Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

Несколько мгновений она просто сидела и думала. О чем именно она думала, я никогда не узнаю. Но потом она приняла решение, протянула руку и развязала веревку вокруг моих ног. Я наклонился вперед, чтобы она могла освободить и мои запястья.

- Спасибо, - сказал я.

- И что теперь? - спросила она.

- Иди сюда. Ложись рядом со мной.

Я протянул руки. Она заколебалась. Покачала головой.

- Даже не знаю, - сказала она.

Я ждал. Она медленно опустилась рядом. Ее голова прижалась к моей груди. Ее руки сжались в кулаки, под подбородком. Расслабься, - сказал я ей и просто держал ее некоторое время, пока, наконец, ее руки не расслабились, и я не почувствовал, как ее сердцебиение и дыхание вернулись к тому, что не было похоже на трепетание пойманных птиц на моей груди.

Я поцеловал ее в макушку, в лоб.

- Не делай этого, - сказала она. - Он так делал.

- Скажи мне кое-что, - попросил я. - Ты всегда была одета, когда он приходил к тебе ночью?

- Да, я всегда была в пижаме.

- Значит, так он никогда не делал?

Я скользил по ее телу и целовал обнаженное плечо, ключицу, верхнюю часть груди. Я действовал медленно и нежно. Я все еще чувствовал, как она напряжена. Я спустился ниже груди и стал целовать ее бока, талию, живот до пупка.

- Что ты делаешь? - спросила она.

- Занимаюсь с тобой любовью.

- Занимаешься любовью?

- Совершенно верно. У тебя с этим проблемы?

Она рассмеялась.

- Так ты теперь мой любовник?

- Совершенно верно.

- Ты осел.

- Верно. Я твой любовник, и я осел. Иди сюда.

Я крепче прижал ее к себе. Она не сопротивлялась. Через мгновение я почувствовал, как ее руки легли мне на спину. Они не двигались, но они были там.

Я медленно двинулся вверх от пупка к груди и прижался к ней щекой. Я чувствовал, как сосок напрягается и приподнимается под ней. Я повернул голову и поцеловал его, и поцеловал снова. Затем взял сосок в рот.

- О, - сказала она.

Тихий звук удивления. Я провел по нему языком, а затем нежно зубами, и ее руки начали двигаться по моей спине и плечам, вниз по талии к щели между ягодиц. Она исследовала меня. Я никогда не занимался любовью с девственницей, но сейчас именно это я чувствовал. А что чувствовала она, прикасаясь ко мне? Как будто я для нее совершенно новый человек.

И это придавало мне смелости.

Я опустился на нее и раздвинул ее бедра. Я не уверен, что сначала она поняла, что я задумал, но потом поняла.

- Подожди! - сказала она, но я не стал ждать.

Я зарылся в нее лицом. Раздвинул языком губы ее пизды, мгновенно нашел клитор, начал водить языком по кругу, услышал ее стон, и почувствовал, как она положила руки мне на голову, отталкивая меня, но ее сердце воспротивилось этому, она была сильной и могла бы запросто меня оттолкнуть, но вместо этого она сдалась, положила руки мне на затылок, и вскоре застонала и начала выгибаться. Я крепко сжал ее попку руками и, наконец, почувствовал, как она кончила, вздрогнула и дернулась в последний раз, и когда я отстранился и скользнул членом в нее, мое лицо было омыто ею, а ее пизда была гладкой и теплой, как никогда раньше.

Когда я скатился с нее и лег рядом, я услышал что-то вроде пощелкивания, доносящегося со стороны костра. Я оглянулся. Женщина была вполне проснувшейся и строгала еще один кусок совершенно белой кости.

Наблюдая за нами.

* * *

Пег больше не приходила ко мне после того утра. Ее овуляция закончилась.

На самом деле, она почти не разговаривала со мной в течение следующего дня. Казалось, то, что произошло между нами, смущало ее, и, возможно, так оно и было. Или, возможно, она тоже знала, что Женщина наблюдала за нами.

Следующие две недели мы питались плодами земли, ручья и моря. Тушеное нежирное мясо бобра. Кролик. Енот, засоленный накануне, пропаренный и обжаренный. Форель из ручья. Крабы, моллюски и мидии. Черника, ежевика. Вареные одуванчики, папоротник, амарант, рогоз, дикий лук. Сваренные в соленой воде желуди. Водяные лилии и морские водоросли. Они нашли яблоневый сад. Поэтому мы ели много яблок. Мы никогда не были голодными.

