Всеблагое электричество - Корнев Павел Николаевич

Бежать!

Я попятился, выскочил в коридор и рванул в прихожую. Краем глаза уловил в дверях библиотеки смутное движение, крутнулся на месте, вскидывая пистолет, и вдруг, сам не заметил как, очутился на полу.

Голова кружилась, перед глазами все плыло, и валявшийся неподалеку от вытянутой вперед руки «Цербер» виделся смазанным пятном. Не чувствуя собственного тела, я попытался дотянуться до него, но промахнулся, и сразу в поле зрения возникли лакированные штиблеты, все в разводах подсохшей грязи.

Незваный гость небрежным движением ноги отодвинул от меня пистолет и спокойно произнес:

— Это слабое подобие инсульта, виконт. Ничего страшного. Пока.

Я попытался подняться, но с левой стороны грудины растеклась столь невыносимая боль, что осталось только плюхнуться обратно на пол и обессиленно прижаться щекой к холодному паркету.

— А это сердце, — повторил все тот же по-стариковски надтреснутый голос. — Сердце — удивительная мышца, я вам доложу! Сутки напролет оно беспрестанно качает кровь, день за днем, месяц за месяцем. Всю жизнь. Изнашивается, конечно. А бывают и врожденные дефекты. Неизлечимые даже, как у ее высочества.

— К черту! — выдохнул я, попытался приподняться на четвереньки, но левая рука подломилась, и небрежным тычком туфли в бок меня опрокинули на спину.

— Сердце изнашивается, виконт, — повторил возвышавшийся надо мной старик, седой и морщинистый. — Вы не думали, что ваше уже исчерпало свой ресурс?

Я взглянул в бесцветные глаза сиятельного и помотал головой.

— Верно! — рассмеялся тот. — Это все мои проделки, мой талант. Виконт, одного маленького тромба достаточно, чтобы вас парализовало до конца дней, поэтому умоляю — давайте без глупостей.

Боль понемногу начала отпускать, сердце перестало пропускать удары, вернулась способность шевелить руками и ногами.

Я отполз от сиятельного, прислонился спиной к стене и спросил, не особо выбирая выражения:

— Какого черта вам надо? Шкатулку? Так у меня ее нет!

— Виконт, не играйте со мной. Не стоит, — потребовал старик, один из тех, что привязывали меня к электрическому стулу. — И не надейтесь на защиту особняка, меня аггельской чумой не пронять.

— Что вам надо? — повторил я.

— Книгу!

— Какую еще книгу?

Сердце словно стиснули в стальных тисках, боль ошеломила, и на миг я просто потерял контроль над собственным телом. Этого времени сиятельному хватило, чтобы склониться ко мне, обшарить карманы и завладеть надорванным фотоснимком.

— Мне нужна книга, которую держит в руках девчонка, — заявил старик.

— Это моя мама, — хрипло выдохнул я.

— Тем хуже для вас, виконт, — нахмурился старик. — В противном случае я бы сюда не пришел.

— Зачем вам книга?

— Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы.

— И все же?

Старик снял пиджак и повесил его на дверную ручку; вытащил из манжет массивные золотые запонки и начал без спешки закатывать рукава дорогой сорочки.

— Отдайте мне книгу, — предложил он, — и я сохраню жизнь вашей подруге.

— Не мне?

— О нет! Вам я сохраню жизнь, если вы станете упрямиться. Вот только в голове у вас лопнет сосуд, и вы останетесь парализованным и проведете остаток дней в лечебнице для малоимущих. А я стану приходить раз в неделю или две и спрашивать, не желаете ли вы оборвать свои мучения. В обмен на книгу, разумеется. Так к чему все усложнять?

— Занятная перспектива, — пробормотал я. — Надо полагать, в библиотеке вы уже смотрели?

— Не нашел ничего подходящего, — признал сиятельный. — Где она?

Я ухватился за дверной косяк, не без труда поднялся на ноги и заглянул в библиотеку. На полках не осталось ни одной книги, все они лежали на полу, составленные в неровные стопки.

— Все проверили? — спросил я, гадая, каким именно образом сиятельный устроил обыск, не зная ровным счетом ничего о книге, которую намеревался отыскать.

— Все, — подтвердил старик.

— Тогда идемте! — позвал я, отталкиваясь от стены, и старик проворно подался назад.

— Выбросьте нож! — потребовал он.

