Разборки в Пандемониуме (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

Энкратос почувствовал, что начинает выходить из себя. Будь он на тысячу лет помоложе — мог бы и сорваться. Впрочем, даже сейчас, несмотря на весь опыт, сдержаться не получилось.

— А может, это империи наплевать на собственных граждан, вот им и приходится брать судьбу в свои руки? — Голос невольно сорвался на шипение. — Я слышал, обитатели острова просили у империи помощи, но не дождались её. Империя списала очень внушительный кусок тверди вместе с гражданами. Отчего им пришлось отбиваться от остроухих пиратов самостоятельно. Несколько десятков только что провалившихся, ещё не понимающих, где они находятся и что с ними произошло, и капитан крохотного шлюпа вынуждены были сражаться с командой целого авианосца, которые уже почти ввергли остров в бездну! Они были вынуждены поднимать остров из холодных слоёв, они за свой счёт вели его к империи, которая отказала им в помощи. И потом, когда буря прибила остров к дружественному империи государству, они узнают, что оно больше не дружественное! Что в Троллтехе произошёл переворот, который пришлось подавлять опять же силами маленького шлюпа и жителей острова. Просто потому что имперская армия наплевала на то, что от неё отказывается целое государство! А когда одного из них похитили светлорождённые для того чтобы выпытать способ добычи гелиотропа, они уже и не пытались обратиться к империи. Потому что знали, что ей наплевать на собственных граждан. И действовали собственными силами, уж как умеют. Прости, государь, но я не знаю другого способа вырвать кого-то из рук светлорождённых, кроме прямого нападения! На месте моей дочери я действовал бы точно так же. Я не смог её отговорить, потому что сам не верил, что можно справиться законными методами!

Император не перебивал его на протяжении всей речи и Энкратос невольно распалился. Почти кричал.

«Не слишком почтительно по отношению к властителю империи, — подумал демон. — Сейчас он меня уничтожит… и хорошо, если только морально».

Молчание затягивалось. Кажется, государь не ожидал такой отповеди, и теперь боролся с собой, чтобы на месте не прикончить дерзкого смутьяна. Недовольство ощущалось физически, давило — Энкратос с трудом сохранял спину прямой — так хотелось упасть на колени и вымаливать прощение.

— Интересно, — Голос у правителя империи был спокойным, даже скучающим. — А ты знаешь, что подобные перестановки случились не только у гремлинов с троллями? Может, ты слышал о том, что гоблины теперь с нами не очень-то дружат? Что хвостатые зверолюды Фераксии больше не видят своего будущего в дружбе с нашей империей?

«То есть, так и задумано? — С ужасом подумал демон. — Это какой-то проект, в который мы влезли в грязных сапогах, нарушили имперские планы? Но если так задумано… то зачем⁈ Зачем самостоятельно отдалять от себя друзей, от которых империя изрядно зависит?»

— Нет государь, я не слышал о таких изменениях.

— Забавно, — Энкратос не видел в этом ничего забавного. — Забавно, что про случившееся на Троллтехе я узнал уже после того, как там повеселились твои подопечные. Притом мне было сказано, что это они устроили там бучу, и только своевременные действия посольского корпуса и имперских вооружённых сил смогли нивелировать последствия, спасти ситуацию. Как ты думаешь, Энкратос, кому можно верить? Демону, который двадцать лет назад оставил свою должность? Или всё-таки министру иностранных дел?

Энкратос лихорадочно обдумывал сказанное. Императору доложили совсем другую версию событий. Это очень… неприятно.

— Не мне давать советы государю, — он всё-таки опустил глаза, не удержался. Слишком мучительная, давящая атмосфера. Кто послабее уже не смог бы стоять на ногах под таким давлением.

— Забавно, — повторил император. — Бросать в лицо своему государю обвинения — это в твоей компетенции, а советы давать ты не хочешь. Что ж, ладно. Полагаю, принимать решение, не выслушав все стороны, будет неправильно. Я жду твою дочь на аудиенцию. Если, конечно, она соизволит явиться. И тех шустрых землян, которые замешаны в деле — тоже. Давненько мне не доводилось видеть человеков. К слову, я надеюсь, они будут готовы продемонстрировать свой способ добычи гелиотропа, о котором ты мне тут рассказал. А пока свободен. Прошу только не покидать Пандемониума до нашей следующей встречи. Думаю, твои подопечные смогут добраться в столицу и без твоего чуткого руководства. Они, я смотрю, очень шустрые.

