Когда дочь немного успокоилась и замерла, обнимая мать за шею, Олеся наклонилась к мужу:
– Руслан, что здесь происходит?
– Фигня какая-то… – пробормотал он, лихорадочно соображая. Та ли это арка? Или другая, такая же?
Арка нависала над ними, будто гора. По нижней дуге шла надпись, что-то там про Бо Е. Добро пожаловать в Лаос, наверное.
Разгоряченные, они наконец дошли и остановились в тени. Руслан смотрел вперед, сложив ладони козырьком.
Все тот же пейзаж уходил вдаль. Потрескавшаяся асфальтовая дорога, взятая в тиски камышовых зарослей, ослепительно голубое небо и солнце, застрявшее в зените точно над аркой.
Он развернулся. Обратный путь выглядел совершенно так же, не отличить, – кроме бредущих по дороге фигурок.
Олеся негромко позвала его. Руслан увидел, что она указывает на что-то у подножия арки. Темный маленький предмет валялся в грязи, но он сразу же узнал его. Буйка, кукла Пелагеи. А вот и капли крови с его пореза…
Они вернулись к той же арке.
– Руслан, как мы заблудились? Как мы заблудились?
Он ощутил дурноту. Перед глазами плясали черные точки. Это все проклятое солнце, пекло…
Олеся стояла перед ним, обнимая дочь, лицо ее побелело.
– Как мы могли заблудиться на прямой дороге? И где, блин, остальные из автобуса? Почему не ловит телефон? Почему…
Руслан успокаивающе поднял руки. На ее виске билась жилка, он хорошо знал это состояние. Сейчас у Олеси начнется истерика.
– Послушай меня. Послушай. Я не знаю, как мы заблудились, но все, что нам нужно делать, – это просто идти вперед. Есть дорога. Мы обязательно куда-нибудь выйдем…
Олеся судорожно сглотнула. Пелагея жалась к ее ногам, пряча заплаканное личико. Руслан подошел и обнял обеих. Его девочки дрожали.
– Нам всем нужно успокоиться. Вдохни несколько раз… Вот так. Рано или поздно мы поймаем сигнал, и тогда…
Олеся взвизгнула. Он порывисто развернулся и увидел, как из зарослей рогоза выбираются люди. В соломенных старых шляпах или капюшонах, укутанные невообразимыми слоями одежды, они выходили на дорогу, преграждая путь, – трое, шестеро… не меньше десятка.
А еще они были вооружены. С тупым изумлением Руслан увидел грубое самодельное копье с наконечником из обломка кости. Каменный топор, словно со страниц учебника истории. Заостренный высушенный тростник. В ближайшем аборигене он узнал давешнего любителя шоколада, сжимающего отточенную половинку лошадиной челюсти.
– Руся!
К тем, которые шли за ними, присоединились еще несколько, и рванувшийся было обратно Руслан понял, что их берут в кольцо.
– Синчао… Вотс хэппининг хиар? – все же попробовал он. Бесполезно. Люди в соломенных шляпах – аборигены, пустынники или черт их знает кто – продолжали смыкать кольцо. Зубы скалились, черные глаза с ненавистью сверлили пришельцев.
Руслан перехватил дочь из ослабевших рук жены. Олеся всхлипнула, прижимаясь к нему.
– Будем прорываться, – тихо сказал он, все еще не веря до конца, что все это происходит на самом деле. – Вон там, где баба с тростниковой палкой… Я оттолкну двоих, а потом беги со всех ног, поняла?
Она кивнула.
– Эй! Эй вы!
Руслан сначала подумал, что ему послышалось. Он обернулся на голос. Из-за подножия арки выглядывал высокий блондин. Увидев, что его заметили, блондин торопливо замахал им:
– Сюда, быстро! Пока вас не сцапали.
Потащив остолбеневшую Олесю за собой, Руслан бросился к неожиданному спасителю. Вслед раздалось рассерженное шипение. Мимо пролетело копье, угодив в кусты. Грохнулся о бетон арки каменный топор. Олеся вскрикнула.
Они разминулись с двумя аборигенами, ринувшимися наперерез, и нырнули за блондином в заросли рогоза.
– Быстрее!
Среди стеблей обнаружилась еле заметная тропинка. Руслан бежал, рукой защищая лицо и прильнувшую к отцу Пелагею от хлещущих побегов. Впереди мелькала узкая Олесина спина.
– Руся, беги! Беги!
Он бежал, остро ощущая собственную незащищенность, – казалось, вот-вот шею проткнет копье или сломает каменный топор; но с каждой секундой они отдалялись от места засады.