Когда Пег снова начала со мной разговаривать, я спросил ее:

- Почему же тогда, при таком изобилии, вы охотитесь на людей?

- Однажды Женщина пыталась мне это объяснить, - сказала она. - Она сказала что-то вроде: «лучшая еда понимает свою смерть, свою жертву. И чем глубже это понимание, тем больше оно поддерживает живых». Она сказала, что все живое понимает тленность жизни, вплоть до мельчайшего насекомого, мельчайшего цветка. Что это всего лишь вопрос понимания. И именно поэтому мы едим плоть своих сородичей. Как никакие другие существа, мы обладаем пониманием.

- То есть ты хочешь сказать, что это духовное. Духовное понятие.

Она пожала плечами.

- Бог с ним. Не знаю, может быть. Может, и так.

* * *

Однажды они ушли поздно вечером, оставив меня наедине с Дарлин, собаками и маленьким Адамом. Они спали. А я не мог уснуть. Мысль о том, что если я смогу освободиться от этих веревок, от этой кирки над головой и тихонько, на цыпочках выбраться отсюда, не давала мне уснуть. Как и много ночей назад.

Но это было невозможно. Собаки были рядом. Они реагировали на малейшее движение. И именно собаки, навострившие уши, предупредили меня об их возвращении. Задолго до того, как я услышал приглушенные крики.

Это была женщина или молодая девушка. В тот момент я не мог точно сказать, кто именно, но судя по тону ее голоса, был уверен, что девушка. И позже узнал, что был прав. Подросток. Ее схватили на обочине, когда сломалась ее машина.

В тот вечер ей очень не повезло.

Но я мог представить ее. Подвешенную на сосне, как Линда. Молящую о пощаде. Кричащую от страха. Обнаженную и распятую вверх ногами в мерцающем свете костра.

Как никакие другие существа, мы обладаем пониманием.

А затем наступила внезапная тишина.

В этой тишине я представил резкое движение лезвия по ее горлу, кровь, хлынувшую в ведро и текущую по рукам Женщины или Пег, поперечные надрезы на ее плоти, осторожное отслаивание этой плоти, разрезание сухожилий, связок, соединительных тканей, хруст кости, скрежет ножа. Я представил себе отрубленную голову, неподвижные глаза, открытый в удивлении рот.

Я почти отчетливо слышал ее последние мысли в своем сознании. Неужели это происходит со мной? Со мной? Возможно ли это?

* * *

Они разожгли костер и пополнили наши запасы.

Свежая кровь пахнет железом или медью, и сейчас в пещере пахло именно так. Железом и дымом.

Они тоже так пахли.

Поэтому, когда Женщина присела на корточки рядом со мной и поставила передо мной чашу с кровью, меня чуть не стошнило от ее близости. Ее руки и предплечья были измазаны кровью, капли крови застыли на лице, груди, животе и ногах.

Она улыбнулась мне. Ее зубы не вызывали восхищения.

А затем она сделала то же самое, что и Пег, правда, гораздо грубее и с гораздо большим желанием. Протянула руку и освободила мой член от брюк и трусов. Я покачал головой.

- Нет, - сказал я. - Ни за что. Ни за что на свете.

Пег разжигала костер у входа в пещеру и улыбалась.

- Сейчас ее время, - сказала она. - Наслаждайся.

Женщина окунула руку в чашу и начала гладить член, скользкий от свежей крови.

- Пожалуйста, - сказал я. - Не делай этого.

Она снова окунула руку. Теперь он весь в крови.

Я попытался прогнать это усилием воли. Заставить член не вставать. Но она была экспертом в этом деле. Кончиками пальцев поглаживала головку, делая полукруговые движения, затем снова поглаживала. Окунала руку и гладила. И понимала, когда я вот-вот кончу.

Когда она поняла, что я готов, она оседлала меня спиной ко мне, и я видел, как в тени пульсируют мышцы ее плеч, спины и бедер, а затем я кончил и разозлился на то, что меня заставили кончить, и стал колотить ее, пытаясь причинить ей боль, разорвать ее, - но она отвечала на каждый мой удар с силой, равной моей собственной, так что больно было только мне, моим бедрам и ляжкам, а задница терлась о ложе.