Ведьма оглядела их всех по очереди, провела рукой по лбу, словно смахивая тревогу, долго владеющую ею, и кивком показала Анеле на стул рядом с генералом.
— Да, думаю, пришло время рассказать, — произнесла она, дождавшись, когда девушка сядет. — Только не перебивать! Всё ваше неверие и возмущение оставьте на потом, — предупреждающе глянула на Анелу, откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, начала говорить. — Жрицы… ведьмы — по сути, мы ничем не отличаемся друг от друга. Все мы иридис…
— Неправда! — вдруг вскочила со стула Анела и яростно махнула рукой, отметая слова Анфелии. Кажется, предупреждение ведьмы она пропустила мимо ушей. — Жрицы – не иридис! Они избранницы Богини! Они — свет Амбрании, а ведьмы — тьма! Жрицы всем помогают и защищают, а от ведьмы кроме зла и подлости ничего не увидишь! Жрицы…
Китан вздрогнул. С каждым словом девушки на её плече чёрно-серебристое перо начинало ярче переливаться, сияя сумрачным светом. Фиалковые глаза заполонять тьма.
Люсилия также встала и, опёршись руками об край стола, наклонилась к Анеле:
— Жри-и-цы… добренькие… говоришь, — прошипела она той в лицо.
Янтарные глаза сверкали ненавистью. Распущенные вороные волосы развевались, словно с ними играл невидимый ветер. Невольно Китан залюбовался ею, хотя в груди нарастала паника.
— Знаю! — склонилась к ней послушница.
Воздух сгустился от стихий, исходящих от девушек. В комнату будто опустилась грозовая туча, того гляди засверкают молнии.
Китан отодвинулся от стола, подальше от этого очага неуправляемой стихии. Краем глаза отметил, как Малыш со скулёжом спрятался под столом. Китан с мольбой посмотрел на генерала. Но тот почему-то не вмешивался, как и ведьма, опустившая взгляд на свои руки, сжатые в кулаки на столе. Неужели они ничего не предпримут? Девушек нужно остановить!
— Знаешь?! Так может, знаешь, какая это доброта заставила их уничтожить Арлесс? Разнести на камни? Не оставив в живых никого? Ни детей, ни женщин, ни ведьм, ни людей, ни…
Ветер забил ставнями, загудело в трубе, свет свечи замерцал. Люсилия с каждым словом сильнее сужала глаза, отчего они превратились в узкие щёлочки, сжимала кулаки.
— Врёшь! — от крика Анелы с полок полетели вещи, покачнулась ваза на столе, генерал едва успел удержать её от падения.
Вокруг девушки появилось чёрно-серебряное сияние. По коже Китана побежали мурашки. Он не сомневался: надвигалось что-то страшное.
Поддавшись порыву, он вскочил на ноги, схватил Анелу за руку, резко притянул её к себе и крепко обнял. Зажмурился, ожидая, что его захлестнёт смертоносная стихия...
Опустилась тяжёлая тишина. Стихия Анелы исчезла, словно её и не было. Он с облегчением выдохнул и открыл глаза.
— Это я-то вру?! — ещё запальчиво крикнула Люсилия. Прикосновение Анфелии к руке заставило её передёрнуть плечами и упасть на стул.
Китан прижимал к себе дрожащую Анелу. От неожиданного потока нежности и желания защитить ото всего на свете защемило сердце. Он сам бы не мог сказать, почему, но эта девушка стала для него одним из самых дорогих и родных людей в мире. Как Ар.
Анела перестала дрожать, глубоко вздохнула и, оглянувшись через плечо на ведьмочку, спокойно бросила:
— Да, врёшь! — подняла лицо и посмотрела ему в глаза. — Ведь так?
Такая отчаянная надежда была на личике Анелы, что он не посмел сказать правду, но и солгать не мог. И малодушно потупился. Нехотя выпустил попытавшуюся освободиться из его объятий девушку. Анела отступила на шаг и обратилась к Злату:
— Генерал?
Китан исподтишка кинул предупреждающий взгляд на Злата. Не нужно ей этого знать, не сейчас, ни тогда, когда и так ведьма рушит всё, во что она верит. Но генерал, кажется, даже не заметил его молчаливой просьбы, он с холодным спокойствием смотрел на Анелу.
— Люсилия сказала правду, — после недолгой паузы произнёс он.
