Печать пожирателя 10 - Соломенный Илья

— Можете называть меня Линь Шу.

— Рад знакомству. Это Илона, моя невеста.

— Я тоже очень рада, господин Апостолов, госпожа Кофеева.

— О, вы и про меня знаете? — удивилась Илона, картинно изогнув бровь, — Откуда?

— Господин Яковлев рассказал нам.

Мы с Илоной переглянулись.

— И почему он это сделал?

— Проще будет… Показать. Прошу, сюда.

Мы оказались в дальней части особняка, у стеклянного лифта. Зашли внутрь (втроём, безо всякого сопровождения), и он понёс нас вниз. Ощущение было таким же, как при погружении на дно океана — давящая тишина, нарастающее давление на барабанные перепонки.

— Вы ведь не просто так пригласили нас на чай? — наконец нарушил я молчание, глядя на затылок вампирши.

— Разумеется, нет, — она не обернулась, — У нас общая проблема. И, возможно, общая цель.

Спросить, что она имеет в виду, я не успел — лифт остановился. Двери разъехались, и нас ударило в лицо волной знакомых, но смешанных в причудливый коктейль ощущений.

Запах — едкая химия, озон, сталь и сладковатый, медный дух свежей крови. Звук — низкочастотное гудение мощных генераторов, шипение пара, монотонное бормотание на непонятном языке. И свет — резкий, холодный белый от неоновых ламп, смешанный с алым, пульсирующим свечением магических кругов.

Мы вышли — и я замер.

— Впечатляет…

Перед нами простиралась не пещера и не склеп. Это была колоссальная лаборатория, напоминавшая гибрид ЦЕРНа и алхимической мастерской. Сверкающие хромом и титаном станки и устройства соседствовали с бронзовыми жаровнями, где тлели странные травы. Голографические экраны висели в воздухе, показывая сложные энергетические схемы, а рядом на каменных стеллажах лежали древние фолианты в потёртых кожаных переплётах.

Воздух вокруг вибрировал от сконцентрированной мощи.

«Дерьмо космочервей!» — промелькнуло у меня в голове — «Прямо как моя лаборатория, где я возился с Салтыковым…»

— Что это за место? — спросила Илона.

— Наш скромный исследовательский центр, — ответила Линь Шу, и в её голосе прозвучала нота гордости, — Здесь мы изучаем природу нашей… уникальности. Ищем способы её усиления. Или контроля.

Она повела нас дальше, между рядами причудливой аппаратуры. А когда мы углубились и вышли на «площадь», я увидел их.

Тринадцать фигур в тёмных, одинаковых одеяниях, стоящих по кругу. Их руки были подняты, а низкое, монотонное пение сливалось в единый гул, наполнявший всё пространство. Маги крови. Их пальцы были испачканы алым, и от них в центр круга струились тонкие, витые нити энергии — багровые и пульсирующие.

В центре этого круга стоял массивный каменный саркофаг. Древний, покрытый выцветшими от времени рунами, которые сейчас мерцали мягким, светом. Крышки на нём не было.

Но я уже догадывался, что там.

Я подошёл к самому краю ритуального круга, нарушая его границы своим присутствием. Вампирша ничего не сказал, гул магов не дрогнул, не прервался.

Я заглянул внутрь саркофага.

Внутри, погружённый по грудь в багровую, светящуюся жидкость — смесь крови, магии и непонятнр ещё чего — лежал дед. Его лицо, обычно оживлённое ехидной усмешкой, было мертвенно-бледным и неподвижным. Глаза закрыты. На его обнажённой груди, прямо над сердцем, зияло ужасное, почерневшее ранение, от которого расходились чёрные, похожие на трещины прожилки.

От него почти не исходило привычного холода — лишь слабый, угасающий импульс.

— Что с ним произошло?

Багровый свет от ритуального круга мерцал на неподвижном лице Дмитрия, делая его чужим, незнакомым. Воздух гудел от монотонного бормотания магов и гула аппаратуры.

Китаянка молчала…

— Объясните. Сейчас же! — потребовал я, и эти слова прозвучали не как просьба, а как приказ.

Мои энергожгуты, которые я снова сделал видимыми, сжались в напряжённые спирали. иИх изумрудное сияние бросало зловещие блики на стерильные стены лаборатории.

Однако Линь Шу не испугалась.

