Сгусток Отроков (СИ) - Чернухин Лев

Из копыта вышел, опираясь на посох, глазастик в черном балахоне, а вместе с ним следом, как ни в чем не бывало, только что схвативший инсульт, со слезами счастья на глазах и воздыханиями.

— Благодарю тебя, Брахман. Истинный Випра! Воистину Дваждырожденный сквозь обряд Упанаян! Благодарю за спасение жизни! Спасибо, спасибо!

— Не стоит, мой друг. Это моя обязанность и бремя носителя Варны Брахмана.

— Випра Движда не обязан выручать Вайшью, как я!

— Не обязан. Но я же не зверь, коли уж рядом и в состоянии помочь! Успокойся, почтенный. Это для меня пустяки.

— Благодарю Вас! Брахман Випра Движда!

— Не стоит так статусно… Остальные может от этого тащатся, но не я. Не надо формальностей. У меня есть имя, и можно опускать долгие звания Варны…

— Спаситель, благодарю!

— Аджи. Просто — Аджи.

— Благодарю Вас, Аджи! Да светит Вам мой покровитель Срыя!

— Срыя? Хах! Какие забавные имена вы только не выдумываете, народ!

— Не я дал ему имя, он сам, о достопочтенный Аджи!

— Как скажешь, хах!

Похлопав по плечу рассыпающегося в благодарностях, чернобалахонный обернулся к нам, взмахнув посохом.

— Совсем забыл представиться. Тут мой просчет, после таких фокусов примете меня еще за Бхусура какого… Хотя я вам и не объяснял наши различия в Варне Брахманов… Рано столько информации на вас обрушать.

— Уже не кисло так выкатил, Движда как-тебя-там.

— Движда Аджи, Нэл. Я твое имя потрудился запомнить, хотя ты у меня один из доброй полусотни, и ты мое потрудись. Я тут один в черном, как видишь — не сложно. Меня зовут Аджи.

— Хорошо, достопочтенный…

— Можешь и не на Вы, как многие тут зовут, это тоже не сильно «моё». Аджи — твой и каждого свежего семени духовный наставник, ученый, писец, жрец и на дуде игрец. Прошу, пройдите в шатры позади вас!

Глава 26

Болтовня у костра

Сверчки, треск сгорающей древесины, ночные птицы… Звуки привычные.

Рокот голосов не спящих по ночам и гулящих — нечто новенькое.

В Бахчисарае вне нашей безопасной крепости ноу-хау Единства ночь означала одно — опасность. Любой шизик мог тебя полоснуть осколком бутылки или попытаться изнасиловать, избить, изуродовать — что угодно. Эта опасность присутствовала и днем, но ночью подкрадывалась в лице Беззаконников и поехавших крышей особенно внезапно и страшно.

Так что если и слышались во мраке стоны да всхлипы и смех — не сулили они ничего положительного.

Здесь… Иначе.

Помимо нас, вновь прибывших, сидящих вокруг костров подле шатров и делящихся впечатлениями от увиденного, а особенно от услышанного, также болтали в нескольких десятках метров и другие группы, чужаки из разных деревень. По двое, по трое… Общение вялое, обрывочное, каждый погружен в свои мысли.

Кто-то и вовсе в одиночку тыкает тлеющие угли и озирается по сторонам.

Наша группа Отроков — поэнергичней. Мы сидим тесным кругом, лица освещены оранжевыми всполохами от кострища, бросающими на наши лица густые тени. У каждого в руках что-то: у Хиро — записная книжка отца, снэк у Афони, фляга у Гая, которой он с радостью делится со старшим сыном и, на удивление, с Роем; у младших ребят — палки, которыми одно удовольствие бездумно водить по земле, рисуя узоры, лишь бы занять руки. Хотя — этим занят больше Фатих. Парням надоело, и уже подгоревшими кончиками веток фехтуют в воздухе, трассировкой огня рисуя узоры уже в воздухе. Лея и Люк в обнимку. Кристина почти также уклонилась в романтику — сидит на траве у меня между ног, задумчиво прищурив глаза, а я, словно усталый послушный пес, склонил голову к ее волосам.

Устал. Правда — устал. Забываю все время, что не так давно дыхание смерти буквально стало моим собственным.

Напоминанием до этой усталости служило явление Минотавра. Сейчас — только изнурение тела снаружи и в органах, косточках. Каждом суставе. Ломит, колет. Утомление накопилось и вылилось разом.

