Девушка посмотрела за спину Стаса. Корнилов оглянулся. Джамбул тоже смотрел на девчонку.
— Не переживай по поводу него. — ответил Корнилов. — Он тебя больше не побеспокоит.
— Это че это… — начал было Бурульдинов, но тут же получил удар в живот от одного из патрульных, державших его.
— Пойдем? — Стас приблизился к Романэ и протянул руку.
Девушка коснулась его руки, сжала пальцы. Ей с трудом удалось подняться.
Когда она встала, рваное одеяло упало с её ног и обнажило её тело.
Стас замер. От щиколоток до бедер, и от кистей рук до плеч тело Грюневене было покрыто линиями плохо заживающих порезов и синяков. Сине-желтые и багровые пятна синяков расползались по коже живота, груди, плеч, голеней и предплечий.
Романэ явно и часто били.
Били ради свирепо, с удовольствием. И резали. Не спеша. Не торопливо. Явно смакуя, и наслаждаясь процессом.
Корнилов обернулся на «Джамбу». Тот вжал голову в плечи, но ответил.
— Ну, а че?.. Она же задолжала… Должна была выплачивать…
— Сам бил? — обманчиво спокойным голосом спросил Стас.
— Да не, ты че начальник… — пожал плечами Бурульдинов. — Это я её дал попользоваться… Ну, там уважаемые люди с особенными пристрастиями… Ну, они же её не убили… Че там… Попользовали в удовольствие…
— Заткнись. — велел Корнилов. — И раздевайся.
— Не понял…
— Давай! — толкнул его в спину один из полицейских.
Джамба, явно не понимая, что происходит послушно оголился.
Стоя в трусах и майке, он потирал плечи и пританцовывал от холода.
Стас отдал его одежду Романэ.
— Переоденься. — сказал Корнилов девушке. — Знаю, что тебе противно. Но это лучше, чем идти в этих тряпках.
Он пнул ногой зловонные лохмотья на полу клетки.
Когда Романэ переоделась (одежда Джамбы мешком висела на ней), Стас вывел её из клетки и передал одному из патрульных.
— Отведи её наверх, если найдете еду, накормите и напоите.
— Есть. — патрульный приложил ладонь к бейсболке с кокардой и повел Романэ наверх.
Стас и другой патрульный остались с Джамбой.
Тот ещё не понимал, что будет дальше. Он растерянно и испуганно смотрел то на Корнилова, то на патрульного.
Стас, не торопясь подошел к клетке, где сидели двое волкодавов.
Открыл её и кивнул патрульному.
— Э, да вы че!.. — вскричал «Джамба».
Патрульный толкнул Бурульдинова в руки Стаса.
Корнилов врезал ему кулаком под дых. «Джамба» согнулся, захрипел.
Стас открыл клетку с псами и пинком ноги, затолкнул Бурульдинова внутрь.
Тот упал на четвереньки перед псами.
Животные направились к нему, внимательно принюхиваясь.
Джамбул отпрянул прочь, обернулся и бросился к прутьям.
Стас уже закрыл дверь клетки.
— Вы че творите?! — заверещал Бурульдинов и голос его надломился. — Вы чего, а?! Че это такое?! Вы же… вы это… вы ж менты! Вам… Вам нельзя!
— Пошли. — бросил Стас патрульному.
Тот со злым презрением, глядя на «Джамбу» сплюнул себе под ноги.
— Счастливо, мразь. — бросил он.
— Эй, вы куда?! — в панике закричал Бурульдинов. — Вы чего делаете?! Стойте! Э! Подполковник! Ну, в че! Ну, мужики… Ну, не надо! Ну, че вы…
Стас и патрульный поднялись и закрыли подвал.
Крики Бурульдинова мгновенно стихли.
***
Она дрожала, даже когда её укрыли двумя теплыми пледами.
Дрожали её руки и чашка с горячим шоколадом в этих руках.
Тихо позвякивала ложка в чашке.
Она сидела на больничной кровати, поджав ноги. И пила чай, молча глядя перед собой.
Стас наблюдал за ней. С тех пор, как он привез её в больницу и ей оказали первую помощь, он ничего ей не сказал.
Как и она ему.
Корнилов не спешил задавать вопросы. Девушка пока, что явно была не готова отвечать на них.
Стас решил не торопиться, и не давить на Романэ.
Он хотел дать ей время прийти в себя. Ровно на столько, чтобы она смогла мыслить, думать и вспоминать.
