Позвонок (СИ) - Ланда Ив

— Обычный каустический раствор, — ответил он, затем сказал громче, специально для Якова: — У меня еще есть.

— И часто ты с собой носишь подобные штуки? Было круто, конечно, но почему это оказалось у тебя в сумке?

Изумление юноши позабавило Фрика. Он ответил:

— Помнишь момент, когда слизняк напал на меня на крыше?

— Угу.

— Так вот, я тогда пожертвовал своим маркером для особенных подписей и понял, что наша улитка плохо относится к едким щелочам.

— Для особенных подписей?

— Иногда я рисую на человеческой коже, Франк. И этот маркер был моим экспериментом. Но проявил он себя немного не в той работе, в которой планировалось, — неформал достал еще одну баночку и показательно перед охотником передал Брауну. Джулия успокаивалась, а это вполне могло означать скорую атаку. — Как и любой художник, ищущий совершенства и уникальности, я экспериментирую с красками и холстами.

— Ты добавляешь в краски щелочь? — Браун не переставал удивляться, диковинки из напарника так и сыпали. Университет, здоровый образ жизни, и тут тебе внезапно любовь к рисованию едкой химией поверх людской плоти…

— Не всегда, но да. Зависит от случая.

За свои восемнадцать лет юноша встречал много ненормальных, но таких, как Фрик — никогда. Он вызывал у юноши уважение и глубокое чувство благодарности. Ведь его работа закончилась со смертью Винсента Диюри. Никто не требовал догонять Якова, заботиться о его транспортировке и наказании. Но Фрик был здесь, рядом с Франком, тратил собственные ресурсы на дело, за которое ему не заплатят.

Тем временем Джулия налезла частью своего «стебля» на цепи и трубы, к которым был привязан брат. Быстро растворить их она не могла, но все равно пыталась. Рано или поздно это вполне могло получиться.

Всхлипывая и утробно завывая, ее голова прижалась щекой к щеке Якова в поисках утешения. Тот брезгливо наморщился и отвернулся. Увидев реакцию, чудище приняло еще более скорбный вид. В стенаниях, Джулия взмыла вверх для замаха и помчалась прямиком в рисующего Фрика и стоящего рядом Франка Брауна. Больше всего на свете ей хотелось угодить брату, хотелось спасти его. Любой ценой.

На этот раз оба парня были готовы. Не сговариваясь, они отскочили в разные стороны, и огромный столб желеобразной массы вбил в пол мольберт с ватманом. Кисти и краски разлетелись. Благо, последние были еще не открыты.

— Так не пойдет, — выдохнул Браун.

— Конечно, я ведь не рассчитывал, что мы поймаем охотника, — по лицу Фрика пробежала тень. То, как поступили с его наброском, неформал воспринял, как непростительное оскорбление.

Джулия сипло втянула воздух через пасть. Ее шея раздулась. Франк понял, что это лишь начало: слизь нарастала и нарастала слой за слоем, сестра Якова намеревалась разрастись и заполнить собой всю комнату подвала. Очередной надменный хохот служителя Сущности эхом отозвался от обшарпанных стен.

— Обломались, да? — облизнулся он. — Обделались?

Браун рывком снял с крючка фонарь и поспешил к ступеням, ведущим наверх.

— Идем! — скомандовал парень. — На улицу!

Оставив все, Фрик последовал за ним. Даже в темноте Яков не прекратил смеяться.

После прохладного подвала выход на улицу показался порталом в раскаленный ад. Жара иссушала сам воздух и дышать им было непросто.

— У меня есть мысль, — сразу же начал Фрик, с раздражением открывая задние двери фургона. — Я брал с собой кислоту, чтобы прибраться после пыток. Нам неизвестно, из чего состоит та мармеладка, но можем понадеяться, что кислота ей понравится не меньше, чем маркер.

Франк же размышлял о другом.

— Яков испытывает физическую боль, но его восстанавливает Джулия, — произнес он. Первую из канистр, что достал из салона неформал, старшеклассник принял на автомате. — Пока жива Джулия, будет жить и ее брат. Но пока тот был в отключке, тварь не вылезала. Следовательно, ее сознание зависит от сознания Якова…

— Надеюсь, набросок не испорчен, — Фрик вытащил следующую канистру.