Майя рядышком, Даг тоже под боком… Астер рассматривает всех и следит за обстановкой вокруг, Дия плетет какой-то оберег или кулон. Каждый — при деле.

Каждый — пытается переварить кучу новой закрученной информации.

Впечатлений за день набралось столько, что казалось, будто голова сейчас лопнет.

— Не могу понять, для чего в группы нас разбили перед этими самыми Испытаниями, в которых друг с другом за место в Варнах сражаться, но при том не ограничивают наше общение?

— Хрен его знает, Нэл. Только хрен, например, вон тот…

Рой хмыкнул, обратив внимание на одного из Фасилитаторов — тот стоял вдалеке, его черная ряса выделялась даже в темноте. Высокий, худощавый, с седыми короткими волосами, он явно не сливался с окружающей средой разноцветного праздника. Хмурый. Не такой, как жизнерадостный Аджи.

Фатих кивнул, как бы незаметно, в его сторону.

— Смотри, Он что-то замышляет, точно тебе говорю.

— Тот, что от Вашей?

— Да. Следят за нами. За все это время: в пересменках как бы подходят, уходят невзначай…

Рой поднял глаза, глядя на фасилитатора, словно пытаясь понять его. Похоже, не только у меня от этих наблюдателей мурашки бегают по коже.

— Эти глаза… Сканирует нас, будто ваши роботы Единства.

— Почему наши? Они и твои, Рой…

— Ага, ага, Люк. Наши, ваши. Без разницы — тут ни одного я пока не видал.

— Не интересна Мелочь. Им.

Даг, говорит с набитым мясом ртом. И это на вкус уже не кабанчик, что нам добрая тетушка в расщелине преподнесла. Более горькое, соленое… Но лучше консервов из припасов — бесспорно. Все наши сборы, укладка еды… Не особо-то и пригодилось съестное. Путь до Затерянного Мира занял недолго, тут чего покушать — вдоволь. Рай, а не место… Отправляясь вниз по реке — я не ждал всего этого. Вообще особо ничего не ждал. Тогда больше горячее желание вырваться из рамок привычного горело. Да и не жду, наверное. Сладкий запах волос Кристины, друзья под боком, что-то новенькое, испытания, неизвестная жизнь впереди — чего же более желать?

— Задачи свои. Волк на овец. Мы — эксперимент.

— Прожуй, тупорылик, потом говори. Так и подавишься ж!

— Хиро…

— Да, да, Нэл. Тупорылик у нас в табу. Извиняй. Но парнишка дело глаголит! Хоть и не красноречив, зато мозги, видимо, правда пашут.

— Думают, как нас разыграть. Знаете, как в шахматах: поставить фигуры, потом смотреть, кто первый свалится.

Услышать такое от пухляшки Дии… Внезапно. Голос ее немного дрожит.

— Дия, ты в шахматы играть умеешь⁈

Кивает в ответ.

— С кузенами часто играли… Эллей научил.

Подкачанный старший сын бугая Гая, засмеявшись, поперхнулся пойлом из фляги.

— Да, какой там обучил. Основы…

— Все равно, не очень понимаю, откуда…

Гай похлопал сына по спине массивной ладонью.

— Деда Мага. Он Шахматей. Эклер тоже любила. Парни — не сильно.

Сражающиеся на палочках мальчишки обернулись к нам и хором крикнули:

— Слишком просто!

За это отвлечение противоборствующая команда Жоры и Кента ткнула, каждый своей «волшебной палочкой», по противникам, прожигая насквозь неплотную ткань. Жора — Шелдона в плечо со спины. Кент — Арсения под попу.

— Ай, зараза!

— Не честно!

— Не отвлекайся, покуда враги дерзки и горячи!

Мелкий Кент, как всегда, за словом в карман не полезет.

Парни продолжили бой. Что не помешало им продолжать разговор со старшими.

— Когда комбинации понимаешь и знаешь, как вас обыграть, верно, Сень?

— Ага! Потому и не сильно любили. С вами. Друг с другом — иной разговор… Получай!

— Елки! Больно же, гад!

— Ааа, теперь, значит, я гад⁈

Кажется, такая перебранка может выйти из-под контроля. На нас уже косым взглядом начинают смотреть местные ночные гуляки, пришедшие угостить чужестранцев.