Велесовы сыны (СИ) - Поляков Эдуард Николаевич

Вздохи, которыми, все присутствующие, сопровождали рассказ Дитмара, выдавали внимание собравшихся. Ну, а тот, отхлебнув приличный глоток вина продолжал трагическое повествование.

— Да, это было именно так и не удивляйтесь. К сожалению, истории подобные нашей, происходили достаточно часто. Я знаю несколько подобных случаев, но фамилии называть, здесь, не стану. По линии деда, фамилия Родрик происходила от валлийского личного имени Риддерч, что означает «знаменитый правитель», хотя некоторые предпочитают читать ее как Родерик. — Иезуит замешкался размышляя говорить или не говорить все подробности. Но, махнув рукой на приличия, выдал всю нелицеприятную правду. — Когда мой дед был похищен и подарен эмиру, то все родственники о нём просто-напросто позабыли, вычеркнув его из фамильных списков, будто бы его никогда и не существовало. Он ведь находился в плену. А перестав быть свободным, человек может потерять репутацию. Мало ли что может выясниться потом и всё это, ляжет грязным несмываемым пятном. А кому это надо? Репутацией, мои предки дорожили гораздо более, нежели жизнью своего внука. Потому и вопросов об освобождении деда, у моей родни, больше не возникало. Торквемада, тогда, помог решить этот казус, подтвердив, что по материнской линии у меня в роду готские короли — Ульрик, Аларик и Атаульф, а его заверения было, более чем, достаточно. Маленькие издержки того, к чему нас обязывает наша генеалогия.

— Но это же просто-напросто бесчеловечно? Они могли заплатить пиратам выкуп и освободить твоего деда и своего внука! Он ведь был захвачен ещё ребёнком! — Настоятель посмотрел на этого римского шпиона уже несколько по другому. Его судьбу никак нельзя было назвать легкой и безоблачной, а скорее наоборот.

Перед ними был наглядный пример стойкости духа и тела. — Почему Господь всё-таки допускает такое неравенство? Объясните мне, вы ведь изучали богословие и должны это знать.

А ведь, у нас, такие вещи случаются сплошь и рядом?

Одни получают трюфели в сливочном соусе, лежащие на золотом блюдечке. А другим, приходится вырывать кусок чёрного хлеба изо рта у своих врагов.

Не обращая внимания, на сочувствие, Дитмар продолжал рассказ, словно ему надо было выговориться перед кем-то. Видимо, он носил, в себе эту боль, очень и очень давно, а теперь ему предоставился такой случай.

— Ничего. В плане знатности и родовитости бабушка не отставала, а в каких-то моментах могла бы дать форы, тому же деду. — Тишина в столовой была такая, что ни один звук не нарушал рассказ келаря. — Это удивительно, но до свадьбы, она носила точно такую же фамилию, как и дедушка.

Её генеалогическое древо восходило к королю вестготов Аларику I и его наследнику Атаульфу, предводителям племени тервингов.

По своей древности и родовитости обе фамилии могли бы поспорить между собою, но к счастью этого не произошло. В нашей семье всегда царили мир и согласие.

Однако, всё же, давайте пока возвратимся к моей любимой бабуле. Её история стоила того, чтобы, о ней, можно было написать целый отдельный роман.

Может быть, на старости, я займусь этим делом, когда ни на что другое буду уже не способен. — Дитмар видимо любил свою семью, это было заметно, потому, как он говорил о своих именитых предках.

Настоятель, пожалел, что его родители сгинули в огне пожара так рано. За все прожитые годы, прошлое почти совсем стерлось из его памяти.

— Но это же не конец истории, а скорее её начало! Так ведь?

Как я понимаю, всё самое интересное в этой истории, начинается только сейчас? — Рассказ Дитмара по настоящему заинтриговал Настоятеля, который, как и все с нетерпением ожидал продолжения. Иезуиту было не отвертеться от своих слушателей.

— Когда, мой родной дед, стал подарком эмиру, то ни в чем, не испытывал ни недостатка, ни нужды.

