Лэшер - Райс Энн

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132

Я взял кувшин в руки и осушил его с обычной жадностью. Подняв голову, я заметил в монастырском дворе, в тени здания, где располагались кельи, каких-тонезнакомых людей, которые, поймав мой взгляд, немедленно скрылись.

Наверняка кто-нибудь из монахов видел их, подумал я. Я не знал, как отнестись к этому случаю, и не смел никому рассказать о нем. А потому решил попросту о нем забыть. Молясь святому Франциску, я сказал, что всецело доверяю себя его покровительству и хочу лишь одного: служить Господу.

Вечером того же дня я снова заметил голландца, идущего за мной по пятам. А на следующее утро пешком отправился в Ассизи, дабы припасть к гробнице святого Франциска, повторить принесенные ему обеты и очистить свою душу.

Проходили дни, месяцы и годы. Все больше недужных приходили ко мне в надежде на исцеление. Я возлагал на страждущих руки, и порой это приносило изумительные результаты. Несомненно и то, что в окрестных селах молва обо мне шла не только как о целителе. Кувшины с молоком я находил теперь постоянно, причем в самых неожиданных местах. Порой я шел по улице в полном одиночестве и, завернув за угол, внезапно обнаруживал кувшин на булыжной мостовой.

Было еще одно обстоятельство, служившее для меня источником постоянных душевных терзаний. Я подозревал, что никогда не был крещен. Вряд ли испуганная повивальная бабка и придворные дамы позаботились о том, чтобы окрестить меня. На это трудно было рассчитывать. Как ни напрягал я свою память, в ней не всплывало ни единой подробности, указывающей на то, что я был подвергнут святому обряду.

«Но нехристя невозможно посвятить в духовный сан, – с ужасом думал я. – Значит, когда я служу мессу и превращаю вино и хлеб в Тело и Кровь Христову, чуда не происходит и я лишь разыгрываю перед доверчивой паствой нелепый фарс. Судя по всему, – сокрушался я, – все мои деяния не могут принести добрых плодов, ибо достигнутое мною положение зиждется на обмане».

Вы сами понимаете, что подобные размышления привели к тому, что я погрузился в состояние глубочайшей печали. Грусть моя была тем безысходнее, что я ни с кем не мог поделиться ее причинами.

А потом вдруг я уверился, что кошмар, связанный с моим рождением в лондонском королевском дворце, не более чем плод моей бурной фантазии. Ничего подобного не могло произойти в действительности, решил я. Да и Доннелейт, скорее всего, мне привиделся. По крайней мере, я ни разу не слышал, чтобы монахи нашего ордена упоминали о тамошнем соборе. Впрочем, конечно, в течение многих лет король Генрих Восьмой подвергал католиков жестоким преследованиям и гонениям. Лишь недавно добрая королева Мария, взойдя на престол, восстановила в правах истинную веру.

Если же все это не вымысел, а правда, значит, мне, по моим собственным расчетам, несколько более двадцати лет. Возможно, внушал я себе, у меня, как у всех прочих людей, было детство, которое просто-напросто изгладилось из моей памяти, не оставив даже туманных воспоминаний. Однако подобное предположение мало походило на правду. Чем больше я размышлял о своем появлении на свет, тем плотнее становился туман тайны, окутывавший это событие. Душа моя, охваченная смятением и тоской, окончательно лишилась покоя.

Наконец я решил, что мне необходимо познать женщину. Необходимо проверить, являюсь ли я нормальным мужчиной хотя бы в этом отношении. Жажда близости с женщиной становилась все более настоятельной. Жажда эта давно изводила меня, но раньше, памятуя о наложенном на меня запрете, я всеми силами заглушал ее. Теперь я нашел оправдание, позволяющее переступить запрет. Мне нужно проверить себя.

Я воображал, что лишь в женских объятиях я пойму, достаточно ли жива моя плоть, чтобы иметь бессмертную душу. Подобное противоречие представлялось мне самому абсурдным, и в то же время я чувствовал – оно исполнено смысла и правды. Я хотел быть человеком, а для того, чтобы убедиться, являюсь ли я таковым, следовало совершить грех, изначально присущий человеческой породе.

Вновь оказавшись во Флоренции, я направился прямо в один из хорошо известных мне домов терпимости. Я не раз бывал там прежде, принося святые дары умирающим шлюхам и напутствуя их в мир иной. Однажды мне даже пришлось совершить последнее помазание одному бедолаге-купцу, которому выпала участь умереть в объятиях проститутки. Разумеется, я появлялся в борделе в облачении, приличествующем моему сану, и никто не считал странным, что святой отец посетил это прибежище разврата.

