Буря над бездной (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

Влад выпучил глаза, пытаясь просигнализировать, что ему очень интересно, что за альв такой, и чем он отличается от эльфов. Грин вопросительное лицо человека расшифровал и объяснил:

— Альвы — близкие родственники эльфов. Они договариваться хорошо умеют. «Чарующий эльфийский голос» — это нихрена не про эльфов на самом деле, а вот про этих. Втираются в доверие, обманывают… подлые твари. У некоторых способность развита так сильно, что могут вообще незаинтересованного разумного заставить делать то, что нужно альву. Эта тварь походу из таких была.

Влада прострелило осознанием:

— Так что, Фальгрим, получается, ни в чём не виноват был? Его просто заставили?

— Да закрой ты хлебало! — тут же возмутился Леннарт. — Или так и оставлю! Будешь ходить потом страшный, как смерть!

— Всё он виноват, — вздохнул Грин. — Против воли разумного альв может заставить делать только что-то очень простое. Ответить на вопрос, или какие-то простые действия. А то, что Фальгрим делал… это его решение. Может, альв как-то повлиял, но перетянуть на свою сторону того, кто изначально не был готов на предательство, этот урод бы не смог. Так что Фальгрим сам был гнилой. И это моя вторая ошибка. Я должен был его повесить сразу.

«Ну, вроде хотя бы меня наказывать не собираются за то, что я его самостоятельно прикончил. Хотя… я ж никому пока не говорил, при каких обстоятельствах его в бездну сбросил. Все, наверное, думают, что во время драки…»

Влад теперь, когда немного успокоился, сам себе удивлялся. Нет, сожалений не было — если только, в самом деле, из-за того, что Фальгрим перед смертью не мучился. Даже в бездну падал уже без сознания — не было времени осознать, что наделал.

«Хотя бессмысленно. Он бы всё равно не осознал. Этот урод был совершенно уверен, что он весь в белом, а все вокруг козлы. И никакой кол его бы не переубедил — только больше утвердился бы в уверенности, какие мы плохие. Хрен с ним — сдох, и ладно. В живых оставлять его всё равно было нельзя — мог ведь и ещё как-то напакостить. А вот себя я просто не узнаю. Раньше бы точно беспомощного убивать не стал. Ладно, хорош рефлексировать. Надо ещё Эсфирру искать».

Глава 9

Влад шёл по родному городу. Привычно — пустой, он, тем не менее, выглядел необычно. Таким, каким был до того, как провалиться в бездну. Зеленели тополя, будто не побитые страшным морозом, светились вывески реклам над магазинами. Видеть город таким было приятно и радостно. Лопатин знал, что и люди никуда не делись, они где-то тут. Просто он их не видит. Рядом шагала Каси, почему-то в земной одежде. Лёгкое белое платьице в цветочек девушке безумно шло. Влад и подумать не мог, что демонессе с её смуглой, даже чуть с красноватым отливом кожей, будет так к лицу такое светлое ситцевое платье. На ногах у Каси были лёгкие босоножки — тоже белые, с ремешками чуть выше щиколоток. Влад на них особенно обратил внимание, потому что вместо ступней у Каси сейчас были копытца.

«Надо же, — подумал Лопатин. — Всегда были обычные ступни, я же видел. Изящные такие. А сейчас копытца».

Это было немножко странно, но Влад совсем не удивился. Они о чём-то болтали с демонессой, и та периодически задевала его хвостом по щеке, но это не было неприятно. Только немного щекотно.

Навстречу вдруг вышел чужой. Совсем не такой, как тенебриса, да и на того, что в фильмах он тоже был не похож, просто Лопатин откуда-то точно знал — чужой. Страшный, с жабрами, с скользким, мерзким телом и с кислотой вместо крови. Но Каси совсем не боялась. Демонесса поприветствовала этого чужого, и начала с ним о чём-то говорить — Лопатин никак не мог разобрать, о чём. А потом этот чужой вдруг вырвал сердце у демонессы, у неё изо рта пошла кровь, Влад закричал от ярости и горя. И проснулся.

Дружок нагло расположился на лежанке, и ему тоже что-то снилось, только, в отличие от Влада, приятное — во сне пёс помахивал хвостом.

«Причём, зараза такая, обязательно было задницей к лицу ложиться! — возмутился Влад. — Вот чей хвост меня по лицу гладил!»

