Абсолютная Власть. Трилогия (СИ) - Майерс Александр

— Оружие у них есть?

— Топоры и ножи. Огнестрельного нет.

— А надо огнестрельное! — проревел Зубр. — Мы этой ночью дюжину стволов потеряли!

— Стволы достанем, командир, — скривился Кислый, как будто съел лимон. Из-за этой своей вечно недовольной морды он и получил прозвище. — У нас на западе схрон есть, помнишь? Там несколько винтовок лежит. Возле Орловки можно в земле покопаться, там до сих пор оружие находят.

— Гнилое, как твои зубы, — отмахнулся Николай.

— У меня нормальные зубы, — поморщился Кислый. — Это у Бурого…

— Всё, захлопнись! Сначала надо Градова найти, потом уже про всё остальное думать. Где грёбаные разведчики, почему до сих пор никаких вестей⁈ — Зубр бахнул кулаком по столу. — Этот урод по-любому где-то рядом!

Как раз в этот момент дверь с треском распахнулась. Ввалился Тоша и, спотыкаясь, побежал к столу Зубарева.

— Командир, командир! Их видели! — запищал он, кланяясь так низко, что носом чуть не ткнулся в стол.

Зубр почувствовал, как настроение сразу улучшилось, но не показал этого. Сведя брови, он молча смотрел на худое лицо Антона, а тот смотрел в ответ, придурковато улыбаясь.

— Говори, пока язык не оторвал, — проворчал Николай.

— В Романовке! — воскликнул Тоша и хлопнул в ладоши. — Я же говорил, командир! Я так и думал, что они к той провидице попрутся.

В кабак вошёл Волк в потёртых кожаных штанах. От него воняло конским потом, а вся одежда была в пыли.

— Засёк их в Романовке, командир… — начал он, а Тоша перебил его:

— Я уже рассказал!

— Тихо! — рявкнул Зубр и посмотрел на Волка. — Куда они поехали?

Тот почесал пальцем шрам от заячьей губы и пожал плечами:

— Точно не знаю. На северо-восток, в горы. Игорёк остался за ними следить.

— На северо-восток, говоришь… Значит, не в усадьбу, — проговорил Николай. — Или хотят какими-то тайными тропами пробраться.

Уголки его губ дёрнулись в улыбке. Это хорошо. Горы, леса, овраги, медвежьи тропы. Там полиция не выручит Градова.

— Слышали⁈ — Зубр встал и резким движением схватил стоящую у стены двустволку. — Градов теперь никуда не денется! Глушь — это наше царство!

Тоша запрыгал на месте, как заводная кукла:

— Точно, командир! Ну, хана ему теперь. А я молодец, да? Молодец, что про Романовку подумал?

— И что ты ждёшь, благодарности⁈ — рыкнул Николай, хватая его за шиворот. — Зови всех!

Тоша закивал, выпутываясь из его хватки:

— Сейчас, командир! Всё сделаю!

— И чтоб через полчаса все были здесь! Кто опоздает — кишки выпущу.

Тоша выскочил из кабака, споткнувшись о порог. Волк стоял молча, ожидая приказа. Кислый поморщился и залпом допил своё пиво. Остальные поспешно встали из-за столов, собираясь на улицу.

— Запомните и передайте всем! — объявил Зубр. — Градова не убивать, он мой. Мой и Громовержца, — он любовно погладил резной приклад двустволки. — Сначала мы ему прострелим колени. Потом заставим умолять о пощаде, и только потом прикончим.

— Ясно, командир, — скривив рот, сказал Кислый.

— Тогда пошли, — Николай накинул на плечи свой плащ с меховым воротником и направился к выходу.

Жажда прикончить Градова зудела в животе, как голод. Яркое солнце ударило в глаза, когда Зубарев вышел на улицу. Но оно уже опускалось — через несколько часов, особенно в горах, станет темно.

Зубр улыбнулся. Глушь и темнота. Отличное сочетание.

Где-то там, в этой самой глуши, ехал человек, который ещё не знал, что смерть уже идёт за ним по пятам.

Спасибо всем, кто продолжает оставаться с историей! Следующая глава выйдет в понедельник.

Глава 16

Воспоминания и монстры

Солнце клонилось к горам, окрашивая небо в багряный цвет. После Владивостока, где воздух был загажен выхлопами, дышалось легко и приятно. Но чем выше мы поднимались, тем злее становился холодный ветер.

