Глубины отчаянья (СИ) - "allig_eri"

Но горец уже отвернулся к мулам.

— Один вопрос, — сухо произнёс он. — За остальные плати монетой, солдат «вольных городов».

Лишь мой прищуренный взгляд не позволил бойцу выхватить меч. Но даже так я видел, с каким трудом он сдержался. Горец же уселся верхом, а потом махнул рукой своим спутникам, направившись к воротам.

Да уж… ситуация накалилась, хотя казалось бы, куда ещё сильнее?.. Солдаты уже какое-то время стягивались с прилегающих территорий. Новые патрули не назначали, кроме тех, кто занимался присмотром за границей с Сайнадским царством. Туда, напротив, усилили отряды, добавив группы быстрого реагирования, вроде всадников и мобильных сионов — чтобы могли отступить, в случае проблем.

Любых желающих пройти в Монхарб задерживали и допрашивали. Не жёстко, но сурово, после чего отправляли обратно, не пропуская в город. Нарушителей ловили и допрашивали куда серьёзнее, уже не отпуская после — почти всегда этим человеком был шпион.

Аналогично и с морской торговлей — никого не принимали, максимум — пополнить припасы и прямой дорогой обратно. Исключений не делали ни для кого, отчего аристократы снова подняли вой, ведь многие занимались торговлей, а войска «мешали им поднимать Монхарб с колен!» К счастью, почти сразу они переключились на иное занятие — крупномасштабные сборы.

— Я не могу уехать, мне скоро рожать, — заявила Силана, когда её поставили в известность.

— За вами будет полноценный присмотр и уход, — для решения вопроса перемещения нынешнего архонта, пришлось привлечь самого Логвуда, который не поленился лично прийти к девушке. — И поверьте, наши армейские лекари не дадут ни вам, ни ребёнку пострадать по пути, — он хлопнул меня по плечу. — Это Изен, лучший целитель, который находится в нашем распоряжении.

— Знавала я одного хорошего целителя, с которым уже никто не сравнится, — отвела она взгляд, плотнее сжав ладони на… это же моя кружка! Вон и криво нацарапанные руны отведения тепла, прочности и определения ядов!

Я оставил кружку с остальными своими вещами, в комнате, когда… когда мы предались разврату. В казематы меня тащили, не позволив забрать ничего. Похоже, эти вещи взяла себе Силана. Хах… лучше она, чем кто-то иной.

— У нас нет выхода, госпожа, — произнёс я, едва справившись с эмоциями. — Скоро по городу ударят сайнады. Нужно отступать.

— Куда, маг? — вздохнула она, отложив кружку и сложив руки на большом животе. — Хотя этот вопрос будет лучше задать твоему хозяину, — и перевела взгляд на Тольбуса.

— Понимаю ваше настроение, архонт, — нахмурился он, — однако попрошу выбирать выражения, когда общаетесь с теми людьми, которые будут жертвовать своими жизнями, дабы вы и такие как вы могли выжить и продолжать жить.

— Я… — Плейфан дёрнулась и заморгала, — приношу извинения.

— Принимаю извинения, — глухо ответил я.

— Мы направимся на восток, в обход леса Солкос, и далее — к центру Нанва. По пути будем разделять армию на части, устраивая засады на противника и стараясь сократить число его войск больше, чем он сумеет сократить нам.

— А дальше? — как и я, Силана сразу взглянула на перспективу.

— Наши дипломаты договариваются о подкреплении и эвакуации с некоторыми ближайшими нейтральными государствами, — немного подумав, признался комендант. — Предварительные договорённости есть, остальное — в процессе.

Он соврал, — понял я. — Ещё ничего не решено. Ничего.

Однако альтернатив и правда не имелось. В отличие от Сайнадского царства, Нанв был окружён морем и соседствовал только с Империей и сайнадами. Великие Марки, ближайший сосед, не считая этих двоих, мог контактировать с нами или через залив Бабочек, или через территорию сайнадов.

Конечно же Плейфан согласилась, иных вариантов и быть не могло.

В Монхарбе спешно собирали телеги и повозки, цены на лошадей и мулов выросли в десятки раз. Горожане мотали узлы, сколачивали ящики, стремились вытащить всё и даже больше — прямо как на наших тренировках с Эдли… Ох не зря генерал их проводил! Совсем не зря!

