Ферма (СИ) - Янук Елена Федоровна

Наконец она закончила, задумчиво захлопнула блокнот и повернулась ко мне:

— Я думала, ты уснула, — улыбнулась она. — Так притихла: не видно не слышно.

Улыбаясь, я задорно помахала головой — не сплю!

— Ну что, плывешь с нами?

— Нет.

Она печально улыбнулась:

— Так сильно жители фермы разочаровали?

С наслаждением вытянув ноги, лавочка была слишком низкой, я пожала плечами:

— Нет, три старика еще не все люди с фермы. Я уже давно успокоилась и все поняла. Только все равно останусь здесь. Я среди них чужая, и такой буду всегда. Люди не любят тех, кто не такой как остальные, — устало вздохнула я. — Мне лучше оставаться здесь.

Марина отмахнулась:

— Ты забавная, можно подумать они только новеньких цепляют, они и между собой с удовольствием ругаются. Но это не значит, что если к соседу придет беда, они будут радоваться. Нет. Скорее всего, придут и помогут, последнее от себя оторвут. Люди ведь такие: что низкая подлость, что высокое благородство — все у нас рядом.

— Все равно, не поеду, — я упрямо покачала головой.

— Тебя обидело, что они про тебя говорят? — Улыбнулась Марина. — Если слушать чужие речи, придется взвалить осла на плечи. Игнорируй.

Я пожала плечами, если бы это было так легко.

Марина грустно вздохнула:

— Ладно, не переживай. С возрастом научишься не обращать на болтовню внимание. Я тут тебе кое-что припасла. Вернее, не тебе, а под твою ответственность, так как ты остаешься здесь вместо меня.

Она встала и отошла к окну, на котором лежала коробка с лечебными препаратами.

На этот раз Марина, вернувшись, протянула мне совсем другой инъектор, совершенно не похожий на тот, с которым я раньше ходила в подвалы или отправлялась в поездки. Этот больше походил на тонкий ручной фонарик, помещался в руке, а в корпусе, как я разглядела, где у нормального фонаря располагались батарейки, стоял флакон с десятью дозами, которые выделялись синими резками на прозрачном стекле.

— У меня таких всего два. Один оставляю тебе. Второй беру на всякий случай с собой, вдруг с кем-то встретимся. Это антидот от упыриного бешенства. Ты же слышала, что элита частенько этим развлекается…

Я кивнула, не отрывая глаз от гладкого инструмента в своей руке.

— Хорошо. Все поняла.

— Главное, после заражения, если это будет в твоей власти, не дай им напиться крови. Хотя бы неделю без еды. Я уверена, что бешенство упырей переходит в новую фазу после попадания в желудок свежей крови. И такое бешенство уже не вылечить.

— А это точно поможет? — спросила я с легким недоверием, ведь везде и всегда говорили, что от вируса упыриного бешенства спасения нет.

— Не знаю. Честно. Это экспериментальный вариант сыворотки. Его начал разрабатывать еще мой отец, потом я, но на практике его еще никто не проверял и СЛАВА БОГУ. Упыриное бешенство — страшное дело, лучше нам с тобой остаться в полном недоумении от этого вопроса, чем на деле выяснить работает сыворотка или нет. Но даю тебе ее на всякий случай, от души надеясь, что не пригодится.

Я кивнула и спрятала инъектор в кармане на груди. Закончив с наставлениями, Марина спросила:

— Ну как, ты готова тут остаться одна?

Я усмехнулась:

— Я почти всегда одна, и мне в этом обществе нравится…

Улыбаясь, Марина возвела глаза к потолку:

— И эти люди еще успокоительных препаратов просили, — она ласково погладила меня по голове.

— Это все Георг, я ничего не просила… — Через силу улыбнулась я, вспомнив причину, по которой не могла найти себе места. И всячески старалась позабыть…

— Да, Георг… я забыла тебя предупредить, дела у него не так хороши, как он пытается показать. Нацепил перчатки и делает вид, что все нормально, а сам сидит на обезболивающих.

— Да, перчатки. Я заметила еще в поездке, но в чем причина? Он же упырь… у них же регенерация?

Марина устало потерла закрытые глаза пальцами, как я поняла, ей тоже все это время было не до сна, но все же ответила:

— Упырь не упырь, — он не спит ночами. Я догадываюсь, в таком он никогда сам не признается, Георг отчего-то не может спать один.