— Ваш… дед, — произнесла она, тщательно подбирая слова, — Появился в Шанхае в самый разгар нашей внутренней войны. И его прибытие не было случайным.

Илона, бледная, но собранная, шагнула ко мне ближе.

— Войны? О чём вы?

— Двести лет назад, после смерти моего отца, старейшины клана «Нефритового дракона», власть над вампирами в Шанхае оказалась раздробленной, — голос Линь Шу был ровным, но в нём слышалась лёгкая горечь, — Все захотели урвать кусок побольше, и начали истреблять друг-друга… Наш род, наши кровные братья, разделились на семь семей, которые до сих пор постоянно воюют друг с другом за территории… Кхм… С большим количеством людей.

— Вы хотели сказать — корма?

— Я сказала, как хотела.

— И какое отношение мой дед имеет к вашей возне?

Линь Шу предпочла не заметить моей насмешки.

— До того, как распасться, наш клан хранил одно… предсказание. О том, что в час величайшего упадка явится Чужеземный Ветер с Севера. Древний, несущий в себе силу иных земель. И его кровь, смешанная с нашей, либо вернёт нам утраченную мощь, либо… положит конец нашему роду.

Я снова фыркнул. В голове тут же закрутились саркастические мысли. «Чужеземный Ветер с Севера»… Ну конечно, куда ж без очередного пророчества… Мало деду было приключений в Баку с Варг’Шадом и бывшими сослуживцами — так и тут умудрился вляпаться!

Нет, ему определённо надо торчать в каких-нибудь пустошах, в тайге, в тундре, чтобы не влезать в неприятности! Хоть комиксы по приключениям этого старого хрыча рисуй!

Или это всё с ним только из-за меня начало происходить? Жил спокойную жизнь, пока во внуке магия не проснулась…

— Полагаю, нашлись те, кому это пророчество пришлось не по душе? — спросил я вслух.

— Именно, — Линь Шу кивнула, и её лицо осталось невозмутимым, — Клан «Алых Когтей», крупнейший из осколков наследия моего отца и наши давние соперники, всегда считали это пророчество ересью. Они видят силу лишь в чистоте крови и безраздельной власти. Для них появление вашего деда стало не исполнением древнего завета, а угрозой их растущему влиянию — а оно, поверьте, в последние десятилетия в Шанхае выросло многократно…

— «Алые когти», значит?

— Когда ваш дед появился здесь, мы об этом узнали. Такой мощный вампир — и совершенно один, да ещё и чужеземец. Мы…попытались установить с ним контакт. Но «Алые когти» узнали об этом. Они обвинили нас в сговоре с чужаками и… напали. На вашего деда, и на наших людей.

— Так они его отравили из-за вас? — в моём голосе зазвенела сталь.

— И мы искупим свою вину, — Линь Шу была предельно серьёзна, — Когда вылечим вашего деда.

— Кто его отравил?

— Их старейшина, — вздохнула вампирша (мне показалось что она сделала это чуть более картинно, чем полагала ситуация) — Особым ядом, который выжигает сущность вампира изнутри. Этот яд — био-магическая субстанция, которой могут управлять и которую могут синтезировать внутри своего тела лишь некоторые… Лишь некоторый подвид вампиров. И у «Алых когтей» есть такой… Именно благодаря ему они и захватывают власть такими темпами.

— Проклятье…

— «Алые Когти» уже празднуют победу, считая, что устранили угрозу и окончательно подорвали нашу веру в пророчество и наши позиции.

Китаянка сделала паузу, и её взгляд стал тяжёлым, полным того самого холодного расчета, что я видел в ней ранее.

— Но они недооценили нас. Мы успели доставить вашего деда сюда и погрузить в торпор.

— Что это?

— Глубокий сон на грани смерти… Когда все процессы в теле, подобном нашему, замедляются и тоже как бы засыпают. Торпор может быть добровольным — например, для ухода от суеты текущей эпохи. Или «принудительным», вызванным серьезными ранами или потерей крови. Во втором случае его длительность зависит от силы вампира и его человечности, и может длиться от нескольких часов до веков, но…

— Но?

— Ваш дед потерял сознание, так что погрузился в торпор не сам, и нам… Приходится тратить массу усилий, магии и крови, чтобы удерживать его в таком состоянии. Настоящей крови, прошу заметить, не синтезированной. Это, как вы понимаете, тоже добавляет ситуации… «неоднозначности».