Анна (ЛП) - Амманити Никколо

Мама ненавидела Палермо, потому что его жители отказывались сидеть на карантине. Анна помнила, что, когда Красная Лихорадка ещё не пришла в Кастелламмаре, мама перестала отправлять её в школу. Они забаррикадировались в доме с запасами еды на кухне и в гостиной.

Однажды вечером папа приехал на "Мерседесе". Машина свернула на подъездную дорожку, остановилась у скамьи и посигналила. Папа вышел скорее мёртв, чем жив, он не был похож на себя. Его лицо высосал вирус, глаза опухли, он весь покрылся пятнами. Папа подошёл к двери, но мама не впустила его.

– Уходи! Ты заразен! – кричала она ему.

– Я хочу увидеть детей, – он забарабанил в дверь обеими кулаками. – Хоть ненадолго. Дай мне взглянуть на них.

– Уходи. Ты хочешь нас убить?

– Мария-Грация, открой, пожалуйста...

– Ради всего святого, уходи. Если хочешь добра детям, уходи.

Мама рухнула на пол и заплакала. Папа сел обратно в "Мерседес", да так и остался там сидеть, высунув голову из окна и широко раскрыв рот.

Анна, забравшись на спинку дивана, смотрела на него в окно. Мама закрыла шторы, взяла её на руки и уложила в постель с Астором. Анна ждала, что мама ей что-то скажет, но все трое молчали.

На следующий день папа умер. Мама позвонила, и за ним пришли.

Анна могла попрощаться с ним, подойти к нему, но мама ещё не знала, что детей Красная не трогает.

Вскоре пришёл черёд и мамы.

От этого времени у Анны остались смутные воспоминания. Мама в полуголом виде весь день что-то пишет за столом в тетради под заглавием "ВАЖНО". Длинные светлые волосы, стекающие пучками, грязные и закрывают лицо. Исхудавшие лодыжки. Длинные икры. Пальцы ног прижимаются к полу. Через расстёгнутый халат виден впалый живот. Красные пятна на шее и ногах. Корки на руках и губах. Мама не перестаёт кашлять.

Прошло много времени, и всё же, когда Анна вспоминает об этом, её охватывает настолько сильная тоска, что кажется, будто она проваливается в дыру и больше не может из неё выбраться.

Днём на голубое небо вышло стадо белых облаков.

Жар у Астора немного прошёл, но ему по-прежнему было плохо. Большие, широко расставленные глаза занимали всё лицо, как у цыпленка. Когда Анна пыталась дать ему попить, он блевал жёлтой желчью.

Он напряженно смотрел на неё, ощупывая живот.

– Мне здесь больно.

– Слушай, я пойду за лекарствами. Чем раньше пойду, тем скорее вернусь.

– Я пойду с тобой.

– Тебе нельзя. Хочешь, чтобы тебя поймали дымовые монстры?

Мальчик помотал головой:

– Тогда ты тоже не ходи.

– Я принесу тебе подарок.

– Не хочу.

Анна покачала головой:

– Так нельзя.

Астор угрюмо перевернулся на другой бок.

– Может, отметим Рождество пораньше?

Мальчик резко обернулся, весь взволнованный:

– Рождество? А можно? Правда?

– Конечно.

– А подарок у тебя есть?

– Есть.

– Тогда я спрячусь?

– Прячься.

Астор накрылся одеялом. Анна открыла мамину комнату и из ящика стола достала cd-плеер, затем надела колпак Санта-Клауса и красные сапоги. Неохотно она взяла плюшевую игрушку дикобраза, которую спрятала за шкаф, куда Астор не доберётся – это был подарок бабушки Мены. Астор всегда хотел себе такого, но Анна никогда ему не давала. Она завернула его в газетный лист.

– Готово? Я выхожу! – заорал Астор.

Анна нажала кнопку воспроизведения – и на полную громкость заиграла песня.

Чтобы отпраздновать Рождество, она заводила песню "Гетто" в исполнении Джорджа Бенсона сама не зная почему – может быть, из-за заводного ритма, может быть, потому, что нашла компакт-диск рядом с рождественской ёлкой в автозакусочной.

Она тут же пустилась танцевать: двигать задницей вправо и влево, махать руками по бокам, качать головой вперёд и назад, как голубь, клюющий корм. Брат дрожал под одеялом. Она подошла к нему, вскочила на стул и стала отсчитывать пальцами:

– Раз... два... и три. Пошло "Гетто"! Теперь ты тоже.

Одеяло отлетело, и Астор принялся танцевать прямо на кровати. Он махал руками и время от времени прикладывал их к голове. Это был его рождественский танец.

