Имперский колонист (СИ) - Кощеев Владимир

— Род Аккар поколениями собирал эту коллекцию картин, — донёсся до моего слуха голос эльфа. — И если пожелаете, после ужина я устрою вам полноценную экскурсию. Вы так любите живопись?

— Это моя работа и моё призвание! — пылко заявила Вера Михайловна. — Вы же понимаете, насколько мы разные? А искусство — это мост, который может соединить нас, преодолев пропасть, лежащую между нашими разумными видами. Ведь именно искусство раскрывает внутренний мир своего народа!

Народ продолжал подтягиваться, и каждого эннар Аккар приветствовал, ни разу не запнувшись с именем-отчеством. Александр Олегович наблюдал за происходящим, мотая на ус, а я…

Глядя на то, как Невесёлова окучивает аристократа, становилось понятно, что она своего добьётся, и расположение Аймона Аккара окажется в её крепких руках… Ну или между ног, тут уж зависит от того, как близко она готова его подпустить. Культура — штука такая, глубокая.

Так что можно было расслабиться и просто поужинать. Правда, как я вошёл в режим предчувствия боя на входе, так из него выйти и не мог. Нужно было пройтись, проветриться, убедить самого себя, что всё в порядке. А перед ужином и во время него меня никто не выпустит бродить по замку.

Подтянулись и эльфы, они, в отличие от людей, зашли сразу всей толпой и тут же выстроились у стола. Эннар Аккар довёл Веру Михайловну до кресла по левую руку от себя и встал во главе.

— Уважаемые гости, — заговорил он по-эльфийски, — для Аккара — огромная честь приветствовать вас в этих стенах. Поколения наших предков боролись за своё место, выстраивая не просто шахты, а место, которое мы смогли бы назвать своим домом. И вот теперь, в эти эпохальные времена, когда к нам из другого мира прибыла официальная делегация, именно Аккар стал городом, который войдёт в историю Аэлендора, как город, впервые принявший людей в своих стенах. А потому я поднимаю этот бокал за вас, дорогие гости! За Арканор! За Российскую Империю! И за то, чтобы дальше наша жизнь становилась только лучше!

Он поднял золотой кубок над головой. Я автоматически дотянулся до ёмкости, чтобы в случае необходимости притянуть металл к себе. И ощутил, что на внутренней поверхности нанесена совсем не пищевая плёнка.

— Яд!

Десертный нож сорвался со стола и со свистом пролетел через стол, мгновенно выбив кубок из рук Аккара. Он не успел даже опомниться, как сидящие рядом с ним эльфы повалили своего сюзерена на пол и подняли купола защиты.

Наша охрана тоже оказалась не лыком шита, так что и дипломаты почти мгновенно были сгруппированы и прикрыты. И лишь я один остался сидеть за столом, но вокруг меня дрожали приборы, кружилась над узорчатой скатертью тяжёлая утятница. Несколько соусниц опорожнились, взмыв в воздух и готовясь вонзиться в любого, кто покажется мне подозрительным.

— Успокойтесь! — раздался недовольный голос из-под ушастой кучи-малы. — Успокойтесь немедленно!

Я отпустил металл, и предметы с грохотом посыпались на пол. Поднявшись на ноги, я оглядел нашу охрану. С другой стороны стола встал Аймон Аккар, ноздри старого эльфа трепетали от гнева, но вместо того, чтобы начать бой, он магией отряхнул одежду и посмотрел на меня.

— Маг металла?

— Да, эннар, — спокойно кивнул я.

— Яд в кубке или кубок отравлен? — уточнил он.

— Кубок изнутри смазан ядом, эннар, — ответил я. — Не знаю, каким именно, но решил не рисковать.

Один из вассалов тут же подобрал чуточку смятый кубок и, указав на замершего в нише слугу, приказал:

— Ты!

Эльф в униформе рода Аккар тяжко вздохнул, но приблизился. Вассал схватил бутылку, из которой налили Аймону и велел:

— Пей!

Обрадованный, что не придётся глотать яд, слуга приложился к горлышку и в четыре мощных глотка осушил бутылку. Вино явно упало на благодатную почву, и ноги эльфа подкосились. Однако он всё же устоял и, глупо улыбнувшись, сообщил:

— Отличное вино, эннар!

— Приведите заключённого, — распорядился эннар Аккар. — Путь оближет кубок изнутри.

