Наталья Калинина
Последний ритуал
Пролог
Подруга была мертва. Но при этом шла – медленно, вразвалку, растянув губы в жуткой ухмылке.
Девушка в ужасе пятилась, не понимая, как такое возможно. Ведь случилось непоправимое! Как умершая пришла к ней в дом?
– Нет-нет-нет, – забормотала девушка. Помещение слишком мало, слишком ничтожно, чтобы послужить спасением!
Нежить протянула руку с подсохшей царапиной. Пальцы загребли воздух всего в паре сантиметрах от лица замершей от ужаса девушки. Отпрянуть бы, ускользнуть, но сзади – стена. Остается только отчаянный шаг – вперед! Девушка оттолкнула «подругу» и выскочила в открытую дверь.
Прямо так, в тонкой шелковой пижаме, босая, она бросилась к соседним туристическим домикам, заколотила кулаками в одну дверь, потом в другую. Но ей никто не открыл: соседи разъехались еще раньше. Это им, трем дурехам, вздумалось задержаться на отдыхе на пару дней. Знали бы они, какую цену им придется заплатить, первыми бы спешно покинули это гостеприимное на первый взгляд место!
Заслышав за спиной шорох, она резко развернулась и не удержалась от крика, когда в сгущающихся сумерках блеснули глаза «подруги». Девушку обдало холодом. Держась из последних сил, чтобы не упасть от потрясения в обморок, она оттолкнула мертвую и бросилась бежать через поле. Где-то там, за ним, должна быть гостиница.
Скошенная трава больно колола босые ступни, но девушку это не останавливало. Дважды она спотыкалась и падала, но тут же вскакивала на ноги и продолжала бежать в поисках спасения.
Силы оставили ее, когда до конца поля оставалось всего ничего. Девушка упала на землю и тяжело задышала. Сырая земля забивалась в рот, из глаз катились слезы. Ожидая в любое мгновение нападения, она оглянулась, но темнота позади оставалась неподвижной завесой: ни шума, ни шороха. Только такое затишье не успокаивало. Девушка сдавленно вскрикнула, внезапно увидев перед собой высокого мужчину с бородой. Ничего не говоря, он подал ей руку. Девушка нерешительно взялась за жесткую и шершавую, как кора, ладонь и неуклюже поднялась. Откуда-то появились еще люди: старики, мужчины, простоволосые женщины. Может, это постояльцы гостиницы? Возвращаются с поздней экскурсии?
– Я… – начала девушка. Как объяснить этим сомкнувшим вокруг нее кольцо постояльцам гостиницы, что за ней только что гналась мертвая подруга?
– Я убегала… – продолжила она и резко замолчала от кошмарного открытия. Сейчас, когда темнота стала плотнее, глаза у окруживших ее людей вспыхнули белесыми огоньками, а на безэмоциональных до этого лицах нарисовались жуткие ухмылки.
Девушка попятилась, но натолкнулась спиной на что-то жесткое и холодное. Резко оглянувшись, она увидела погибшую подругу, которая примкнула к строю пугающих существ.
Глава 1
Высокие кованые ворота сами собой распахнулись, и автомобиль въехал на широкую аллею, ведущую к трехэтажному особняку. Ситуация все больше напоминала киношную: машина премиум-класса, молчаливый водитель в униформе, заснеженные ели, выстроившиеся вдоль подъездной дороги. В другой ситуации Макс с детским любопытством прильнул бы к окну: интересно же, как живут олигархи! Тем более здесь было на что посмотреть: уснувшие на зиму фонтаны, статуи, ажурные беседки, горки. Но мысли занимал предстоящий разговор, который простым быть не обещал.
Автомобиль обогнул небольшой пруд и остановился возле белокаменного дома. Макс поблагодарил водителя, тот ответил молчаливым кивком. По широкой лестнице спустилась женщина лет пятидесяти в строгом платье и с убранными в гладкую прическу волосами. Поздоровавшись, она пригласила пройти. Макс отдал куртку стоявшему у дверей мужчине и отправился за женщиной по бесконечным коридорам, напоминавшим музейные из-за ковровых дорожек, картин и позолоты на стенах.
