Магические осадки не ожидаются (СИ) - Васильева Юлия

У дверного порога сбоку уже стоял кувшин молока, прикрытый сверху краюхой хлеба. Госпожа Цайесс всегда точно выполняет свои обязанности. Но и Зибер Оут свои тоже.

Накрошив коту хлеба в молоко, Зиб и сам принялся за завтрак, откусывая прямо от краюхи и прихлебывая из крынки. Взгляд его тем временем не отрывался от алеющего горна.

Когда он собрался с духом, часы на соседней улице, в вотчине часовых дел мастера Эцануса, отбили полдень. Зиб несколько раз подносил руку к горну, отдергивал в последний момент, снова подносил, и снова отдёргивал.

Кузнец чувствовал жар, исходящий от углей. Как он мог взять такой уголек в руку — да еще чтобы следов не осталось? Может, в этом угле примеси какие, а он вчера надышался — вот и мерещится чудное разное? Зиб мотнул лохматой головой и в очередной раз сунулся рукой в горн.

Кузнец так и не понял, в какой именно момент он перестал чувствовать жар, исходящий от углей. Зиб схватил очередной уголек — и резко выдернул руку из горна.

Раскаленный уголь спокойно лежал на его ладони. Так, словно он был не раскаленным докрасна, а остывшим пепельно-седым. Или будто лежал он не на ладони живого человека, а на земляном полу.

— Ты видишь? — Зиб протянул руку с угольком умывающему после завтрака Абису. Тот недовольно мявкнул, спрыгнул с табурета и шмыгнул за дверь. — Во дела…

Кузнец забыл про работу, про заказы. Он был занят более важным делом. Опытным путем выяснилось, что кисть к огню нечувствительна совершенно. В районе запястья начинает чувствоваться тепло, и чем дальше от ладони — тем сильнее. На середине предплечья теперь красовался свежий ожог — результат эксперимента. Ну, заодно и мера — по которую руку в огонь можно пихать. Зиб хмыкнул, смазал ожог топленым маслом, стоявшим в горшочке тут же, среди железок, подпер бороду рукой и крепко призадумался.

Чудное дело с ним произошло. Чудное, вот-вот. Но, вместо того, чтобы дальше думать, он принялся за работу. Оказалось, что невесть откуда появившаяся способность залезть пальцами прямо в огонь и раскаленный мягкий металл как хлебный мякиш продавить, поправить, придать форму, подогнуть — это лучшее, что случилось с Зибом в его кузнечной жизни.

С отдельной полки, где было некое подобие порядка, Зиб взял завернутую в мягкую тряпицу заготовку для магического амулета. Магические амулеты — точнее, сама металлическая форма, которая потом принимает в себя магию — самая сложная работа, что доводилось делать Зиберу. А тут… Да как хошь пальцами — так и гни метал! Любой завиток, любой изгиб, какую хошь сложность выдумай — и все сделать можно.

Ну и удача привалила!

Кузнец так и этак крутил новый, еще красный, только что с наковальни амулет. Форма была ровно такой, какой ее и заказали. Ни единого недочета или неточности. Но Зиб на всякий случай взял бумажку, прилагавшуюся к амулету, и внимательно ее изучил. Ну тютелька в тютельку!

Амулет остывал и менял цвет с красного на благородный серый. Надо выйти на солнце, при дневном свете как следует рассмотреть. Зиб распахнул дверь кузни и оказался лицом к лицу с чужаком, стоявшим на пороге. Кузнец быстро спрятал руки за спину, отчего тут же взвыл и подпрыгнул. Это руки к огню не чувствительны. А седалище оказалось очень даже восприимчиво к недавно вытащенному из пламени металлу. Зибу показалось, даже паленым запахло.

— Господин Зибер Оут? — отчеканил человек, стоявший за порогом.

Зиб отвлекся от поджаренной поясницы и внимательнее взглянул на спрашивающего. Высокие сапоги, плащ, надменная рожа, с фингалом на скуле, но почему-то в блестящих точках. И взгляд, вострый, как лезвие ножа. Вот те раз.

Еще один сыскарь.

* * *

— Я это, я, господин…

— Шимус Грон.

В сунутое под нос удостоверение Зибер даже не стал вглядываться. Профессия на лице написана, несмотря на блескучки. И это явно кто-то посерьезнее, чем тот молодчик, что являлся с утра.

