Охота за тенями (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Руны не только разрушают, но и помогают людям, — заметил Никита и встал с кресла. Ему захотелось размяться. Подойдя к окну, он осторожно выглянул наружу. В наступившей темноте разглядеть что-то на улице не представлялось возможным. Что он хотел увидеть? Убедиться, что за Гравой нет никакой слежки? Даже если магистр привёл за собой «хвост», вряд ли он об этом узнает. — Я тоже занимался подобными изысканиями. Только переносил на кожу ведические руны наших предков.

— Может быть, всё дело в их истоках? Откуда они пошли и кто их создавал?

— Не знаю, сеньор Грава, — покачал головой Никита, отойдя от окна и встав в простенке. — Дело, скорее всего, в самой коже. Ведь она долго сохраняет энергию живого существа, и если на неё наложить руны определённого свойства, начнётся процесс подпитки. Чтобы свиток получил необходимую мощь, нужно его долго выдерживать как коньяк.

— Откуда у вас эти сведения? — напрягся Сальваторе Грава, наклоняясь вперёд.

— Не могу сказать, родовая тайна. Но поверьте: дав свитку пролежать пять лет, вы получите серьёзный артефакт, напитанный определённой Силой. Через сто лет он превратится в мощнейшее оружие, а ещё через век у вас на руках будет механизм, способный разрушить большой город вроде Рима. Одним ударом.

— Вы хотите сказать, что Дженнаро это понял и стал экспериментировать с рунами на живых людях? — прокашлялся магистр.

— Да, такая версия существует. Он приехал в Петербург по заданию Ордо Маллеус, получил возможность заниматься косметическими практиками, но на деле устроил тату-салон, где набивал кельтские руны, связав их в нужной последовательности. Только непонятно, каким образом он напитывал их некротической энергией.

— Вы сталкивались с «невидимой смертью»?

— Да, и не один раз. Если бы Баталья не торопился и дал своим «бомбам» прожить хотя бы пять лет, последствия могли бы быть куда печальнее.

Итальянец тоже поднялся с кресла и стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Несколько раз он пересёк её в глубоких раздумьях, пока, наконец, не остановился возле дивана, опёрся на его спинку ладонями и спросил:

— Значит, ваш интерес вызван не самим руническим письмом, а тем, каким образом происходит их наполнение некротической энергией?

— Вы правильно поняли, магистр, — уважительно склонил голову Никита. — Я хочу найти исток этой страшной техники и уничтожить его. Кто занимается некромагией в Ордосе?

— Я не знаю, — вздохнул Грава. — Будь я адептом Ордена, не разговаривал бы с вами, будучи посвящённым во многие тайны Инквизиции. Последнего некромага сожгли прилюдно на площади в Люцерне в 1795 году. Вместе с его дьявольскими книгами.

— Вы уверены, что сожгли именно те книги? — усмехнулся Никита.

— Теперь уверен в подлоге, — в ответ печально улыбнулся старик. — До недавнего времени даже не задумывался. А ведь вы верный вопрос задали. Истреблением чёрных магов занималась Святая Инквизиция, а точнее его представительский орган — Ордос. Ничто не мешало инквизиторам произвести подмену, а настоящие труды спрятать в подвалах Ватикана. Ну, или где-нибудь в таком месте, о котором обычный человек даже не подумает. Например, в какой-нибудь публичной библиотеке, где его сотрудники тесно связаны с Ордосом.

Грава внезапно замолчал, выпрямившись как напряжённая струна.

— Положи искомый предмет на виду, и его никто не найдёт, — подсказал Никита.

— Действительно, — пробормотал магистр. — А Дженнаро пользовался этими книгами. Вот откуда у него феноменальный прорыв в освоении рун. Точнее, в технике создания заклинаний. Послушайте, сеньор Назаров… Это очень опасные знания, и я не хотел бы их распространения. Мне недолго осталось топтать землю. Способных учеников не осталось, преемника нет. Я перед нашей встречей все важные материалы, накопленные за долгие годы исследований, отправил по почте сеньорите Бьянке Руджерри в Петербург. Вернётесь в Россию — заберёте их себе. Они ваши.

— Довольно неосмотрительно доверять столь откровенные знания почте, — покачал головой Никита.