С каждым шагом он все сильнее чувствовал неловкость: этот дом давил своей помпезностью и роскошью. Не в этом ли «эрмитаже», в котором все ходят по струнке, и росла Люсинда? Максу как никогда стал понятен бунт напарницы и желание жить скромно и неприметно.
– Станислав Родионович скоро будет, – произнесла женщина и пригласила пройти в кабинет. – Желаете кофе, чай, другие напитки? Или приготовить завтрак?
Макс от всего отказался и невольно вздрогнул, когда за его спиной закрылась тяжелая дубовая дверь: попался.
Ему уже доводилось бывать в кричаще убранном доме шамана, но в гостях у Арсения он чувствовал себя куда уютней. Скованности добавляла и одежда: на встречу Макс надел костюм, рубашку и галстук и уже не раз пожалел, что вырядился так официально. Будто это он собирался произвести впечатление ради кредита под выгодные проценты, а не Гвоздовский сам захотел поговорить с ним. Но сейчас ничего другого не оставалось, как терпеть застегнутый до верхней пуговицы ворот, галстук-удавку и тесный пиджак, с которым совсем уж не сочеталась косынка для поврежденной руки.
Макс окинул взглядом стол из темного дерева, на котором органично смотрелись тяжелый письменный набор и антикварная лампа, но абсолютно чужеродно – современный компьютер, покосился на глубокое кожаное кресло и скромно притулился к стене. Отчего-то он думал, что Гвоздовский специально задержится, но Станислав Родионович ценил время, поэтому вошел ровно в назначенный час.
– Присаживайся, – указал на кресло после короткого приветствия хозяин. – В ногах правды нет.
Олигарх появился перед гостем в удобном синем костюме – что-то среднее между спортивным и домашним. И Макс снова пожалел, что изменил привычному облику.
– Ну, рассказывай, – потребовал Гвоздовский так, словно это гость напросился на встречу. Стараясь не выдавать растерянности, Макс кратко отчитался: все в порядке, дела идут, к команде со вчерашнего дня официально присоединился Арсений.
– А сам как? – спросил Станислав Родионович, наблюдая исподлобья – совсем как Люсинда, которая умела взглядом прожигать душу.
– Тоже нормально, – ответил Макс и, в принципе, не соврал. После событий на заводе прошло около двух недель, этого времени хватило, чтобы вернуться в привычную колею: офис в отсутствие руководителя не развалился, работа продолжалась, отношения в команде стали крепче, Лида на днях вернется. А рука… Рука заживет.
– Ну-ну, – не поверил Станислав Родионович и без всякого перехода начал о деле:
– Подумал над моим предложением?
«Предложением?» – невольно усмехнулся про себя Макс и только собрался дать заготовленный ответ, как Гвоздовский резко встал – так, что его кресло отъехало к стене. Не обращая внимания на гостя, Станислав Родионович подошел к окну, отдернул тяжелую портьеру и, рассматривая что-то на улице, вполголоса спросил:
– Ты знал, что мужа Люсинды расстреляли у нее на глазах?
Макс дернулся – и от неожиданного хода олигарха, и от самой «новости». Он подозревал, что Люси в прошлом пережила трагедию, но подробностей не знал.
– В тот день моя дочь потеряла все: любимого человека, нерожденного ребенка. Себя. В случившемся она винит меня и отчасти права.
Гвоздовский развернулся, прошел к столу, но не сел в кресло, а остановился напротив Макса.
– Я не защитил ее, хоть и знал, что рано или поздно ей нанесут удар. В ту историю втравил дочь я, но не позаботился о ее безопасности. Люси этого мне не простила.
Гвоздовский замолчал. Молчал и Макс, оказавшийся в проигрышной позиции: невысокий Станислав Родионович нависал над ним, сидевшим в кресле, и уже этим подавлял. Максу очень хотелось встать, но взгляд хозяина дома будто пришпилил его к месту. В этой шахматной партии хозяин дома сразу смел с доски расставленные фигуры, не дав оппоненту сделать ход.
– Вы привыкли к безэмоциональной Люси, которую ничто не выбьет из колеи, даже когда стреляют в ее лучшего друга…
Гвоздовский сделал весомую паузу, и Макс сжал челюсти, чтобы не сказать что-то жесткое. Меньше всего он выносил давление, а олигарх выбрал именно такую тактику.