— Желаете пройти внутрь? — Зиб за спиной отвел руку подальше назад. От амулета все еще исходил жар.

— Желаю.

Этот времени зря терять не умел. Цепким взглядом осмотрел кузню. Зиб вел взглядом вслед за ним. Так-то навроде и придраться-то не к чему… Стоп. А где?!

— Вы же из полиции, господин?! — Зиб тыкал пальцем свободной руки в угол. Там еще с утра стоял сейф. Сейф для господина Спенсера из лимонадной лавки! А сейчас только паутина! — У меня сейф сперли!

— А в сейфе деньги и драгоценности? — хмыкнул сыскарь.

— Пустой сейф! На заказ делал! — От возмущения Зиб даже забыл про амулет в левой руке — и чуть снова не прижег седалище. — Ума не приложу, как свистнули! Разве что… — Он нахмурил лоб. — Паренек тут с утра крутился… Может, отвернулся я… Но тощий, как палка… Как он мог тяжеленный сейф-то упереть, а, господин полицейский?

— Подождите вы со своим сейфом, я, кажется, знаю, где он, разберемся, — отмахнулся от него детектив. — Что у вас в руке?

— Ась?

— Что у вас в руке, которую вы прячете за спину? — чеканя слова, повторил сыскарь. Перед этим прикидываться глухим бесполезно. А что делать?! Незаметно избавиться от амулета не получится. На земляной пол уронить да сапогом втоптать — так все нутро у Зибера возопило против этого. Металл еще не до конца остыл, этак заготовку и повредить можно. Да и разве же можно — такую работу, и в землю втаптывать. Отбросить в сторону тоже не получится — звякнет.

Вот ведь зараза… Зиб вздохнул и вынул руку из-за спины. На его широкой заскорузлой ладони матово поблескивал магический амулет.

Глаза у полицейского сузились, Зибу даже показалось, как он услышал свистящий выдох.

— Зибер Оут, как у вас оказался магической амулет высшего уровня?

— Про уровни ничего не знаю, господин полицейский, — тут же стал оправдываться Зиб. Ему все одно теперь придется языком чесать будь здоров — чтобы как-то выкрутиться из этого дела. И принесла же нелегкая полицейского. Зачем, кстати? — И это не амулет. Это металлическая заготовка для него. В нем нет ни капли магии.

— Вашей фамилии нет в списке поставщиков магических амулетов, Зибер Оут, — отчеканил сыскарь, а потом недобро зыркнул на кузнеца и достал из кармана какую-то штуковину, похожую на помесь курительной трубки и стамески. Он поднес штуковину к амулету на ладони Зиба, но ничего не произошло. Полицейский хмыкнул, убрал штуковину обратно в карман и протянул руку к амулету.

— Осторожнее, господин Гроб… — Еще один недобрый взгляд… — Грош… — да что за память дырявая-то стала! — То есть… Не трогайте, он горячий!

Полицейский фыркнул и решительно протянул руку.

А потом он неразборчиво выл и совал пальцы в рот, а Зиб безо всякого уважения тащил его за шиворот в угол, где стояла кадушка с водой. Только когда пальцы сыскаря оказались в холодной воде, господин полицейский прекратил выть и шипеть. Шумно выдохнул, зачерпнул другой рукой воды, плеснул себе в лицо.

— Предупреждать надо!

— А я предупреждал, — Зиб положил амулет на полку, подумал — и переложил на наковальню. Ежели еще обжигает, так может и полку прожечь. С другой полки достал горшочек с топленым маслом и кивнул полицейскому. — Доставайте, господин, руку, лечиться будем.

Зиб смазал ладонь полицейскому маслицем, попутно удивившись, что ручки-то у господина совсем не барские, а больше на его, кузнецовы, похожи. Сыскарь выудил из кармана какую-то лиловую тряпицу, почему-то зарделся что горячий уголь, но уверенно — явно не первый раз себя перевязывает — замотал ею палец. Зиб не успел как следует поразмыслить, почему из-за этой тряпки полицейский так раскраснелся, потому что тут же был подвергнут допросу. Вот и делай добро людям!

— Резистентность к огню появилась сегодня?

— Чо?! — вытаращился на сыскаря Зиб.

— Руку в огонь можешь засунуть? — вздохнул сыскарь.

— Могу, — тоже со вздохом ответил Зиб. Толку теперь отпираться — если этот тип видел, как Зиб держал на ладони железку, об которую сам сыскарь обжегся.