Я безмолвно выругался, достал титановый клинок и кинул его на пол.

— Идите первым! — приказал сиятельный, снимая с дверной ручки пиджак. — И без глупостей!

Мы двинулись к лестнице, поднялись на третий этаж, а в коридоре меня вновь скрутил сердечный приступ. Пока корежили судороги, старик первым прошел в спальню, огляделся и вышел обратно.

— Ее там нет! — с нескрываемой злостью обвинил он меня во лжи. — В комнате нет ни одной книги вовсе!

— Ну разумеется нет! — прохрипел я, понимаясь с колен. — Там есть увеличительное стекло, идиот!

— И что с того?

— От безденежья, — поморщился я, массируя ладонью грудь, — пришлось распродать часть библиотеки букинистам. По частям. Кому именно что досталось — помню только я. Так что поаккуратней с вашим талантом. И если думаете, что достаточно будет просто узнать название, то смею заверить — в разных изданиях одной и той же книги текст мог претерпеть определенные изменения. И уж точно изменялась разбивка по страницам!

Прозрачно-светлые глаза старика загорелись недобрым огнем, но от новой экзекуции он воздержался и лишь указал на дверь:

— Проходите!

Я зашел в спальню, сел за письменный стол и попытался открыть его верхний ящик, но рука вдруг обвисла безвольной плетью. Старик сам открыл его, достал увеличительное стекло и принялся разглядывать фотокарточку.

— Ничего не разобрать! — заявил он.

— Старость не радость, — ухмыльнулся я в ответ.

— Не все до нее доживают, — парировал сиятельный.

Намек был прозрачней некуда, и я потребовал:

— Дайте мне.

Получил фотокарточку и лупу, присмотрелся и вдруг неким наитием угадал, что за книгу держала тогда мама в руках.

Не колебался ни мгновения. Быстро сунул пожелтевший снимок в рот и принялся пережевывать его, стремясь измолоть жесткую бумагу зубами, а лучше — проглотить и оставить сиятельного в дураках.

Не успел. В глазах вдруг помутилось, я соскользнул с кресла и бухнулся на пол. Старик присел рядом и без особых церемоний разжал мою челюсть клинком перочинного ножа. Вынув измусоленный и промокший от слюны комок, он выпрямился и с раздражением выкинул его в дальний угол.

— Зачем вы это сделали, виконт? — с досадой спросил сиятельный, нервно пройдясь по комнате.

Онемение понемногу отступило, и я прохрипел:

— Без меня не расшифровать…

— Бросьте! — отмахнулся старик. — У вас даже не было всего шифра! — И он с нескрываемым превосходством добавил: — А у меня есть!

Я оторвал голову от пола, пригляделся и с нескрываемым удивлением обнаружил, что сиятельный неведомым образом раздобыл копию не только моей карточки, но и ее оторванной части.

— У вас нет книги! — выдал я тогда и попытался подняться с пола.

— В самом деле? — ухмыльнулся старик и взял с кресла оставленный там лепреконом томик «Приключений Алисы в Стране чудес». — Сдается мне, все же есть.

Сиятельный уселся в кресло, выложил на широкий подлокотник оба фотоснимка и принялся листать любимую книгу мамы, поочередно выписывая что-то из нее в свой блокнот.

— Вы крайне самонадеянный молодой человек, виконт, — бормотал он между делом себе под нос, — видно, пошли в деда. Эмиль отличался изрядной взбалмошностью, вечно витал в облаках и строил прожекты. Он дополнял брата, но без него ничего собой не представлял. Заурядная личность, склонная к необдуманным авантюрам.

Я осторожно наполнил легкие воздухом и позволил себе неудобный вопрос:

— Что же вас всех так заботят секреты этого ничтожества?

— Ничтожества? Вовсе нет, — возразил старик. — Он был по-своему неплохим человеком, душой компании и любимцем женщин. Бездарным он не был, всего лишь непредусмотрительным. В карты играл замечательно, но продумывать партию на несколько ходов вперед не умел. Это его и сгубило.

— Свой секрет он запрятал просто отлично.

— Это не его секрет! — рявкнул вдруг сиятельный. — Это наш секрет, наш, общий! Эмиль шантажировал нас, втянул в свою нелепую интригу, подставил под удар! Все последние годы мы жили с зависшим над шеей топором, но теперь все закончится! Теперь все закончится!