Про торговцев и аристократов даже речи не шло, эти засранцы собирали целые караваны.

У солдат ситуация была немного иной, но и здесь командиры обрушили на интендантов тысячи запросов обо всём «самом нужном». Иной раз мне казалось, что едва ли не половина всей казны была потрачена на порох, пули, ружья, гранаты, новые клинки и иные виды снаряжения.

Войска были вынуждены заниматься жесточайшим контролем: не давать людям убивать друг друга, успокаивать стычки, решать многочисленные споры и самые разные конфликты. Количество краж, разбоев и драк достигло вершины.

Хуже всего пришлось приезжим, которых обвиняли во всевозможных бедах. Командование, кстати, тоже вплотную занялась их вопросом. Было очевидно, что как бы мы не старались, но по любому в стан беженцев, которых придётся вести подальше от границ, проберутся шпионы, однако одно дело — человек, который будет тихонько отправлять сведения о нашем пути (их и так не трудно будет отыскать, ибо десятки тысяч людей оставят множество характерных следов), другое дело — большая и слаженная группа диверсантов (наподобие того «барда»), которые могли бы серьёзно нагадить во время пути, отравив, например, запасы еды. Либо заминировав палатки командования. А может и ещё какую гадость устроив — кто же их разберёт?

Проблема, как уже понятно, была в том, чтобы отделить зёрна от плевел. У нас не имелось возможности допросить КАЖДОГО горожанина и многочисленных крестьян, которых тоже начали сгонять из окрестностей, дабы собрать единую и огромную колонну.

— Вариантов не так много, — сидя в казарме, обсуждали мы предстоящие события лишь своим тесным коллективом. Я уже давно заметил, что в «Полосах», хоть тут и под сотню человек (по местным реалиям всё равно маловато), ключевую роль эдаких лидеров, наплевав на звания и статус, играют под десяток человек, каждый из которых ныне находился здесь. — Либо не брать иноземцев вообще, сосредоточившись лишь на тех жителях Монхарба, которые проживают тут уже какое-то время… Ну и деревнях тоже. Либо брать вообще всех.

— И то херня, и другое, — философски произнёс Сэдрин, удерживая в руках трубку вонючего курева.

— Только на меня не дыми, — буркнула Дунора, отодвигаясь подальше.

— Я аккуратен, — поднял мой бывший лейтенант руку и… неудачное движение перевернуло часть трубки на сидящего рядом сапёра Грайса, который, как обычно, был измазан самыми разными химическими реактивами, ведь последнее время постоянно занимался изготовлением или испытанием своей взрывчатки.

Снаряжение, одежда и сам мужик загорелись, словно он был облит маслом. Кашляя от поднявшейся невыносимой вони, я слезящимися глазами смотрел, как щуплый солдат катался по грязному полу, пытаясь сбить пламя. Тлеющие волосы и вся дрянь, собравшаяся на его немытом теле и грязной одежде задымились, наполняя помещение смрадом и запахом какой-то богомерзкой тухлятины. Во все стороны неслись бешеные проклятия.

Направив руки я, под бешеный хохот собравшихся, начал поливать его водой, пока не услышал раздражённое шипение:

— Хватит! Хватит! — вопил сапёр, размахивая грязными руками. — Стой! Я же утону!

Рыдая от смеха, Килара повалилась на пол, но Дунора, с руганью, подтянула её выше, не позволив завалиться в образовавшуюся лужу.

— А ну успокоились все! — рявкнул я. — И проветрите помещение, пока все тут к Триединому не задохнулись!

Зло выругавшись, я оглядел веселящихся людей, только-только начавших приходить в себя.

— Что это вообще было? — сузив глаза, поинтересовался я. — Угроза жизни! Наш товарищ мог получить опасные ожоги, либо вовсе погибнуть!..

— Мы тут со скуки помираем, лейтенант, — послышался из угла голос Ворсгола, который, как подобает суровому мужику, точил длинный нож. — А каждый день — словно бег по кругу: беженцы, беженцы, беженцы. Вместо того, чтобы готовиться к предстоящему противостоянию с сайнадами, тренироваться, изыскивать шпионов и строить планы военной компании, наша жизнь, кажется, стала ходить только вокруг этих неблагодарных ублюдков.