находиться в трезвом уме, и ему никто и ничего не угрожает.

Неожиданно, но среди собравшихся даже оказался один то ли смельчак, то ли идиот, что решился всё же нас излишне экспрессивно обвинить в том, что-либо видео-подделка, либо в том, что мы заставили Тосио сказать всё это, так что верить этому видео никак нельзя.

Конечно, оба варианта вполне имеют место быть, вот только… его никто не поддержал не просто так. Всё, что было у Тосио до этого — лишь его собственная точка зрения. Иначе говоря, обычные слова. Да, до этого им верили, так как иной точки зрения не было, мы пропали без вести и не факт, что вернулись бы, а Тосио имел репутацию отличного ученика, хорошего сына, и в целом, прилежного человека. Но сейчас всё изменилось — мы здесь, имеем эту видеозапись-доказательство, а он в это время находиться непонятно где.

В это же время оглядевшись по сторонам в поисках поддержки и увидев, как на него смотрят остальные — особенно члены рода Агнэс — мужчина наконец осознал свою ошибку, и когда его переспросили о том, обвиняет ли он нас в чём-то, он опустил голову и тихо извинился, заявив лишь о своей неправоте.

На этом, можно сказать, суд был завершён. Оставалось лишь прослушать финальную формальную часть, после которой всех нас признали невиновными до объявления Тосио. Когда он объявиться, будет проведено расследование, а после последует ещё один суд. Но это лишь в случае, если его вообще найдут, а это, судя по всему, вряд ли вообще произойдёт. А значит — мы наконец-то признаны невиновными, а наши репутации очищены в глазах общества.

Что, кстати, подтвердилось, когда мы покидали зал суда в окружении не только нашей защиты, но и многих собравшихся с другой стороны, что теперь пытались подружиться с нами, мило беседуя, поздравляя с возвращением, восхищаясь трудностями, через которые мы прошли за барьером, и желая, чтобы это дело побыстрее было всеми забыто подобно страшному сну.

Что сказать? Таков уж высший свет…

Ну а далее, выдохнув и расслабившись, я был словно на автопилоте — так и не заметил, как и когда мы вернулись домой, накрыли на стол и, собравшись ввосьмером, включая мальчика и девочку, начали праздновать нашу общую победу. Однако, глядя на их лица, что наконец отражали счастье, я кое-что понял…

Поднявшись на второй этаж, дождался, пока из уборной выйдет Ева.

— Только не говори, что подслушивал… — изобразив омерзение, привычно съязвила она.

— Хотел тебе кое-что сказать.

— Ну и?

— Прости за позавчера. Я… наговорил много глупостей и… впервые позволил себе ударить кого-то первым…

— И всё? Ради такой мелочи хотел поговорить со мной? Ужасно сентиментально. Но если тебе так хочется, то… ладно. Почему бы и нет? Хорошо, я принимаю твои извинения. Всё равно ты ударил как баба…

От последнего я даже усмехнулся, отчего на душе резк стало легче.

— Всё? Я могу идти?

— Ты… знаешь, что произошло с Карэн? Почему она меня больше не боится? И… почему она теперь такая…

— Властная, гордая и сильная?

— Да.

— Хм… смотри, ситуация такая: я могу ничего не рассказывать тебе, тем самым упустив шанс наладить взаимоотношения с тобой, а может — даже ухудшить их этим; а могу рассказать всё тебе, но тогда у меня будут уже иные проблемы. И знаешь… в данном случае мне даже задумываться о выборе ненужно. Так что извиняй.

— Неужели…

— Не-не-не, — остановила меня, замахав руками. — Эту тему со мной больше не поднимай. Вообще. Никогда. Хорошо? — дождавшись моего кивка: — Круто, — и произнеся это, развернулась, направившись к лестнице.

— Ещё кое-что.

— Ну что там ещё? — повернула голову ко мне.

— Насчёт тех моих слов… о нежелании жить… — она продолжала молчать, но уже с серьёзным лицом. — Проснувшись сегодня утром и увидев, какой Карэн может быть счастливой, я кажется кое-что понял… я хочу жить ради неё. Ради Алисы. Ради Элизабет. Ради всех других дорогих мне людей. Хочу каждый день видеть их счастливые лица и не хочу, чтобы они вновь когда-либо испытывали боль. Так что… мне плевать, кто я есть на самом деле, есть у меня родители или нет, чего хочет от меня Хантер, как принижает меня Император… это — всё мелочи. И они меня более совершенно не волнуют, пока я могу быть рядом с ними, а они — счастливы.

— Вот как? Ну, чего-то такого я от тебя и ожидала. Теперь-то всё, могу идти? — увидев кивок, уже собиралась начать спускаться вниз, как вдруг остановилась и вновь посмотрев на меня, спросила: — Ты же слышал о том, что они хотят, чтобы ты поженился со мной и с Виолеттой?

— Да, Карэн ещё утром рассказала.

— И ты?..

— Согласился.

— Понятно…

— Что-то не так?

— Ну, мне грех на что-то жаловаться сейчас, когда в глазах общества я уже твоя девушка, а значит стоит тебе меня бросить, как я для общества стану брошенкой, возможно ещё и использованной. С семьей у меня тоже проблемы, поэтому податься мне больше некуда. Так что… как бы всё не обернулось, я в любом случае довольна сложившейся ситуацией. И всё же… — непривычно замялась она.

— Что?

— Если предположить, что мы вскоре поженимся и… вероятно так сложиться, что понравимся друг другу… по-настоящему понравимся без всего того, что было между нами прежде… то… эти твои слова… они будут распространяться на меня? Ты… будешь желать моего счастья, как и их?..

— Почему-то не могу представить себе такую картину, где мы вместе и дорожим друг другом, но…

— Так и думала, — резко отвернулась от меня. — Забудь о том, что я только что наговорила. Похоже, перебрала с алкоголем…

— Но если это всё же произойдёт, то… безусловно. Безусловно, я буду тобой дорожить столь же сильно, как и ими. И буду бороться за твоё счастье не меньше, чем за их.