— Гав!
— … Ладно, почти одинокого, отставного пирата. Пока смерть, или скука, или дурной характер, или обстоятельства не разлучат нас. Я ни черта не понимаю в любви, и наверное, она выглядит как-то иначе, но это всё, что у меня есть, и вопрос был: «Нужно ли это тебе, Лиарна?» Вот, собственно, и всё.
Девушка повернулась, притянула Ингвара за куртку к себе и поцеловала.
— Это ответ?
Она молча покачала головой.
— Но ответ будет?
Кивок.
— Будет, но не сейчас?
Кивок.
— И на том спасибо. Пошли, пока Драган с Деяном не окоченели у входа.
* * *
— Здание, похоже, брошено в начале Катастрофы, — сказал Драган, оглядевшись.
— И даже мародёры не порезвились, — удивился Ингвар.
— Тут нет ничего ценного, кроме бумаг, а топлива в развалинах и так полно. Кроме того, из крупных городов тогда все разбегались, слишком много трупов было под завалами и слишком много выживших с триггерной агрессией. Все ушли, а тут даже стёкла почти везде целы.
— Здесь заседало ваше правительство?
— Просто административное здание. Правительство в столице было. Здесь решались вопросы производства, торговли, логистики, всякое такое.
— То есть никаких удивительных тайн нам не откроется?
— Разве что данные об урожаях зерновых.
— Пошли тогда в подвал, что ли.
Дверь в Убежище отнюдь не секретная, и, хотя пришлось спуститься на насколько пролётов длинной лестницы, нашли её без труда — по табличкам «Приёмная», развешанным на площадках. Таблички разнокалиберные, явно сняты с разных кабинетов, приделаны к стене абы как: одна висит перекосившись, другая вовсе упала, но все они сопровождаются криво намалёванными краской стрелочками, указывающими, куда идти. Пыль, равномерно покрывающая ступени, указывает на то, что посетители на приём не спешат.
Табличка на самой двери роскошная, чёрная с золотом. Ингвар постучал, ответа не дождался и просто толкнул толстую стальную створку, которая оказалась не заперта.
Внутри тихо, тускло горят дежурные лампы, на полу кривовато уложенная ковровая дорожка.
— Интересно, тут кто-то есть? — спросил Ингвар.
— Гав! — уверенно ответил пёс, понюхав воздух.
— Мудень считает, что да. Пойдёмте знакомиться.
* * *
— Приёмные часы заканчиваются, — укоризненно сказал мужчина в потрёпанном и не очень чистом костюме. С галстуком и жилеткой. На столе табличка «Секретарь», сам стол завален бумагами, вид у человек деловой и усталый, как и полагается чиновнику в конце рабочего дня. — Если у вас важное дело, вам, возможно, стоит подойти завтра к одиннадцати часам, тогда господин Председатель сможет уделить вашему вопросу больше времени.
— Председатель чего? — спросил Драган.
— В смысле? — не понял его сидящий.
— Чего именно он председатель? Какого собрания, ведомства, учреждения?
— Странный вопрос. Он Председатель. Если вы не знаете, куда пришли, то что вы тут делаете? — раздражённо сказал секретарь. — Вы по какому вопросу вообще?
— По важному, — ответил Ингвар. — И срочному.
— Присядьте, — неохотно кивнул тот, — я спрошу, когда Председатель сможет вас принять.
Усевшись в кресло для посетителей, Ингвар огляделся, откинулся, вытянул ноги и спросил:
— Драган, не объяснишь, что это за управленческая структура такая? И чем она управляет?
— Понятия не имею, — отмахнулся тот. — В первый раз слышу про каких-то Председателей с большой буквы «П». Самому интересно. Но секретарь у него прямо как настоящий.
— Да, — кивнул Ингвар, — пиджачишко, конечно, потёртый, но рожа самая что ни на есть бюрократическая.
