На грани (СИ) - Вернер Ник

— Слушаюсь, — ответил Орэн.

— Это всё, — сказал Яромир и ушёл.

«Даже с Маренкой не дали попрощаться», — грустно подумал Орэн и, никак не выдавая своей печали, пошёл к грифонам, которые уже нетерпеливо подёргивали хвостами в ожидании, когда на них обратят внимание.

Он открыл у каждого сумку с едой и с облегчение увидел, что там ещё есть запас еды на три дня, а значит, пока можно не охотиться. Орэн покормил грифонов и принялся ждать Ярослава, заговаривая им зубы.

— Как твоё крыло? — спросил он, поглаживая по груди того грифона, который вчера ещё был с переломанным крылом, а сегодня уже вполне уверенно им шевелил.

Грифон довольно фыркнул и погладил Орэна хвостом по плечу.

— Рад слышать, — улыбнулся Орэн. — Скоро придёт тот, кого я буду обучать на наездника. Скажи мне, если он тебе понравится. Если нет, то прошу дать мне время его перевоспитать.

Грифон утвердительно фыркнул, и Орэн пошёл ко второму грифону.

— Прошу прощения, что я вчера свалился с седла, — искренне сказал он, останавливаясь в нескольких шагах перед клювом грифона. Надеюсь, я тебя не задел.

Грифон слегка повернул голову и посмотрел на него одним глазом, а потом презрительно фыркнул:

«Слабак».

— Позволишь ли ты мне быть твоим наездником?

Грифон слегка толкнул его в грудь передней тупой частью клюва. Орэн сделал шаг назад, но устоял.

Грифон снисходительно фыркнул, мол, «Придётся. Других всё равно нет».

— Благодарю, — улыбнулся Орэн и, подойдя к грифону сбоку, погладил его по шее.

Тут он вспомнил, что не пособирал раскиданные вчера копья, и пошёл их искать. Все четыре нашлись сложенными вместе недалеко от того места, где он выронил последнее. Тел гвардейцев уже не было. Он забрал копья и, вернувшись к грифону, разложил их по ножнам.

Только сейчас он понял, что до сих пор ни на площади, ни в переулках на её краю не увидел ни души, несмотря на то, что уже давно рассвело, и обычно это место было очень оживлённым.

«Наверное, она и не придёт», — снова взгрустнул Орэн. — Может быть, если бы я сказал Яромиру, что всё же и о ней думал, а не только о Касте Воинов, он бы мне и разрешил заглянуть ненадолго домой и поговорить. Но, похоже, что это моё второе наказание'.

Ярослав явился через четверть часа. Он молча остановился в двадцати шагах от грифонов, сохраняя абсолютное спокойствие на лице, но Орэн прекрасно чувствовал, что тот спокоен не был — Ярослав был в ярости, и эта ярость была направлена на него.

«В таком его состоянии мы никуда не долетим», — подумал Орэн и пошёл разряжать обстановку.

Он подошёл и весело похлопал Ярослава по плечу:

— Здоров, дружище! Видишь, всё обошлось, как я и говорил.

Но руку ему пришлось быстро убрать, потому что Ярослав её чуть не сломал.

Грифон Орэна неодобрительно фыркнул.

— Ты так не расстраивайся, — подмигнул ему Орэн, а то видишь, «девушки» нервничают. Давай мы потом всё обсудим наедине? А пока пойдем, я вас познакомлю! Мы же не будем заставлять их ждать?

Орэн обошёл Ярослава сбоку и по-дружески обнял его за плечо.

— Я серьёзно, — тихо сказал он, прекрасно понимая, что грифоны его слышат. — Успокойся, а то нас обоих сожрут. Ты же не подойдёшь в таком состоянии к своей любимой девушке? Правда?

Ярослав слегка выдохнул и тихо ответил:

— Нет.

— Сейчас мы идём знакомиться с этими «девушками». Если вдруг ты не в курсе, то грифоны перед тобою — это «девушки». Прояви уважение и думай только о хорошем.

Ярослав ещё раз слегка выдохнул и тут же переменился в лице — улыбнулся и задорно спросил:

— Мирияр, познакомишь нас?

— Так бы сразу, — улыбнулся Орэн, похлопал его снова по плечу и отпустил.

Он сразу пошёл в сторону грифонов, немного обходя их слева, чтобы оказаться на равном расстоянии от обоих, Ярослав пошёл следом.