— Потому в вездеходе он спал всю дорогу… — догадалась я. — Не думала, что сон для упыря так важен…

— Если где-то есть какой-то большой плюс, будет и большой минус. Слабость упырей при бессоннице — скрытая от разговоров тема, но я сталкиваюсь с этим не впервые. И дело не в коже его рук, у него внутренние повреждения которые плохо восстанавливаются.

— И что мне надо сделать? А это постепенно само не пройдет? — с надеждой спросила я. — Может ему лекарства для сна попить?

— Не знаю. Все может быть. Я тебе кое-что тебе оставлю.

— Ладно, что-нибудь придумаю, чтобы Георг высыпался… — вздохнула я, опуская голову. Нелепая ситуация. Что можно с этим сделать?! Мне остается заявиться к нему и сказать, что теперь я сплю рядом с ним? Дичь полная.

— Я на это надеюсь, — вздохнула она.

— А что будет с Казимиром, он окончательно отказался ехать?

— А… Этого я быстро приструню, не волнуйся, — отмахнулась Марина.

— Серьезно? Как? — Я на самом деле удивилась. Георг не смог. А Марина эту ситуацию даже серьезно не восприняла. — Милана очень волновалась.

Доктор рассмеялась:

— Ловкость рук и никакого мошенничества. Приструню, не волнуйся, здесь он не останется. — Она минуту помолчала, потом начала новую тему:

— Я оставлю тебе немного готовых препаратов, унеси их к себе. Ты помнишь, как пользоваться календулой?.. — Она принялась рассказывать о том, что от чего надо принимать, в каких дозах и с чем сочетать. Я слушала Марину, ловя себя на том, что мне очень-очень не хочется, чтобы она уезжала. Еще я чувствовала злость: если бы не эти жадные твари из элиты, мы могли бы спокойно жить на ферме еще долго-долго и хорошо.

После мы пообедали с Мариной и помощницами, а потом пошли к дому. Там Георг собрал людей, чтобы попрощаться. Тихо подошли к толпе и устроились с краю, около самого входа в господский дом.

Георг

— На корабль я никого силой гнать не буду, кто не желает спасаться, может оставаться здесь. — Я тяжело перевел дыхание. Всего лишь разговор, легкое усилие, а под легкой одеждой струится пот, и я чувствую себя разбитым. Главное, чтобы этого никто не понял.

Уже совсем стемнело, а мне еще многое надо сделать и все успеть до рассвета. Вроде все самое основное я уже сказал, теперь пришлось повторять:

— Но напоминаю, что почва в лесу почти просохла, скоро здесь будут гости. Я распущу охрану, а сам покину свое поместье…

Люди озадачено зашушукались, но самое отвратительное — их не пугала перспектива атаки на ферму, больше интересовали мои планы. Эффект жизни в ограниченном пространстве.

Нашел в толпе Красотку, она молча слушала меня, но по ее невозмутимому, я бы сказал, окаменевшему лицу ничего понять нельзя. Еще вчера ждал ее выходок, но она на удивление спокойно отреагировала на приказ начать собираться. Зная ее, я опасался, что это очередная хитрость. Но пока она вела себя адекватно.

— Итак, как я уже сказал, глава вашего поселения, Марина, решает все проблемы. А я… я обязательно навещу вас, чтобы проверить как идут дела. Может и не скоро, через год-два, но прибуду к вам и все проверю! — Я обвел людей твердым взглядом, предупреждая, что с моими предостережениями не стоит шутить.

Люди о чем-то заговорили, но ко мне пока никто не обращался. Я стоял и ждал вопросы. Тут ко мне подошла Марина и радостно сообщила о коробках, найденных у себя в каюте.

— Так откуда такая роскошь? Я вчера открыла ящик, а там такие препараты… мне даже не снилось такое богатство!

Я повернулся к Марине и весело ответил:

— Марина, женщины так брильянтам радуются, как ты таблеткам. Это подарок тебе от Иветы, она их для тебя нашла.

Наша доктор кокетливо улыбнулась.

— Брильянты вещь в лесу совершенно бесполезная. А вот антибиотики, гормональные препараты… Это да… Они бесценны. Дай я тебя расцелую…