Тайное местечко (СИ) - Балашова Виктория Викторовна

— Вот жешь… Спасибо тебе ещё раз, Трофим. И ещё, просить тебя хотел. Ты сегодня волею случая, много чего прослышал странного про ребят. Пусть в тебе это навсегда останется. Очень тебя о том прошу!

Трофим поспешно кивнул. Слова были лишними. Такие, просьбы, как Лекса сейчас высказал для таких, как он, были сродни приказу.

— Кстати, а где Олеся? Не видел, чтобы выходила.

— Она поехала с Остапом. Сказала, что должна быть рядом с ним.

— Да, надо к ней приставить кого посмышленее! Давно такого дара в Княжествах не было! Сойка Живица! Это же праздник! И Князя надо уведомить о том! Пора мне. Прощай.

И он почти сорвался с места, но, крутанувшись, глянул на Трофима:

— Не, постой! Ты сейчас ступай в резиденцию, скажи я велел выделить тебе комнату и полный уход. Поправляйся, как нужно, а потом скажешь, коль я буду ещё занят, и тебя сопроводят домой! Спасибо тебе ещё раз и чтобы всё исполнил, как я сказал!

— Благодарю…

— Не на чем! Исполни всё, непременно! Не то Олесе пожалуюсь!

И Лекса, усмехнувшись, сорвался с места. Он действительно не сразу осознал, какой дар великий открылся в этой девчушке, это сокровище охранять же требуется! А такие вопросы только Князю ведомы.

«Он же, как прознает, что упустил её одну, башку мне оторвёт! Да и пора с ним поговорить, рассказать историю ребят».

Трофим же, улыбнувшись, побрёл исполнять указанное.

«Не то Олеся то в гневе страшна! И его защищать никто с ведром воды на неё выйти не осмелится, это точно!»

Из города тихо уходил обоз из двух телег, где спокойная лошадка увозила телегу с героем дня и города Порвинга. На второй телеге сидел Никодим с двумя родичами и тихая, но уже улыбающаяся грустной пока от усталости улыбкой, Олеся. И никто из них не обратил внимания, как в вышине голубого неба летала над ними белая изящная птица. И весь смысл её полёта был в той девушке.

***

Ну а за лесами и реками, у своего домика в лесу сидела Аглая Дормидонтовна. Её глаза были влажными от слёз, а руки жили своей жизнью, сплетая из трав свои замысловатые узоры и узелки. Что плела Ягиня, она и сама пока толком не понимала, но радовалась, что Лелюшка так вовремя встала на крыло, и теперь Ягиня сможет передать мудрость нужных знаний правильному и доброму одарённому. А они так жгли ей душу своей не востребованностью. Как же тяжко оставаться последней… Знания Волхвов, Ходящих по Мирам, Ведуний древних… Всё уйдёт вместе с ней, но Вот Живицу выучить успеет, коль воля Богов будет на то.

Лелюшка была белой лебёдушкой. А то вороны на то дело не годились, не им лезть к светлой пробудившейся Живице.

