Темная сторона. Том 2 (СИ) - Лисина Александра

Я обалдело моргнул, однако появившаяся в моей голове картинка оказалась настолько реалистичной, что мне и впрямь стало легче. Нет, в шар меня… вернее, мой дух, мое сознание… действительно еще тянуло. Но уже далеко не с такой силой, как раньше. Теперь я хотя бы мог этому сопротивляться. Я, как и советовал тан, нащупал неустойчивое равновесие. Поэтому упасть мне все еще хотелось, но я уже понимал, что во второй раз так просто на эту удочку не попадусь.

— Молодец, — кивнул тан Горус, когда понял, что я справляюсь. — Теперь попробуй сам.

И отступил в сторону.

Я после этого пошатнулся, лишившись надежной опоры, но почти сразу выровнялся. Снова нащупал едва не ускользнувшее равновесие. И уже достаточно уверенно противостоял настойчивому желанию упасть. Просто потому, что нащупал новую опору, и с нее меня было уже не так-то просто столкнуть.

— Запомни это ощущение, — посоветовал тан Урос, когда я поднял голову и вопросительно посмотрел на собеседников. — И, каждый раз, когда захочешь обратиться к памяти рода, постарайся его не терять.

Я кивнул.

— Благодарю. Урок усвоил. Но пока еще не совсем понял, как именно надо к ней обращаться.

— Достаточно лишь обычного мысленного усилия, — наконец соизволил вмешаться в разговор тан Альнбар. — Вспомни шар и ощущения, которые он у тебя вызвал. Нащупай равновесие. И как только оно будет достигнуто, сосредоточься на том, что хотел бы узнать.

— Как? И это все? — не поверил я.

— Да. Больше для магии разума ничего не требуется. Первичный доступ ты уже получил. Настройку тебе только что сделали. А остальное зависит сугубо от тебя и от твоего умения формулировать мысли.

Я еще немного постоял, а потом осторожно отнял руку от шара и, поняв, что ничего криминального не случилось, благодарно кивнул.

— Спасибо. Попробую. В прошлый раз вы говорили, что уровень подключения к памяти рода может быть разным. И что чем дольше я смогу выдержать первый контакт, тем мне будет легче в дальнейшем…

— Да, — хмыкнул тан Горус. — Ты, как всегда, сильно нас удивил. Обычно претенденты лишь касаются информационного поля. То есть родовой Сети, конечно. Вытягивают туда руку, иногда засовывают длинный нос… однако ты, как настоящий герой, решил туда ухнуть с головой. И, что самое удивительное, еще и умудрился самостоятельно выбраться.

Я недовольно наморщил нос.

— Если бы вы заранее объяснили, чего ждать, я бы, может, действовал осторожнее. Думал бы точно потише. Да и эмоции бы приглушил, чтобы не вляпаться.

— Ну уж нет. Первый контакт с родовой Сетью — как первый поцелуй, — негромко рассмеялся тан Урос. — Опыта у тебя нет, но именно поэтому первый раз — всегда самый волнующий и искренний. Сеть в некотором роде и есть тот коллективный разум, о котором мы когда-то говорили. И то, каким ты туда пришел, имеет немаловажное значение для того, сколько именно тебе потом позволят.

— Да? И сколько, по-вашему, мне теперь дозволено?

— Ну… учитывая, что никто до тебя не плюхался в информационное поле целиком, да еще и при полном сохранении сознания… учитывая, что ты первый на моей памяти, кто вообще пытался ему сопротивляться и даже не постеснялся использовать магию, чтобы построить Сеть так, как тебе удобно… Полагаю, что позволено многое. Быть может, даже больше, чем некоторым из нас. Да, Альнбар?

Отец Адрэа сделал вид, что не услышал деда, но я не понял, почему это был камушек именно в его огород. Вместо этого я присмотрелся к той самой туманной стене за его спиной и, перехватив проницательный взгляд тана Горуса, вопросительно приподнял брови.

— Если не секрет, а что там находится?

— Ничего, — странно улыбнулся тот, когда проследил за моим взглядом.

— Почему ничего? Вы ведь только что оттуда пришли.