— Девчонки, знакомьтесь, это Ярослав, — весело сказал Орэн, остановившись в пяти шагах от грифонов. — Я собираюсь обучить его на боевого наездника. Хорошего и заботливого наездника, а также сильного и отважного! Ярослав уже хороший воин, ему лишь надо научиться летать. Кто-то хочет с ним подружиться и дать ему возможность проявить себя?

Грифон Орэна помолчал и отвернулся. Второй фыркнул с сомнением в голосе.

— Она говорит, что можно попробовать, — перевёл Орэн. — Идём.

Они подошли вместе с грифону, и Орэн спросил:

— Можно он к тебе прикоснётся?

Грифон одобрительно фыркнул.

— Она разрешает, — перевёл Орэн. — Погладь её нежно, вот здесь, вдоль перьев, как я.

Орэн показал как, и Ярослав повторил.

«О-о-о! Неплохо, как для первого раза! — подумал Орэн. — К девушкам он явно до этого прикасался».

Ярослава грифон не съел, и Орэн продолжил гнуть свою линию:

— Берешь Ярослава в наездники? — весело спросил он, ещё раз погладив грифона по шее.

Грифон одобрительно фыркнул.

— Она согласна, — перевёл Орэн и снова обратился к «девушке»: — У меня к тебе будет просьба. Мы сейчас вылетаем к месту, где мы будет жить в ближайший месяц. Это в лесу. Ты не могла бы его взять с собой пассажиром? Я обещаю, что он к тебе не притронется в полёте, а тебе лишь надо будет лететь за нами. Что скажешь?

Грифон повернул голову и пристально посмотрел на Ярослава одним глазом. Ярослав продолжал смотреть на грифона, добродушно улыбаясь.

«Ладно, — мысленно ответил грифон Орэну, — пусть залазит».

В большинстве случаев грифоны не утруждали себя мыслесвязью и общались с наездниками исключительно вслух. Лишь очень опытные наездники, которые проявляли должное уважение к грифонам, могли рассчитывать, что грифон заговорит с ними мыслеобразами. В таких случаях уже не надо было угадывать, что имел в виду грифон, издавая тот или иной звук. Мыслесвязь всегда чётко преобразовывалась в человеческую речь в голове собеседника-человека. Более того, грифоны всегда были искренни в своих намерениях и никогда не лицемерили.

— Твоя «девушка» согласилась тебя покатать, — сказал Орэн, обернувшись к Ярославу. — Но смотри! Ты держишься только за седло! Сознание не теряешь и с любыми другими приступами борешься до последнего. Идём, покажу, как тебе надо залезть и пристегнуться…

Через четверть часа они уже взлетели над центральной площадью. Теперь лицо Орэна было скрыто под маской, и он уже не скрывал ни грустного взгляда ни печального выражения лица.

«На этот раз она не пришла, — думал он. — А я так хотел её обнять… Рассказать зачем всё это затеял… А теперь даже не знаю, что она себе за месяц там про меня надумает… Эх… Сбегать бы домой… Но если я сяду перед своим домом на грифоне и снова переполошу всю улицу, то Яромир меня точно четвертует! Хотя… »

Орэн хитро улыбнулся и вернул себе самообладание. Его грифон поднялся высоко над площадью и начал наворачивать круги над ней. Тоже проделал и второй. Орэн достал из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку, которые всегда носил с собой с тех пор, как начал посещать уроки Любомира. Что-то быстро написал на коленке и вырвал лист. Из сумочки с лекарствами он достал кожаный ремешок-жгут, а из ножен складное копьё. Быстро примотав записку к средней части копья, он погладил грифона по шее и направил в сторону своего дома.

Орэн был бы не Орэн, если бы не выпендрился на прощание. Подлетая к своему дому с мыслью «Прости, Ярослав», он направил своего грифона резко вверх, а когда они набрали достаточно высоты для скоростного пике, то ринулись вниз. Почти у самой земли он разложил копьё и запустил его ровно в центр сада перед своим домом. Тут же грифон резко взмыл вверх, чуть ли не чиркая когтями по ограде, и снова начал набирать высоту.

Орэн обернулся — грифон его напарника успешно проделал тот же манёвр и уже догонял его. Первой его мыслью было: «Вроде даже сознание не потерял, вполне достойно сидит», а второй: «До встречи через месяц. Не скучай».

Они поднялись высоко в небо, и Орэн направил грифона в сторону Священного Леса. Теперь он думал только о том, что предстоит им сделать в ближайший месяц.