Узкая тропа вилась меж скал, будто змея. Я ехал впереди, чувствуя, как осторожно лошадь переставляет копыта. Мы были бы рады ехать быстрее, но под ногами было много камней, а справа и вовсе зиял обрыв. Далеко внизу шумела река.

— Смотрите, медведь, — сказал вдруг Артём, указывая вниз.

На берегу и правда был молодой медведь, который стоял, сосредоточенно глядя в воду. А затем вдруг бросился вперёд, нырнул и вынырнул уже с рыбой в зубах.

— Молодец! — воскликнул Артём, поднимая кулак.

Медведь посмотрел на нас и поспешил скрыться в лесу.

— Звери — это хорошо, — сказал Секач, поправляя тесаки за спиной. — Значит, монстров поблизости нет. Пока что.

— Думаешь, мы их встретим? — спросил я.

— Очень даже может быть. Чем дальше в глушь, тем больше тварей. Это возле городов и в дворянских владениях разломы быстро закрывают. А если он где-то здесь в горах откроется — кто знает, сколько монстров из него успеет вылезти.

— Нам бы не помешал разлом. Я как раз хочу встретиться с сильным монстром, — сказал я.

— Зачем? — удивился Секач.

— Мне нужен камень души.

— А-а. Ну если поохотиться хотите, я не против, — улыбнулся дружинник.

— А я против, — пробормотал Артём. — Давайте мы без монстров обойдёмся, ваше благородие. Я в жизни только одного видел, и мне вот так хватило, — он провёл ладонью над рыжей головой.

— Тебя никто не заставляет сражаться, — сказал я.

— Я и сам не хочу, но не стоять же в стороне, как девчонке, — пожал плечами парень.

— Ваше благородие, — Ночник прервал наш разговор, подъехав ко мне вплотную. — За нами кто-то едет.

Я обернулся и пригляделся. Далеко позади что-то мелькнуло. Один всадник, не больше, держится на расстоянии, но не отстаёт.

Я заметил его ещё когда мы покидали Романовку. Преследователь хорошо скрывался, и несколько раз я терял его из виду. Но был уверен, что он продолжает следить за нами, и специально ждал, когда мы поднимемся повыше в горы.

— Вижу, — кивнул я. — Возьми кого-нибудь и подождите его. Схватить живым.

— Слушаюсь, — кивнул Ночник и спешился, подав знак другому дружиннику.

Мы продолжили путь, замедлив шаг. Тропа сузилась ещё сильнее, и теперь по ней мог идти только один конь. Слева была скальная стена, справа — обрыв. Лошади фыркали, с опаской поглядывая на шумящую в обрыве реку.

Солнце почти скрылось за горами. Мы прошли ещё немного и оказались на достаточно широкой площадке. Я натянул поводья и поднял руку, давая сигнал остановиться.

— Зажгите фонари, — сказал я. — Подождём Ночника.

Дружинники достали из поклажи керосиновые лампы и зажгли их. Оранжевые всполохи разогнали наступающие со всех сторон тени, и от меня не укрылось, как Артём облегчённо выдохнул.

— Я чуть пройдусь, гляну, что впереди, — сказал Секач.

Я молча кивнул, и дружинник, подняв фонарь, пошёл дальше по тропинке. Остальные тем временем успокаивали лошадей, которым темнота нравилась ещё меньше, чем Артёму.

Где-то вдалеке раздался волчий вой. И что-то мне подсказывало, что это может быть не настоящий волк. Такой же сигнал подавали наёмники в прошлый раз, когда приготовили для нас засаду за бродом.

Секач скоро вернулся и сказал, что всё в порядке. А вскоре появились Ночник с напарником.

Они вели за собой связанного человека, который весь дрожал, и явно не от холода. Следом шагала его лошадь.

— Ведите сюда, — приказал я.

Ночник дёрнул за верёвку, как за поводок. Мужчина был вынужден пройти вперёд. Он был ненамного старше Артёма, лет двадцати, с щуплой фигурой и глазами, полными страха.

— Имя? — спросил я.

— На хрена тебе знать, как меня кличут? — вдруг расхрабрился тот, хотя дрожать не переставал.

— Да это ж Игорёк, — сказал, приглядевшись, Артём. — На Зубра работает.

— А тебе, сучья морда, точно амбец! Крыса рыжая, кидалово! Засобачим тебя и затемним в этих горах, вместе со всеми остальными. Ни один легавый не усечёт, где ваши кости кроются!

— На каком языке он разговаривает? — удивился я.