Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин

Вообще-то, это уже был не первый раз, когда Мария появлялась в бюро. Практически всегда она заглядывала к Бернарду, просто чтобы поздороваться. Уже давно оценила ремонт и посвежевший вид фотостудии, а раза два даже угостила Бернарда обедом, принесённым в контейнере. Добрая женщина. Добрая, но немного самоотверженная. Старается ради других. А сама что?..

Бернард мало знал о Марии Грант. Только какие-то общеизвестные факты. Она появлялась почти на всех похоронах. Бернард, бывало, видел её на городских мероприятиях, куда выбирался в качестве фотографа по велению мэра. Работала она вроде в книжном магазине, том самом, около которого Бернард перепутал Эрику с какой-то другой девушкой, когда они с Юэном посидели в баре. По молодости она работала в доме отдыха «Вайтбридж», где, вероятнее всего, и познакомилась с Виктором. Возможно, именно с того момента и тянулись их неафишируемые отношения на протяжении вот уже многих лет. С перерывами, скорее всего. Потому что после той устроенной Бернардом выставки в честь своего отца Мария и Виктор явно стали общаться больше. Мисс Грант никогда не была замужем (Бернард напрямую подобным не интересовался, но так говорили все вокруг). Детей тоже нет, либо о них также никому неизвестно. Она производила хорошее впечатление и не вызывала жалости. Вот и всё, что Бернард знал о Марии. Не очень много.

Положив папку на рабочий стол, он принялся завешивать зеркало тканью и лишь отдалённо услышал шум отъезжающей от бюро машины.

Ночью кто-то умер, и ранним утром Чилтон попросил оформить все необходимые документы. Бернард сначала подумал, что ему вновь придётся поработать на похоронах, уже стал судорожно вспоминать, насколько мятый у него костюм и куда Юэн мог положить отпариватель, однако Виктор об этом даже не заикнулся. Попросил только дождаться его из морга и помочь спустить тело в подвал.

Последние пару дней, как начался ремонт, действительно выдались очень напряжёнными и пролетели незаметно. Бернард поднимался рано, ложился поздно. Находясь в полусне, мысленно составлял списки дел. Снова наваливалась бессонница. Нормально заснуть удавалось, только когда возвращавшийся в ночные часы Юэн пристраивался под боком, тихо мурлыча мотив какой-нибудь песни, или обнимал его со спины. Навязчивые мысли рассеивались и становилось спокойнее.

Бернард уже выключал рабочий компьютер, когда за воем ветра расслышал шум подъезжающей машины. Накинув куртку, выбежал из студии. На лестнице спохватился и вернулся обратно, чтобы закрыть дверь на ключ. Рассеянность уже начинала раздражать. В кармане пиликнул телефон. Юэн спрашивал, когда Бернард приедет и сменит его дома на наблюдательном посту за ремонтом, так как ему уже совсем скоро надо было уезжать на работу.

Бернард замотался с самого утра и совершенно забыл предупредить Юэна о том, что задержится из-за подготовки к похоронам. Спускаясь по лестнице, он на ходу набирал сообщение, не попадая по нужным буквам и в итоге отправил как есть, с тонной ошибок. Телефон снова пиликнул из кармана, но у Бернарда уже не было времени проверять уведомления.

Он выскочил на улицу, как раз когда стоп-сигналы «кадиллака» погасли. Не дожидаясь указаний прихрамывающего Чилтона, Бернард сам открыл дверцы катафалка, выдвинул каталку, опуская рычажок... Он уже много раз помогал Виктору и осознал, что успел привыкнуть и воспринимает эти действия как что-то обыденное. Был бы Юэн рядом, он бы ткнул Бернарда в бок и сказал, что тот — прирождённый гробовщик. Но на самом деле Бернард просто всегда старался выполнять любую работу ответственно. Подвести Виктора, будто подвести... родного человека. Отца в какой-то мере.

Бернард потянул каталку на себя и поймал немного удивлённый взгляд Виктора, который опёрся на трость, наблюдая за происходящим. Однако когда сильный порыв ветра мотнул дверь, чуть не прихлопнув ею Бернарда вместе с несчастным усопшим, Чилтон, включив всю свою прыть на максимум, дёрнулся с места и придержал створки.