— Туман — это место, в котором наши души остаются, пока их не позовут, — пояснил тан Горус, тогда как тан Альнбар лишь недовольно поджал губы, явно не одобряя такой откровенности. — Но на самом деле там ничего нет. Там, если честно, даже нас нет, потому что как только мы туда попадаем, то мгновенно теряем свое я. Теряем связь со старым миром, с этим кабинетом. С памятью. С эмоциями. Друг с другом. И вообще со всем, что было для нас важным. Я тебе об этом как-то уже говорил.

Я задумчиво оглядел странную стену.

— То есть там вы, можно сказать, умираете?

— Что-то вроде того. Но лично я до сих не определился, смерть это для нас или же благо.

— Почему? — повернулся я к тану Горусу. — Разве вам там плохо? Больно? Вам что-то мешает?

— Напротив. Там царит абсолютнейшая тишина и невозможная, просто одуряющая пустота. Причем пустота даже в мыслях. Но это-то и напрягает. Когда с тобой ничего не происходит, тебя как будто нет. Когда ты перестаешь мыслить, то вроде и не существуешь больше. Если бы это состояние длилось вечно, то, может, оно и было бы чистым благом. Но когда из раза в раз тебя оттуда выдергивают, и ты вспоминаешь, что в обычной жизни есть своя, совершенно особенная прелесть, то уходить в забвение больше почему-то не хочется.

Я озадаченно нахмурил лоб.

— Но я вас сегодня не звал. Собственно, ваши имена я еще ни разу не произносил, когда засыпал.

— Зато он произносит, — кивнул на тана Альнбара тан Горус. — Лишь благодаря ему мы, можно сказать, все еще живем.

— Значит ли это, что любого члена рода можно так пробудить? — неожиданно заинтересовался я.

Тан Горус и тан Урос одновременно кивнули.

— Теоретически. Если, конечно, душа еще не отправилась на перерождение. И если она захочет откликнуться.

— Хм, — прищурился я. — То есть и здесь имеют значение родственные связи? Поэтому тан Альнбар каждый раз призывает только вас? Вы ведь его ближайшие родственники…

— Совершенно верно, — спокойно отозвался тан Горус. — Тех, кого мы лично знаем, легче всего позвать. Ну еще и по той причине, что, как правило, только три духа могут одновременно находиться в таком сне.

Я после этого взглянул на собравшихся мужчин совершенно другими глазами.

Надо же. Оказывается, и у духов есть свои ограничения.

— Хочешь взглянуть поближе? — неожиданно предложил тан Урос, знаком указав на так заинтересовавшую меня стену. — Думаю, для тебя это будет полезный опыт. Если не боишься, подойди. Попробуй ее коснуться.

Я, конечно, медлить не стал и, аккуратно обогнув стол с сидящим за ним таном Альнбаром, развернулся полубоком, чтобы в случае чего держать всех троих в поле зрения. И под чужими внимательными взглядами осторожно коснулся туманной стены.

Хм.

Ни-че-го.

Честно говоря, я не ощутил совершенно ничего, когда попытался до нее дотронуться. Стена не была материальной. Она не была ни холодной, ни горячей. Клубящийся в ней туман казался словно сотканным из пустоты, в нем не имелось ни грамма влаги. Ни запахов. Ни звуков. Однако когда я попробовал туда шагнуть, и туман частично прикрыл мое тело белесыми клубами, меня вдруг посетило чувство…

Нет, не безнадежности, а какого-то безразличия, что ли?

Мне на мгновение стало все равно, что будет происходить в кабинете, если я сейчас развернусь и уйду. Или же если я рискну шагнуть в туман еще дальше. Все равно, что будет со мной. Все равно, что случится с моими друзьями…

И это оказалось настолько непривычно, что я так же аккуратно вернулся и, прислушавшись к себе, задумчиво кивнул.

Кажется, теперь я понимаю, почему таны не горели желанием лишний раз возвращаться в эту хмарь, сдобренную привкусом равнодушия и крохотной капелькой безнадеги. После того непонятного состояния возвращаться к жизни было словно с головой окунуться в холодную прорубь.

Бодрит, прямо скажем. И сразу резко хочется жить.

Зато после этого у меня возник другой вопрос.

— Если вы каждый раз, когда я ухожу, пропадаете там, то что после этого становится с вашим сном? Это ведь все еще ваш сон? — я вопросительно взглянул на тана Альнбара Расхэ. — Я ведь именно вас каждый раз сюда призываю. Так что происходит, когда вы возвращаетесь в пустоту?