Более того, там его воспитывали и обучали наравне с детьми самого эмира Боабдиля. Это были не прямые наследники трона, а всего лишь дети многочисленных христианских наложниц.

Захваченные в набегах женщины, коротали свои дни и ночи в гареме.

А их сыновья, обучались при дворе, где они получали достойное воспитание, манеры, и знание языков. А ещё, они учились мастерски владеть самым разнообразным оружием.

Ятаган стал продолжением руки моего великого деда.

Вот тогда-то и произошло то, что произошло. Дед обрюхатил одну из наложниц самого Боабдиля.

— А вот это уже интересно! Ничего себе поворот!

Ну, и что же, произошло потом? — мессир Аббат уже приблизительно понимал, что можно было получить от такого союзника, каким мог стать этот прожженный авантюрист.

— Что случилось потом, говорите вы?

А потом, началась война. Приближался конец реконкисты и окончательное освобождение полуострова. Семисотлетнему владычеству мавров наступал конец.

Их Католические Величества, королева Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский, отбирали у султана город за городом.

Ну, а в самом конце они осадили Гранаду и эмират пал, сдавшись на милость своих победителей.

Его территория вошла в состав Кастильской короны, как и Королевство Гранада. Но, только, лишь после этой победы, нынешнюю Испанию и стали называть Испанией.

— Ну, а что же стало с твоим отцом? И какая удивительная судьба у всех вас, — он понемногу доливал вина в кубки, чтобы развязать язык бывшему келарю. Но по ходу, тот уже и сам решил выговориться, рассказав всю историю до конца.

— Да ничего особенного! Христианская наложница эмира, которая и была моей бабушкой, оставалась в Гранаде. В скором времени, она родила от моего отца.

Впрочем, идентичную судьбу разделило множество её товарок по несчастью, остававшихся без своего господина. — Дитмар достал крест и поцеловал его. — Бог наказал мусульманина за грехи. Эмир Боабдиль, бежал в Алжир, продав то, что у него еще оставалось испанской короне. Там он и умер, спустя какое-то время.

Эконом, не скрывая радости улыбнулся, завершая повествование про высокородного неудачника.

— А мой отец, родившись в Испании, вырос и стал капитаном корабля и пиратом. Везде, и абсолютно для всех, он был своим и нашим, чем и пользовался постоянно. Это, часто избавляло его, и от плена, и от участи гребца на галерах.

Для турков и арабов, он был сыном наложницы правоверного эмира, пострадавшего от католиков.

Для испанцев, отпрыском инквизитора. Пусть не совсем законным, но его трогать, было себе дороже.

Помимо контрабанды, отец не брезговал порой и откровенными грабежами. Когда это было выгодно, кровь брала свое. Северяне во все века промышляли разбоями и пиратством.

Став капитаном пиратского корабля, отец продолжал оказывать услуги и моему деду, и кардиналу Торквемаде. Так что, именно благодаря ему, и дед, и Его Высокопреосвященство, узнали эту историю с эликсиром и философским камнем.

— А когда ты вступил в ряды братьев-иезуитов? И почему оказался у нас в качестве отца-эконома? — Настоятель монастыря святого Бенедикта Нурсийского искренне недоумевал от всего произошедшего с семьёй Дитмара. — И наконец-то, самое главное, в этой запутанной истории про Испанию. — Почему Папа, все-таки, обратил внимание на Агату? Что же в ней такого необычайного, что ему надо было знать об Агате всё. И при этом, Папа постоянно держал руку на её пульсе.

Ты же можешь рассказать нам об этом? Но лишь только самую чистейшую правду!

— Ну конечно! А иначе, какой смысл, если мы не будем доверять друг другу? Но при одном условии! — Иезуит с облегчением вздохнул, понимая, что большая часть его миссии успешно завершена. Всё, что ему поручили выполнить в Ватикане, было исполнено. — Сначала мы даём ответ на письмо Леонида и леди Агаты, Мне привычнее называть её так, всё-таки привычка — это ведь вторая натура, как сказал кто-то из великих.