Бернарду казалось, что в подвал они спускались целую вечность. Лампочка в лифте мигала, как в каком-нибудь фильме ужасов, а суровый мужчина в чёрном пальто с солидной тростью молчал, с мрачной отчуждённостью смотря куда-то в сторону. Когда Виктор отпирал массивную дверь к холодильным камерам, Бернард осознал, что воспринимает всё как во сне. От серых безликих стен исходил ледяной холод. Из потолочного светильника лился болезненный жёлтый свет. Лампа, как в операционной, склонилась над столом без единого пятнышка грязи. Что в кабинете, что здесь — у Виктора везде всё было опрятно и чисто. Его можно было даже назвать педантичным. Каждый день выглаженная свежая рубашка и стрелочки на брюках. И начищенные ботинки даже в такую слякоть.

Бернард вздрогнул, когда на его плечо неожиданно опустилась рука с перстнем.

— Тебе бы выходной взять, — сказал Виктор.

И прозвучало это не как совет, а как приказ, не терпящий никаких возражений. Бернард не успел ничего ответить. Соображал он сегодня явно медленнее обычного.

— Завтра, — твёрдо сказал Виктор, мягко хлопнул Бернарда по плечу и подтолкнул к выходу. — И спасибо за помощь.

Последнее хоть и было сказано довольно холодно, но искреннее.

Поднимаясь на лифте с нервно мигающей лампочкой, Бернард задумался: Виктор сам решил устроить ему выходной или Мария подсказала?

***

«Надо не забыть проверить тот отчёт. Всё-таки, кажется, я совершил там ошибку... — размышлял Бернард, пока принимал душ, на полном автоматизме потирая себя мочалкой. — Чернила для принтера практически закончились. Если как в тот раз будут проблемы с доставкой...»

Вместе с хороводом мыслей он поднялся на второй этаж и сначала по невнимательности ткнулся в спальню. Вышел в коридор, потом снова вернулся и осмотрелся, раз уж всё равно зашёл.

Вариант, на котором они финально остановились, был не в чёрно-белых тонах, но тоже играл на контрасте. Вместо белого цвета стен они в итоге выбрали светло-мятный, а мебель подобрали тёмного оттенка. Правда, она пока в разобранном виде громоздилась коробками в коридоре и большой комнате на первом этаже. Но Бернарду уже нравился свежий вид их спальни. Встроенный шкаф красовался новыми жалюзийными дверцами. Немного пахло краской и обойным клеем. Ремонтники работали быстро и оперативно и им осталось доделать кое-что по мелочи.

Бернард сам не заметил, как с мыслей о работе переключился на мысли о ремонте. В общем-то, в таком режиме и пролетели у него последние дни. С одного на другое. Нельзя было сделать ремонт сразу во всём доме — это вылетало в крупные суммы, да и Бернарду не хотелось спешить. Спешка порождала ощущение ограниченного времени. Шаг за шагом, комната за комнатой — так казалось правильнее, упорядоченнее, как при проявке фотографий. Чёткая временная выверенность. Строгая последовательность. Сначала один раствор, потом другой.

То, что скоро они с Юэном будут спать в обновлённой комнате на новой кровати — грело душу. Это не просто было что-то своё. Это было что-то их

совместное

. И пусть пока всего одна комната.

Бернард прошёл в конец коридора к своей спальне, куда они временно переместились.

Основной свет был потушен, на столе горела лишь лампа. Дом окутывала тёмная и холодная осенняя ночь. Ветер притих и уже не бросал мокрый снег в окна. Можно было даже рассмотреть на небе проглядывающие сквозь облака звёзды.

К сожалению, не обошлось без инцидентов (впрочем, как и всегда в Сент-Брине в это время года). В городе кто-то на скользкой дороге въехал в витрину магазина. Дело было ранним утром, владелец ещё не успел открыть лавку, поэтому обошлось без жертв, а водитель отделался шоком, парой синяков и необходимостью возмещать причинённый ущерб. Теперь как минимум неделю весь город будет говорить об этом происшествии. И о предстоящих похоронах. Потому что чья-то смерть тоже была событием, которое нуждалось в обсуждении.

В последнее время Бернард заметил, что приходившие в фотостудию люди стали относиться к нему лояльнее. Может быть, так на их настроение влиял обновлённый вид самой студии — меньше хлама, меньше мрачности. А может, мелькание в похоронном бюро делало Бернарда в глазах других уважаемым человеком. По-прежнему странноватым, но значимым.