«Значит, я зря нагнал на Молака, — уже мысленно констатировал Франк. — Он говорил, что пуля в голову убьет Якова. Без его разума разум Джулии не способен существовать. Если это правда, то все не так уж сложно».

Наконец, все пять емкостей стояли в ряд у машины. Фрик вынес из фургона пакет с защитной одеждой и двумя противогазами.

— Нам придется пробиваться, дружище. Орошать противника прямиком из тяжелых баков — затея не очень.

Неформал присел на корточки и, повернув голову на бок, внимательно уставился на задумавшегося подростка. Ему было интересно, что же тот предложит. Не сказать, что у художника не было предложений прозапас, скорее, ему просто нравилось изучать интеллектуальные способности юного напарника.

Браун указал на захламленный пролет между домами.

— Здесь вокруг лютейший срач. Думаешь, не найдем несколько стеклянных бутылок? Наполним их и обкидаем Джулию, стены, пол. Все, к чему эта тварь прикасается, чтобы подступиться к Якову. Предлагаю затем сосредоточиться на нем.

— Что ж, окей. Погнали.

Спустя несколько минут, парни, уже будучи в полном обмундировании, вернулись к подвалу. Первым шел Франк Браун, он нес три заполненные, но незакрученные бутылки с кислотой. За ним, светя фонариком, ступал Фрик. При нем тоже был небольшой запас «снарядов».

Джулия, подобно чуткой собаке, приготовилась сразу, как только заметила луч света. Ее значительно увеличившаяся голова с редкими черными волосами жалобно застонала и ринулась на недругов. Остальная ее часть, как и предполагал Франк, заполнила всю комнату.

Первая бутылка прилетела ей в лоб. Она не разбилась, но едкая жидкость расплескалась из горлышка, словно фейерверк, оставив новые ожоги. Чудище взвизгнуло, с рыданием начало биться о стены и тереться о них пораженными участками склизкой плоти. В глубине комнаты Яков тоже застонал от боли. Следующая бутылка разбилась о стену, вынудив жуткого сиамского близнеца съежиться и отпрянуть. Джулия попятилась назад, уменьшаясь в размерах, и это было то, что нужно Брауну и Фрику. Пока первый швырял оставшиеся бутылки с кислотой, второй быстро перетащил канистры вниз.

— Трусиха поганая! — завопил Яков во всю глотку. — Что тебе стоит сожрать их, а? Чем дольше ты ломаешься, тем больше боли нам причиняют, дура!

Франк метнул снаряд в пленника и попал тому в лоб. Стекло разбилось, окатив кислотой. Под нетипично высокий крик, мужчина в цепях задергался. Боль пронзила его, как тысяча раскаленных игл. Капля за каплей едкая жидкость стекала по его лицу, оставляя за собой дымящиеся следы. Голос Якова охрип. Кожа на лбу и щеках будто вскипела, пузырясь и чернея. Залитые черные пряди обуглились и вместе с запеченными кусочками кожи поползли вниз. Запах горелого мяса смешался со жгучим смрадом кислоты. Благо, Браун и Фрик не чуяли этой вони благодаря противогазам.

В отчаянии, Джулия бросилась к брату и обволокла его собой с ног до головы, обжигая собственные покровы. Она протяжно выла, плакала, но терпела и прижималась к мужчине крепче.

— И еще, — прозвучал голос Франка Брауна, не менее едкий, чем содержимое очередной бутылки, отправленной в Якова.

Теперь страдали сразу двое. Джулия покрылась пеной, кое-где ее ткани разорвались, образовав дыры, где-то держались лишь на тонких студенистых перетяжках.

— Убей их! — хрипел под слоем сестры охотник. — Не думай обо мне, убей их! Они, блядь, наша проблема, а не боль!

Но та не слушала. Она защищала… Изо всех сил.

Фрик же поставил мольберт, снова закрепил ватман и с облегчением прогладил получившийся набросок. Все-таки картину почти не испортили. Он поднял уголек и продолжил работу, не снимая плотных резиновых перчаток.

Браун же подошел к Якову и Джулии с канистрой в руках.

— Ты служитель какой-то там Темной Госпожи, — сказал он, откручивая крышку. — Тебе даровали сверхспособности только за то, что ты до пиздеца отбитый.

Яков обрывисто дышал. Его глаза ослепли, но голос юноши он слышал хорошо.