Только в таком случае она сможет отвечать на вопросы и давать нужные ответы. Стас зашел издалека. Осторожно. Ненавязчиво.
— Как чай? — улыбнулся Корнилов. — Не слишком сладкий?
Романэ бросила на него взгляд серых глаз. Молча отпила из чашки. Облизала губы.
— Вы меня тоже арестуете? — спросила она.
У неё был странный акцент. Более заметный, чем у Ники.
Она немного путала ударения и произносила некоторые слоги слишком растянуто.
Но, в целом говорила хорошо и понятно. Намного лучше многих «новых граждан» непонятно, как сдавших экзамены по русскому языку.
— Пока не за что. — усмехнулся Корнилов. — Но у меня к тебе очень много вопросов.
Романэ взглянул на него поверх чашки, опустила взгляд, сделала глоток.
Снова облизнула губы и, не смело взглянув на следователя тихо проговорила:
— Задавайте.
Стас пару мгновений внимательно смотрел на Грюневене.
— Откуда ты знаешь доктора Шамова?
Романэ презрительно фыркнула.
— Он мой отчим…
— Интересно. — уронил Стас.
— И отец моего ребенка. — закончила девушка.
Корнилов шевельнул бровями.
— Необычное сочетание функций. — прокашлявшись, ответил Стас.
— Знаю. — усмехнулся Романэ. — Но я ничего не могла с собой поделать. Сначала я ненавидела мать, когда она привела этого козла вместо отца. А потом…
Романэ снова отпила из чашки.
— Я не знаю, как так вышло… Я влюбилась.
Тут девушка впервые за все время их общения улыбнулась.
Кротко, сдержанно, но искренне.
— А почему сбежали из дома? — спросил Стас, уже догадываясь, какой примерно услышит ответ.
— Потому, что не могла видеть, как они с матерью… — она не закончила, покачала головой. — Если бы я не сбежала, я бы… Я бы, наверное, убила её… Свою мать.
Она снова усмехнулась. На этот усмешка была преисполнена злой и горькой иронии.
— Понимаете? Собственную мать, из-за мужика… — Романэ покачала головой. — Я решила, лучше сбежать и… не знаю. Вышло, как вышло.
Стас не стал её расспрашивать почему после побега из дома она пошла одной из множества кривых дорог криминальной жизни.
Участие в грабежах, разбойных нападениях, проституция и так далее.
Улица. Её воспитывала улица. И воспитала, как могла.
— Вы поддерживали с ним связь после побега? — спросил Стас.
— Он со мной поддерживал. — усмехнулась Романэ. — Мы *****лись иногда, если вам интересно.
— Да не особо. — суховато ответил Стас. — Он давал вам деньги?
— Да. — пожала плечами девушка. — Что я просто так перед ним ноги раздвигать буду.
Она фыркнула с таким пренебрежением, как будто это было настолько очевидным и логичным фактом, что не требовало никаких объяснений.
— И правда. — вздохнул Стас. — Наверное, было бы глупо.
Романэ лишь согласно кивнула. Иронии в голосе Стаса она явно не заметила.
— Ты знаешь, где можно найти твоего отчима? — спросил Корнилов.
— Ну, — задумалась Романэ. — Если дома и на его первой работе его нет…
— Первой работе? — перебил её Стас. — Что значит «первой»? Что есть ещё какая-то?
— О-о. — заулыбалась Романэ. — Понятно… Да, у моего отчима, с которым я сплю за деньги, есть вторая работа. В больнице, где он заведующий, о ней вряд ли что-то знают… Он принимает частных пациентов в одной из московских клиник. У него там шикарный кабинет, компьютер, телевизор, милая секретарша готовая на всё…
Романэ перечисляла достоинства кабинета отчима с не скрываемым, сердитым презрением.
— Адрес ты помнишь? — спросил Стас. — Можешь назвать?
Грюневене задумчиво взглянула на Корнилова.
— Зачем мне вам помогать? Если вы его ищете, значит он, что-то сделал… А кто мне бабки платить будет, если вы его посадите?
Стас поджал губы.
— Логично. — оценил он. — А что если я тебе скажу, что твой любовник-отчим подозревается в убийствах нескольких человек, с особой жестокостью?
Слова Стаса однако не произвели на девушку особого впечатления.
Хотя, она задумалась. Взгляд её помрачнел.