Анела вздрогнула, с неверием обвела их всех взглядом, побледнела, в фиалковых глазах появилась боль. Китан машинально шагнул к ней, хотел прикосновением успокоить, но Анела уклонилась.
— Нет! Это не так! — едва слышно шепнула и попятилась к двери на улицу. Глаза блестели от слёз, на прикушенной губе появилась капелька крови.
Анела резко отвернулась и ринулась из избы. Малыш выскочил из-под стола и побежал за хозяйкой. Дверь громко захлопнулась перед самой его мордой. Пёс просительно и жалобно заскулил.
Китан было кинулся следом за Анелой, но генерал взмахом руки его остановил.
— Сиди! — и сам направился к выходу, вместе с псом покинул избу.
От появившегося облегчения Китану стало гадко. Словно, он сделал что-то неправильно, подвёл и не справился. Вместо генерала успокаивать девушку должен он. Должен быть рядом.
— А вот это интересно, — вдруг негромко произнесла ведьма.
Он быстро оглянулся и застыл под изучающим взглядом ведьмы.
— Что?
— Ничего, ничего, — улыбочка ведьмы насторожила. — Защитник, значит, странно, — пробормотала она себе под нос и грозно прикрикнула на внучку, продолжавшую сверлить сверкающим взглядом закрытую дверь. — Дверь спалишь!
Люсилия вздрогнула, коротко глянула на ведьму, передёрнула плечами и, вскочив, направилась в свою комнату. Перед тем как исчезнуть за занавеской, оглянулась:
— Когда эти двое появятся, позовёте!
Китан сел обратно за стол и устало взъерошил волосы. С мгновения, как Анела пришла в себя, прошло не больше пяти минут, а уже снова всё завертелось больше некуда, и о спокойствии можно было только мечтать.
****
Это неправда! Не должно быть правдой! Жрицы не могли уничтожить целый город… только не они. Сердце кричало — это невозможно. Но разум… этот проклятый разум думал и разбирал всё по полочкам. Всё, как учила Матушка: не верь словам, ищи факты, ищи доказательства, и только тогда решай, как поступить. Факты: обмолвка Китана по дороге в Семипутие, замечание Злата в таверне, неприязнь к жрицам… Мало! Не будет она об этом думать! Не будет и всё!
«Мы все иридис», — пришли на ум слова ведьмы. Неприятие этой фразы до сих пор болью отзывалось в груди. «Факты!» — строго напомнила она себе. А что, если это правда? Они ведь похожи. Стихиями похожи. И всё из-за того, что они из одного рода, одного мира. Вспомнить сон, в котором иридис покинули свой мир. Вдруг это был не просто сон? А слова Чёрной Иридис… А была ли она? Или всё было иллюзией? Но узоры на плечах… Неужто всё, чему их учили – ложь?
Ничего это не меняет! Жрицы используют стихию для защиты людей, а ведьмы… защиты себя и близких. Богиня?! Ну почему всё так сложно? Зачем эти сомнения? Почему она не может просто отринуть все слова, все факты, события и просто верить? Как прежде?
От влажного прикосновения к руке она вздрогнула и быстро обернулась. И чуть не полетела с шершавого ствола дерева, на котором сидела, поджав ноги. Крепкие тёплые руки удержали её от падения.
— Осторожнее! — раздалось над ухом. Генерал сел рядом и приобнял её за талию, видимо, чтобы снова не полетела на землю.
Малыш, чьё облизывание напугало её, виновато поскуливая, уселся перед ней на землю и замотал хвостом. Анела успокаивающе погладила его и подняла лицо на генерала.
От сочувствия и тепла в обычно ледяных синих глазах едва сдерживаемые слёзы горячим потоком потекли по щекам. Анела уткнулась в его рубашку и зарыдала. Впервые со дня нападения на Храм.
Позволила себе, наконец, оплакать сестёр, подруг, Матушку. И свой прежний мир. Что бы ни происходило дальше, прошлого не вернуть и прежней она уже не станет. Безграничная вера в безупречность и избранность жриц растворилась в сомнениях. От этого было больно и горько.
Генерал ничего не говорил, лишь крепко обнимал, словно защищая от всех и всего. От его объятий становилось тепло, горечь таяла, оседала где-то глубоко внутри.
Слёзы не бесконечны. Последние всхлипы, и Анела, смущённо отодвинувшись, подняла лицо. Злат с непривычной для него тёплой улыбкой чуть касаясь провёл кончиками пальцев по одной её щеке, потом по другой, смахивая слёзы.