Итак, охваченный решимостью и желанием, я переступил знакомый порог. Женщины с криками: «Добрый отец Эшлер!» немедленно окружили меня. Они всегда обращались со мной так, словно им и в голову не приходило, что священник тоже мужчина.

Сейчас я пришел сюда, дабы познать одну из этих женщин, но впервые все они, их наряды, манеры и речи вызвали во мне неодолимый приступ отвращения. Не сказав ни слова, я повернулся, выскочил на площадь, чуть ни бегом спустился по улице к реке Арно и взошел на мост. На мосту во множестве теснились лавки, прохожие сновали туда-сюда. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что какой-то человек следит за мной. Судя по костюму, то был один из хорошо знакомых мне голландцев. Я направился прямо к нему, но соглядатай, по своему обыкновению, скрылся в толпе, и я потерял его из виду. Он исчез, не успел я и глазом моргнуть. Словно растворился в воздухе.

Страшная усталость овладела мною. Тем не менее, я раскинул руки и принялся петь. Я стоял на самой середине моста, охваченный страхом и печалью, пытаясь обрести утешение в любви к Христу, которая всегда служила мне самой большой поддержкой и опорой. Пение мое никого не удивило. В оживленные дневные часы на улицах Флоренции можно увидеть и услышать всякое. Безумный францисканский монах, громко распевающий гимны, отнюдь не казался диковиной.

Тем не менее несколько зевак остановилось, чтобы меня послушать. Постепенно вокруг меня собралась небольшая толпа. Обхватив плечи руками, я раскачивался туда-сюда и пел без умолку, полностью отдавшись своему излюбленному занятию. Случайно бросив взгляд на слушателей, я заметил необычайно красивую женщину, которая смотрела на меня не отрываясь. Глаза у нее были ярко-зеленые, как у священника из Доннелейта, а волосы – белокурые, длинные и волнистые.

А потом произошло нечто невероятное. Женщина опустила вуаль и двинулась прочь. Однако чудо заключалось в том, что прекрасное лицо, только что поразившее мой взор, по-прежнему смотрело на меня, словно переместившись на затылок. Я глазам своим не верил.

В ту же секунду меня охватило неодолимое вожделение. Злая радость заставила мое сердце колотиться с бешеной скоростью. Подобно мне самому, эта женщина была чудовищным выродком, монстром.

Я оборвал песню на полуслове. Некоторые слушатели хотели подать мне милостыню, однако я не принял денег, посоветовав отнести их в церковь и отдать тем, кто в них нуждается. Не теряя времени, я пустился вслед за незнакомкой. На ближайшей улице я нагнал ее. Несомненно, она меня поджидала. Завидев меня, она приподняла вуаль, на мгновение открыв лицо, и вновь торопливо пошла прочь. Вскоре мы оказались в узком безлюдном переулке. Я неотрывно смотрел ей в затылок, и когда она подняла вуаль, поразительно красивое лицо вновь открылось моему изумленному взору.

Неожиданно женщина закружилась на месте, превратившись в сверкающее облако шелка, атласа, бархата и драгоценностей. В следующее мгновение она, резко остановившись, подбежала к двери в высокой каменной стене и забарабанила в нее кулаками. Дверь тут же распахнулась. Я бросился к незнакомке, чтобы в последний раз взглянуть на нее, прежде чем она исчезнет. Но стоило мне оказаться рядом, как она схватила меня за руку и увлекла за собой.

Мы оказались в узком, тесном внутреннем дворике, которые нередко встречаются во Флоренции. Со всех сторон его окружали темно-красные облупившиеся стены, в глубине был разбит цветник. На скамье в тени дерева сидели три женщины. Все трое были в пышных, богато расшитых нарядах с широкими юбками. Под кружевами и шелком у каждой угадывалась высокая, роскошная грудь, способная свести меня с ума. Взглянув же на свою загадочную незнакомку, я неожиданно понял, что передо мной вовсе не монстр, а самая обычная, хотя и красивая, женщина. Лицо у нее находилось именно там, где ему и положено находиться. Ввести меня в заблуждение ей удалось при помощи вуали, которую она уже успела снять. Наваждение моментально развеялось.

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132