Такую привычку Дружок завёл с тех пор, как Влад устроился жить на заводе. Возвращаться домой каждый день через весь город было лень и слишком долго и лень, так что Лопатин решил время сэкономить, благо пустующих помещений на заводе хватает. Вернувшись домой в тот день, когда случился бунт, Влад застал пса в крайне нервном состоянии. Видно, почувствовал, что произошла какая-то беда, и весь извёлся. А выйти не смог — дверь была заперта. Лопатин же, наоборот, порадовался, что пса с ним во время бунта не было. Слишком опасно — мог ведь и получить из метателя, и что тогда делать? Однако пёс с тех пор пёс наотрез отказался оставаться дома, чуть ли не истерику устраивал, когда хозяин пытался уйти куда-то без него. И спать теперь устраивался на лежанке вместе с человеком — чтобы, значит, во сне не пропустить момент, когда беспокойный человек куда-то уйдёт.

А потом Влад вспомнил остальные детали сна, и веселье как рукой сняло.

— Знаешь, Дружок, — сказал Лопатин, спихивая пса с лежанки, чтобы вставать не мешал. — Мы ведь на самом деле ерундой занимаемся. Ракеты эти, самолёты у дяди Саши с Каси… Всё это будет бесполезно, если у нас на острове заведётся чужак. Не такой, как бывшие пленные — с ними мы, откровенно говоря, просто облажались, а настоящий, который будет притворяться, что свой. В первую очередь нам нужна контрразведка, вот только я понятия не имею, как её организовать. И спросить не у кого. С Каси посоветоваться?

Мысль была очень соблазнительная — парень уже привык доверять демонессе, к тому же сохранить остров и в её интересах. Если б не сон…

«Глупо ориентироваться на сновидения, но есть тут и разумное зерно, — размышлял Лопатин, поглаживая встревоженного Дружка. Пёс чувствовал, что хозяин беспокоится, и теперь ластился, пытаясь поднять настроение приятелю. — Каси в этом деле явно не сильно больше меня разбирается. А ещё она привыкла доверять куче разного народа… хотя бы отцу, который явно себе на уме. Нет уж, с Каси мы, конечно, посоветуемся, но начать лучше самостоятельно. Пока голова чистая, ничьими представлениями не забита. И с чего начать — очевидно. Нужно составить представление о каждом из жителей острова. Вообще-то, даже раньше надо было это сделать, но, да ладно. Лучше поздно, чем никогда».

Представив, сколько предстоит разговоров, Лопатин поморщился. Устраивать допросы всему населению острова — что может быть более неприятным занятием? Даже если формально это и не будет допрос. Куда интереснее конструировать ракеты, тем более, дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки.

«Вот только сделать это необходимо. Так что нечего отлынивать. Раньше начнёшь — раньше закончишь. А в процессе, может, ещё какая-нибудь дельная мысль в голову придёт».

Окончательно проснувшись, правда, решил не пороть горячку.

«Устраивать „допросный марафон“ не будем. Лучше просто потихоньку с людьми общаться, периодически. А то мы с Эсфиррой днюем и ночуем на заводе, Каси с дядей Сашей уже вовсю строят самолёты, а чем занимаются остальные — мы даже не в курсе!»

С демонессой и соседом они действительно связывались регулярно, докладывая друг другу о своих успехах, а вот что происходит на острове Влад из виду как-то упустил.

Кто первый кандидат на разговор? Ответ очевиден. Эсфирра ещё при найме матросов на корветы оказала просто неоценимую помощь, работая то ли детектором лжи, то ли считывателем эмоций. Бесценный специалист! А вот что нужно ей самой, тенебриса так и не рассказала. Между тем, Владу хотелось бы и дальше пользоваться её помощью. Да, все местные, жители Ойкумены, с кем он обсуждал тенебрису, однозначно утверждали — представители этого народа не лгут и не предают. Но всё равно — тревожно не знать, отчего столь редкий, ценный и дорогой специалист согласился с тобой работать. Эсфирра ведь так и не рассказала, почему она к ним присоединилась.

После бунта найти её удалось не сразу. Собственно, тенебриса сама вернулась после того, как закончила охоту. Очень, к слову, удачно получилось — не пришлось устраивать поиски разбежавшихся. У тенебрисы проснулся охотничий инстинкт, и она не вернулась, пока не выловила всех, кто попытался сбежать. Живых не осталось, но Влад из-за этого совершенно не переживал. Он бы и остальных — тех, кого взяли на корвете, — отправил в бездну. Но Грин решил по-другому, и спорить с ним парень не захотел. Решил — нечего изображать из себя кровожадное чудовище. Тем более, по возвращению в империю, этих бунтовщиков всё равно ничего хорошего не ждёт. Каторга!