Энкратос молча поклонился и вышел из кабинета. Ожидающих в приёмной за время беседы стало значительно меньше, а те, кто остался, были бледны. Некоторые утирали лица, по которым стекали струйки пота. Демон посмотрел на них с каким-то даже сочувствием. Ощутить на себе давление ярости императора, тем более вот так, без подготовки, не понимая, что произошло… Впрочем, на него тоже смотрели сочувственно. И с удивлением. Кого другого после столь серьёзных переживаний, могли и вынести, а он сам вышел, на своих ногах. Сам Энкратос о пережитом прессе уже и не думал. Куда сильнее его занимал сам разговор с императором. Слишком непонятный. Неоднозначный.

«Почему он так резко прервал выволочку? А ведь это была именно выволочка. Он собирался оттаскать меня за шкирку, как нашкодившего черта… Но не стал. Он будто бы не ожидал моих слов».

Энкратос вышел из дворца, не обращая ни на кого внимания. Прежде всего, необходимо решить, как действовать. Стоит ли исполнять повеление императора, или это будет слишком опасно.

«Два варианта действий. Я отправляю Каси сообщение, в котором прошу не игнорировать повеление императора. Другой вариант — предупредить девочку, чтобы сидела на острове и ни в коем случае никуда не совалась, а самому бежать. Это будет сложно, но я справлюсь. Нет, это глупо. Рвать с империей слишком опасно, сейчас. Слишком разные весовые категории. Если я прямо нарушу повеление государя, он будет не просто недоволен. Он разозлится. А мы… слишком заметны, чтобы где-то прятаться, и слишком слабы, чтобы пережить гнев императора. Нет, это глупо. Это значит признать свою вину, признать, что мы злоумышляли против императора и империи».

Мысль о том, что его обвинят в предательстве, была очень неприятна. Энкратос не считал себя безгрешным агнцем. Трудно остаться чистым с его положением и его родом занятий. Даже будучи на службе, он не забывал о благе для собственного рода. Порой, доводилось пользоваться высоким положением. Но не в ущерб империи. Подлостей Энкратос не позволял себе никогда, считал это недостойным предков.

«И всё-таки, почему он так отреагировал на мою отповедь? Он ведь был в ярости. Мне едва удалось устоять на ногах. Слабаки в приёмной, кажется, вовсе попадали. Гнев императора тяжёл, как и раньше, здесь ничего не изменилось. Но что это за странная политика — оттолкнуть от империи её сателлиты? Или…»

Энкратос едва не хлопну себя ладонью по лбу, настолько простая это была мысль. Должно быть, он не понял этого сразу только из-за воздействия государя.

«Это не его политика, не хитроумный план! Всё происходит без его ведома. И даже более того… император не знает, что там происходит, у гоблинов, троллей и прочих. То, что я ему рассказал, стало для него сюрпризом. Он поверил мне, и он действительно был в ярости. Но эта ярость была направлена не на меня. На других!»

Энкратос остановился перед дверью гостиницы, введя швейцара в недоумение. Тот, бедный, стоит, придерживая дверь — и не поторопишь важного демона, чтобы прошёл быстрее, и не закроешь у него перед носом. Остаётся только пучить глаза и краснеть. Махнув рукой швейцару, демон отошёл в сторону:

«Если он не знал… значит, визит в столицу становится очень опасным путешествием. Как для Каси, так и для меня. И тем не менее…»

Мысль о том, что дочери придётся рискнуть, была неприятна. Возможно, путешествие в Пандемониум станет для неё даже более опасным, чем попытка неподчиниться императору.

«И всё-таки это нужно будет сделать. Нет, я должен написать письмо. И пора расконсервировать столичный особняк — гостей будет много. Да и мне столько времени жить в гостинице невместно. И нужно предупредить команду. Мне тоже нужна охрана, хватит шляться по улицам в одиночестве».