Похоже, оторвались.
Когда Руслан осмелился обернуться, арка, вздымающаяся над зарослями, осталась далеко позади.
Скоро они перешли на шаг.
– Все, ушли, – заявил их спаситель. – Ну вы даете, я фигею. Давненько у нас тут не было с детьми…
Он обернулся, скрестив руки на груди. Высокий, жилистый, с косматыми патлами и спутанной бородой, в очень грязных штанах цвета хаки и дырявой футболке, настолько выцветшей, что на ней едва угадывался принт. Блондин с удовольствием оглядел ладную Олесину фигурку, окинул взглядом Руслана, улыбнулся оробевшей Пелагее.
– Меня Оскар зовут.
Руслан пожал протянутую руку. Ладонь нового знакомого бугрилась мозолями, под ногтями застряла грязь. Зато глаза были ярко-голубыми. Над левым виском на загоревшей коже белел старый шрам.
– Руслан. А это моя жена Олеся и наша дочь Пелагея.
– Соли-идно! – присвистнул блондин, снова стрельнув глазами в сторону Олеси. – И вновь соотечественники. Хотел бы сказать, что рад знакомству, да только радовать мне вас нечем. Попали вы конкретно, друзья, если еще не поняли.
Руслан с Олесей переглянулись. Улыбка блондина плохо вязалась со словами. Руслан заметил, что у него не хватает пары зубов.
– Что ты имеешь в виду?
– Сейчас расскажу… А у вас нет, случайно, сладкого? Все бы отдал за кусочек шоколадки…
Они снова переглянулись. Руслан осторожно снял рюкзак и вытащил последний сникерс. Оскар сглотнул, торопливо схватил угощение и, сорвав обертку, впился в батончик зубами.
– Оххх… Благодарствую… – пробормотал он с набитым ртом. – Вот это от души, спасибо. Ох, хорошо…
Сникерс исчез в полминуты. Руслан и Олеся переглянулись в третий раз. Блондин облизал пальцы.
– Ладно, подвигали. Шляпники сюда особенно не суются, но мало ли. Зависит от того, насколько оголодают. Проверять мне не хочется.
Махнув рукой, Оскар двинулся дальше. Олеся выразительно посмотрела на мужа.
– Постой, куда мы? – спросил он, перехватывая поудобнее Пелагею.
– К нашим. В безопасное место, – ответил блондин не останавливаясь, и Руслану пришлось двинуться следом.
– Кто это – «наши»?
– Ну, такие же бедолаги.
Олеся сзади потянула его за рюкзак.
– Мне это не нравится, – шепнула она. – Какой-то он странный.
– Мне тоже. – Руслан дернул щекой. – Но назад к тем психам я не хочу, а ты?
Она прикусила губу. Из зарослей до них донесся окрик:
– Ну где вы там? Идете?
– Да! – крикнул Руслан.
Они поспешили по тропинке следом за блондином.
Воздух вокруг был влажный, тяжелый. Солнце почти не пробивалось сквозь трехметровые стебли, но заросли рогоза и тростника постепенно становились как будто реже. Кое-где встречались целые полянки с примятой травой, а также тропинки, уходящие в стороны. Оскар вел их уверенно, не останавливаясь ни на одной развилке.
– В общем, сейчас угадаю. Туристы из России, собирались обновить визы, пересекли границу, вышли в буферную зону, а обратно никак. Телефон не ловит, жарища, кругом камыши, а над дорогой эта треклятая арка. В обоих направлениях. Так?
Они ошарашенно молчали.
– Ага. Куда ни топай. Хоть на запад, хоть на восток – три кэмэ, и все одно будешь выходить к арке. Замкнутый круг. Хрен его разберет, как это работает. Я знал парня, который считал, что сможет выбраться отсюда, если будет шагать в одну сторону достаточно долго. На десятом кругу получил солнечный удар, а там его шляпники и сцапали.
– Шляпники?
– Соломенноголовые. Азиаты, короче. Их тут несколько диаспор, кланами живут, нам один хрен. Вьеты с лаосцами, корейцы с китаезами. Япошек только нет, – развеселился Оскар. – До них как доходит, куда попали, сразу сеппуку делают.
Руслан почувствовал дурноту.
– Нашего брата тоже во Вьетнаме много, дешево же, непритязательно. Вот и вышло организоваться. А если вдруг попадет британец или немец, им и приткнуться не к кому, так что долго не протягивают. Тут это на раз-два.