Анна с облегчением вздохнула. Если он танцует, значит ему уже лучше. Может быть, он специально притворяется, чтобы она не уходила из дома? Но его продолжает тошнить…

– Подарок! Давай подарок!

Анна вынула свёрток и протянула брату:

– Счастливого Рождества.

Астор разорвал его и посмотрел на игрушку.

– Это мне? Правда?

– Да, теперь он твой.

Оба стали танцевать, а Джордж Бенсон рассказывал, что такое гетто.

Анна положила в рюкзак бутылку с водой, банку гороха, кухонный нож, ещё хорошие электрические батареи и двойной компакт-диск Массимо Раньери.

Готова.

Она попрощалась с Астором, который снова лёг в постель с новой плюшевой игрушкой, и ушла.

3.

Первые несколько раз, оставляя Астора дома одного, Анна не выходила за пределы фермы Маннино. Запасы мамы казались бесконечными, но через год осталось всего несколько банок кукурузы, от которых у Астора болел живот.

Ферма находилась на опушке леса и представляла собой длинное невысокое здание с красной черепичной крышей. Прямо напротив стояли конюшни с металлическими заборами. Сбоку располагался сеновал с тюками сена.

Супруги Маннино умерли от Красной Лихорадки, а дети, слишком маленькие, чтобы выжить в одиночестве, испустили дух в кроватях. Фермеры были люди предусмотрительные, и большая кладовая за кухней ломилась от консервированных баклажанов и артишоков в масле, других консерв, джемов и бутылок вина, кусков ветчины. Анна ходила туда за припасами, но однажды там ничего не оказалось. Кто-то пришёл туда раньше и взял всё, что мог унести, а остальное – разбросал по полу.

Ей пришлось расширить радиус поисков. В ближайших домиках, куда удавалось проникнуть, среди трупов, мух и мышей, она обыскивала кухонные шкафы. Сначала она ходила по квартирам, закрыв лицо руками, пела и смотрела на трупы сквозь пальцы, но вскоре привыкла к ним и воспринимала их как неподвижных наблюдателей. Все они были разными, каждый в своей позе и со своим выражением на лице, а потом, в зависимости от степени влажности, воздействия света, духоты, наличия насекомых и других трупных животных они превращались в филе трески или отвратительную кашу.

Чтобы Астор не ходил за ней и не попадал в беду, перед выходом она запирала его с плюшевыми игрушками и бутылкой воды в чулане под лестницей. Сначала мальчик плакал и обижался, стучал кулаками в дверь, но через некоторое время, поразмыслив, понял, что у такого плена есть и положительные стороны – каждый раз сестра открывала дверь с едой и подарками.

Астор рассказывал, что когда оставался там, в темноте, из пола выскакивали зверюшки, живущие под землей:

– Они похожи на ящериц, но у них светлые волосы, и они разговаривают со мной.

Анна была довольна его новыми знакомыми. Теперь она могла свободно уходить по своим делам, а брат не видел разрушений, трупов, не чувствовал того сладковатого запаха, который застревал в носу, даже если понюхать духи.

Однако со временем Астор снова начал устраивать истерики. Сначала ему перестало нравиться, что в чулане темно, но Анна, конечно, не могла оставить его наедине со зажжённой свечой. Потом он стал утверждать, что ящерицы больше не хотят его видеть и говорят ему всякие гадости.

Потом он стал задавать вопросы. Что там за лесом? Почему я не могу пойти с тобой "наружу"? Какие звери там живут?

Анна, чтобы уговорить брата оставаться взаперти, каждый вечер рассказывала ему страшилки о "снаружи". Он слушал их молча, пока дыхание не становилось ровным, а большой палец не выпадал изо рта.

"Снаружи", за волшебным лесом, лежала пустошь. Никто не избежал гнева бога Данона (Анна назвала его так в честь шоколадных пудингов, которые он с тоской вспоминал): ни люди, ни звери, ни дети. Им вдвоём посчастливилось жить в тёмном и густом лесу, потому что бог их не заметил. Тут укрылось несколько уцелевших животных. За деревьями лежат только пустошь и руины, населённые призраками. Еда и вещи проступают со дна канав. Иногда попадаются банки с тунцом, иногда батончики мюсли, иногда игрушки и одежда. “Снаружи” бродят дымовые монстры, служащие богу Данону, и великаны из чёрного газа, которые убивают всякого, кого встречают на своём пути. Иногда по вечерам в рассказах Анны дымовые монстры превращались в доисторических животных – таких, как в “Большой книге динозавров”. Они просто ждут, когда Астор шагнёт за ограду фермы, чтобы съесть его заживо.