На лицах делегации появилось удивление. А мне вспомнился один из миров, в которым довелось служить.

Мир, названия которого я никогда не знал. Да и не интересовался ни разу. Меня просто кидало в точку пространства, в моей голове появлялись сведения о том, кого нужно забрать, и… всё.

Вот и тогда я спустился в прекрасный дворец из мрамора и чистого золота. Эльфы жили там, как боги — бессмертные, красивые и молодые. И их ничуть не смущало, что за это приходится платить жизнями содержащейся в клетках черни. Осуждённой за какие-то пустячные преступления вроде пересечения границы.

Жертв ритуально убивали, забирая их жизненную силу, выпивая души. А после шли к своим подданным, чтобы объявить, что божества, правящие миром, остаются ещё на несколько лет. И если простые смертные хотят и дальше жить под рукой мудрых Вечных Богов, им нужно работать ещё усерднее, чтобы возносить свои дары.

Много я повидал там записей и даже, наверное, смог бы повторить всё необходимое, если бы провёл сотню-другую попыток. Но никогда не стану, потому что точно знаю — Смерть нельзя заставлять ждать.

В том, что Аймон Аккар таким не балуется, я был уверен. Он был слишком стар для того, кто возвращает себе молодость за счёт чужой жизни. Но что у него имеются заключённые — не удивился. Шахты рядом, и вряд ли там много желающих работать добровольно. А вот каторжники обходятся дешевле, и их наверняка больше.

Пока я предавался воспоминаниям, привели пленника. Эльф в добротной, но довольно грязной униформе шахтёра внимательно осмотрел зал и криво усмехнулся. Вид столовой, пережившей короткий всплеск магии и суеты, его определённо порадовал.

— Значит так, Торосс, — объявил тот же вассал, что напоил слугу, — сейчас облизываешь этот кубок изнутри. Там, скорее всего, яд. Если ты умрёшь — твоя семья получит десять тысяч лунариев. Если яда нет — тебе скостят срок вполовину. Согласен?

Заключённый посмотрел на него уже безо всякой усмешки.

— Бумагу! — потребовал он.

Договор подмахнули быстро, всё это время я чувствовал, что яд остаётся на стенках кубка и не думает испаряться. Что крайне разумно — отравитель мог обработать посуду ещё утром, зная, что она достанется именно Аккару, и спокойно ждать результата. Это куда удобнее, чем перед самым ужином яд подмешивать или на самом пиру травить сюзерена — суеты слишком много, возможных свидетелей. Профессионалы так не поступают.

Наконец, Торрос вытащил язык и, обведя им по внутренней стороне кубка, выронил посуду. Реакция последовала незамедлительно.

— Больно, — прошипел сквозь рвущуюся наружу синюю пену эльф.

И рухнул замертво.

В столовой зале воцарилось молчание. Александр Олегович положил руку мне на плечо и чуть сжал пальцы. Кажется, Высоцкий уже благодарил Бога за то, что тот направил меня вместе с делегацией в Аэлендор. Представляю, что бы здесь началось, если бы я не почуял яд, и эннар Аккар умер вот так на пиру, сразу после провозглашения настолько хорошего тоста.

Эльфы в христианство не верят, у них свои боги. И такую смерть можно было бы спихнуть на них, мол, это знак свыше, что союзу не бывать и людей нужно выпереть из Аэлендора поскорее от греха подальше. А то на «Серебряный рассвет» нарвались сначала, затем вот эннар из старого и богатого рода помер. Что дальше будет, если эти русские здесь останутся?

Первым заговорил эннар Аккар. Повернувшись ко мне, он склонил голову.

— Эннар Князев, сегодня вы спасли мне жизнь, род Аккар в долгу перед вами, — сказал он. — Если вам когда-либо потребуется помощь, двери моего дома всегда будут для вас открыты.

— Благодарю, эннар Аккар, — отозвался я. — Я всего лишь поступил так, как велела мне честь дворянина.

Он кивнул вновь и повернулся к Высоцкому.

— Боюсь, Александр Олегович, наш ужин отменяется.

— Я всё понимаю, эннар Аккар, — ответил тот. — Мы вернёмся в свои покои, а завтра отправимся дальше. От лица его императорского величества благодарю вас за гостеприимство, но задерживаться дольше мы просто не можем.