Почти права и не права была Олесюшка, что предпологала, что бабушка Глаша может смотреть за ними в любой точке Мира. Смотреть могла, в том права, да и слушать могла, в том заблуждались ребятушки. Были они крайне любопытны Ягине, да не только как крестники Сварога. В них Аглая увидела приток словно ветерка свежего. Ощутила грядущее, что витает теперь за плечами грея душу и потакая к движению в будущее. Потому и отправила Гаркушу и Карлушу наблюдать за ребятами, а сама достала... Да, то самое яблочко наливное и пустила по блюдечку заговорённому, да наблюдала, слушала ребят. Не все слова понятны были, да тепереча не скорось и спросить то можно. Ну, да то не так важно. Ребята хорошо плыли, повеселили рыбалкой. Видала и мену их. Отметила мужичка, честный торг вёл, да ребята тоже не оплошали — на лишнее не зарились и добром мужика осадили. Потом видала и дорогу их, и осторожность отметила, да усталость их приметила. Была с ними и в дорожном доме, чуть отвлеклась на проделки Навки на болотной топи, потому и чуть не проглядела само происшествие с Трофимом. Сразу ведь заприметила то, что мимо ребят прошло: на него, как на человека, зелье подействовало сильно. Опасно то ему было, вот и приключилось недоброе. Ну, да тут Карлушенька подсобил: достал снадобье из-под руки упавшего, да в рану вложил. Тем Трофим и выжил. Но ребят предупредить бабушкин помощник не подоспел. О том только от помощничка и узнала опосля Аглая. Карлуша был не по годам мудр, чем и заслужил похвалу Аглаи. Помнила птица добро, видела отношение к ребятам, вот и подсобила знакомцу их. А их предупредить не смогла, на то дозволения хозяйки не было. Очень о том пожалела Аглая, да уже поздно было. К тому времени, как она подоспела, ребята уже связанные в кладовой сидели, ждали приезда Козьмы. Допрос в Порвинге только слушать могла, Лекса и почуять мог, а там его прямая власть была. Но он хорошо себя повёл, по Кону всё, пёс дружины Княжеской состряпал. И в виновность ребят не поверил. Но дальше-то, ни дровины, ни камней не увидал в собственной вотчине. Пришлось уму разуму учить, не то уж сдвигались тучи над Княжеской головой. И бедой неминучей грозило. Вроде и подсобила, а вроде и всё кувырком пошло. За судилищем на площади Аглая глядела не отвлекаясь, да чуть сама не выпрыгнула туда, чтобы осадить глупость да отодвинуть бедушку неминучую. Но не всё в её власти. Спасти Остапа она не поспевала никак! Карлуша был рядом, Гаркуша летал там недалеча, а успеть тоже не под силу ему было, хоть и метнулся, следуя за устремлением хозяйки. Да куды ж там, с полётом металла спорить! Поди ж ты! Ох, и кручинилась она, видя угасание Остапа, да причитания Олесюшки, девоньки горемычной! Да и ей не под силу было достать воды живой! Ой ли, почитай, как под пятую сотню Лет минуло, как последняя капелька спарилася! Даже Волхва последнего спасти не сумела, а уж тут. Неоткуда взять то её было более. Вот и угасал Остапка, на её глазах, уходил за грань. Скоренько уж и с ней свидеться должен был. Глупый, думал она пенять про книгу свою ему будет, вот ведь камень какой на душу свою взвалил!

Но тут Олесюшка удивила, краса девица! И откуда что взялось-то? Пелагея в том замечена не была, мамка — бабка её тоже. Другого Рода такая Живица была, да сколькева Лет с тех пор минуло! А поди ж ты! Заобернулась! Живицей стала, слёзы Живые заструились с глаз, да и отодвинула весточку скорбную от Остапушки, да и Доля с Недолей то отметили, да отвернулись, видать старше кого благословение опустилось на девушку да парня. А вот уже её спасать Глаша кинулась, в том Лелюшка, лебёдушка ей подсобила. Как же вовремя подоспела она. Олесюшку, Соечку Живицу, вытащила, то не такая беда оказалась, да на зов шла, то легше было. Опосля то столько сил потеряла, что чуть не сама столько же, сколько Олеся в забытьи была. Карлуша даже забеспокоился, на Марьянкину полянку слетал пару раз за водицей, да отливал хозяйку свою сердешную. А как в себя пришла, кинулась смотреть, но тут уже и без неё все справились. Только и поспела на махания заступницы и поборницы справедливости поглядеть, да недоволка иномирного. Отмахался, да Трофим в том подсобил. Вот ведь, тоже помощник, не отходит от ребят. Добрый мирянин, доброго Рода сын, жаль, не помнит корней своих. Да у Аглаюшки не забудется напомнить, неча родинушек забывать. Уж она отплатить то подсобит. И правым и виноватым. Всем ужо на орехи отсыпит! Ох, в ней взыграло, хоть с болота беги. Ну, да не то щас важно.

Наперво, Лелюшку к Олесе подвести, а там и для Гаркуши и Карлуши у Аглаи таперя тоже работа сыщится. Надо уму разуму научить одного шелудивого пса, что чуть не сгубил крестника Сварога. Долг его теперь неоплатен. А уж Аглая умела объяснять что и как. А после и Трофимом займётся. Всем воздаст.

Но главное, что было сейчас самым важным, что гнала от себя, возможно впервые за свою жизнь, Аглая —это страх. Такая старая Алгая боялась! Боялась до жути, боялась так, что даже смотреть вперёд было страшно. Но была ещё душа, которую не спрятать и от которой не скрыть ни страхи ни надежды. Душа зряча, ей не ведомы скрепы времени. Она живёт вечно… И всегда в ней есть надежда… Но как же это страшно… А ведь думала, уже своё отбоялась. Вот ведь, стало быть каких крестничков привёл Сварог, вот ведь, удружил, Батюшка. И чаво тепереча? Прочь, прочь мысли.