— Зато нетривиально, — хмыкнул старик. — Я предполагал, что за мной могут следить, и опасался брать эти бумаги с собой. Нет, каюсь. Один пакет с монографиями оставил в аэропорту Прага-Рузине. Для вас, значительно продвинувшегося в изучении рун, они не имеют никакой ценности, но только не для Ордоса. Подозреваю, что в случае слежки камеру хранения обязательно вскроют. На всякий случай запомните номер ячейки: сто сорок, код «2648В». Повторите, пожалуйста.

Когда Назаров отчеканил все цифры без запинки, Грава удовлетворённо кивнул и спросил.:

— Я могу вас попросить, барон, съездить завтра в аэропорт и посмотреть целостность ячейки? Вы же сможете, не вскрывая её, понять, там ли мои вещи?

— Могу, но при условии, что на пакете есть маркеры.

— Они есть, — кивнул итальянец. — Аурные излучения вы почувствуете сразу.

— Хорошо, сразу с утра и съезжу, — Никита вернулся к своему креслу и сел в задумчивости. — Неужели за вами следят так пристально?

— Последние два года я ощущал эту слежку чуть ли не кожей. А когда пришло известие о гибели Батальи, так и вовсе откровенно приставили ко мне двух своих агентов, — поморщился Грава и отправил в рот плитку шоколада, подержал во рту, чтобы она растаяла, а потом запил её глотком бренди. — Появилась дикая мысль, что Ордос хочет заполучить материалы, по которым я готовил Дженнаро. Кстати, предложение такое было. Пятьсот тысяч фунтов стерлингов за все труды предлагали, но я отказался. Теперь их могут у меня взять только с мёртвого.

— Вы бы не торопились с такой оценкой ситуации, — Никита не знал, что ещё сказать человеку, трезво оценивающему своё будущее. Сальваторе Грава, несмотря на возраст, обладал критическим умом и признаков расстройства психики не показал за всё время беседы. Среди одарённых давно ходит шутка, что маги деменцией не страдают, поэтому играть умалишённого им не стоит. — Завтра съезжу в аэропорт и все тревоги забудутся.

— В любом случае мои труды останутся у вас, — твёрдо заявил магистр. — Я так решил. Поступайте с ними как вздумается. Можете сжечь, а можете изучить и стать величайшим специалистом по рунической магии. Там много чего интересного.

— Благодарю вас, маэстро, — почтительно склонил голову барон Назаров, и Грава довольно улыбнулся, услышав, как его назвал понравившийся ему молодой человек. — Ваши исследования попали в надёжные руки. Я найду им достойное применение.

— В таком случае позвольте покинуть вас, — Грава решил, что сказал достаточно, и теперь был спокоен. — Уже поздно, хочу почитать перед сном.

— Не забудьте поставить сторожки на двери и окнах, — выходя вместе с гостем в коридор, посоветовал Никита.

— Я и собирался так сделать, — старик протянул руку молодому человеку для пожатия. — Спасибо, барон. Теперь моё сердце спокойно как никогда. И… если со мной что-то произойдёт, не вздумайте искать виновных или втягиваться в бессмысленное расследование. Уезжайте сразу же в Россию.

— У меня билет на послезавтра, — ответил Никита. — А завтрашний день я посвящу Праге. Но сначала, конечно же, проверю ячейку.

Он пожелал спокойной ночи своему собеседнику, но не ушёл сразу к себе, пока не почувствовал вибрацию магической сети, накинутой на дверь. Удовлетворённо кивнул, когда понял, что Грава обезопасил номер.

Он не сразу лёг, а сначала плотно задёрнул шторы, включил напольную лампу с жёлтым абажуром, на котором были нарисованы золотистые лилии, уселся в кресло, чтобы посмотреть местные новости по старомодному телевизору с выпуклым экраном. Чешский Никита не знал, хотя мог за пару часов с помощью лингво-амулета запихать себе в голову базовый курс, но потом голова болеть будет. Лучше растянуть процесс обучения на всю ночь, чтобы не перегружать мозг. Только нужно ли? Здесь, в Богемии, на английском разговаривали почти все продавцы, служащие разных учреждений, работники кафе. Про гостиницы и упоминать не стоит.

Новости, судя по картинке, были благостные. Мелькали кадры нарядной Праги, весёлых людей, развлекающихся в заснеженных парках — и никого не волновала изнаночная сторона жизни, где шла бесконечная война за обладание тайными и страшными для человечества знаниями и на уничтожение неугодных. «Остаться должен только один» — по сути людоедская доктрина, начавшая свой путь на заре становления Инквизиции. И с ней боролся Орден Гипербореев, всеми силами боролся. Как нельзя кстати оказался подарок итальянского магистра!