Секретарь вернулся минут через пять, недовольно покосился на часы на стене, не одобряя нарушение рабочего графика, но сказал вежливо:
— Председатель в порядке исключения готов уделить вам своё время. Прошу не злоупотреблять этим, он очень занятой человек.
— Прекрасно, — сказал Ингвар, вставая. — Ведите.
— У вас… животное.
— Гав!
— Это Мудень, он хороший пёсик.
— Гав!
— В учреждения нельзя с животными. Они негигиеничны и небезопасны.
— Гав! Гав!
— И шумят.
— Мудень не кусается. Во всяком случае, первым.
— Гав!
— Ну ладно, почти не кусается. Не насмерть. Не всех. Не всегда. И свои дела он уже сделал на улице. Приличный пёс.
— Гав-гав!
— Это не по правилам!
— Таблички нет, — перебил его Драган.
— Что?
— Где табличка «С собаками нельзя»?
— Э… разве у входа в здание не висит?
— Нет. Пойдите проверьте сами.
— Я? Наверх? На улицу? — растерялся секретарь. — Нет-нет, я вам верю. Видимо, отвалилась. Состояние инфраструктуры не идеальное, увы.
— Нет таблички — нет запрета, — поддержал Ингвар. — Но если вы настаиваете, могу оставить Мудня тут, в приёмной…
— Гав! Р-р-р!
— Не надо, — нервно поёжился мужчина, косясь на пса, — сделаем исключение. Раз уж таблички нет. Но вообще, это, конечно, форменное безобразие! Я распоряжусь, чтобы знаки восстановили при первой же возможности. Проходите за мной, я вас провожу.
За дверью обычный коридор Убежища, но здесь видны попытки придать ему вид менее бункерный и более учрежденческий. На полу истёртый ковёр, на дверях таблички, на стенах неровно приклеенные выцветшие плакаты.
«Береги рабочее время! Не отвлекайся!» — прочитал Ингвар на одном из них. «Тщательное планирование — залог успеха!» — гласит второй. «Работник секретариата! Сдавай отчёты вовремя!» — написано на третьем. Все они отличаются строгой плакатной графикой, изображающей работников офисного труда, деятельно склонившихся над своими столами. Из-за приоткрытых дверей доносится треск пишущих машинок, а заглянув в одну из них, Ингвар увидел мужчину в жилете и нарукавниках поверх белой рубашки, сосредоточенно вращающего ручку механического арифмометра.
— Вам не туда! — сердито крикнул секретарь, захлопывая дверь перед его носом. — Кабинет Председателя в конце коридора!
Табличка на кабинете лаконична: «Председатель». Неровный правый край, в который упирается надпись, намекает, что раньше она была длиннее, но потом подробности сочли несущественными. Сам Председатель — представительный седой мужчина лет пятидесяти в синем костюме с серой жилеткой и внезапно красным галстуком. На столе бумаги, массивная подставка для ручек и карандашей и стакан чая.
— Господин Милохиц, — сказал секретарь, — это к вам, посетители. Ну, те, сверху.
— Да-да, вижу, Орен, можешь быть свободен.
— Прислать референта-стенографиста?
— Не надо, если понадобится вести запись, я вызову сам.
Секретарь кивнул и вышел.
— Присаживайтесь, — предложил Председатель. — Можете снять верхнюю одежду, при входе вешалка. Вы по какому вопросу ко мне?
— Гав! — поприветствовал его Мудень, но господин Милохиц пса проигнорировал, глядя на Ингвара, которого счёл главным.
— Мы, собственно, не ожидали тут кого-то застать, — признался тот. — Были уверены, что Убежище брошено, как и весь город.
— В начале Катастрофы мы действительно покинули рабочие места, — признал Председатель, — потому что синдром триггерной агрессии сделал невозможным делегирование обязанностей. Но потом чувство долга взяло вверх, и мы вернулись. Сначала было трудно, но здесь, внизу, мы постепенно сумели наладить нормальное функционирование органов управления.
— Управления кем? — поинтересовался Ингвар.
