Девочка, которой не было. Мистические истории - Мацейчик Гаянэ

***

Мы общались по телефону весь вечер. Обменивались фотками и ссылками. К полуночи я уже знал, что Юля читает детективы Несбе, слушает Дэвида Гарретта и фанатеет от «Шерлока». А еще – что она сирота, учится в колледже на повара и вместе с подругой снимает однушку на окраине города.

Ее голос в трубке будоражил, волновал. Он долго звучал в ушах после того, как она попрощалась и отключилась. Безрассудные мысли и желания бродили в голове. Но вспомнив, что завтра понедельник, я образумился и заставил себя лечь спать. Всю ночь я гонялся за переодетой Юлей по каким-то мрачным коридорам с громадными зарешеченными окнами. А когда наконец схватил ее в объятия, она резко обернулась, и я едва не заорал: передо мной стояла угрюмая девушка в шляпке с черными провалами вместо глаз.

***

На следующий день отпроситься с работы пораньше не получилось. Наше похоронное бюро завалили заказами.

– Мрут как мухи, – довольно щурился Игорь, мой напарник и по совместительству один из совладельцев бюро. – Вот тебе новенькие десять штук. Любуйся.

Я молча стал загружать в компьютер фотки ушедших на тот свет. Радость Игоря была понятна, но даже после двух лет совместной работы меня коробило от того, как откровенно он ее выражал.

– Нет, ты только послушай радио! – не унимался Игорь. Он прибавил громкость, и из динамиков полился бодрый женский голос. Я думал о Юле и слушал рассеянно.

– Жители города обеспокоены участившимися случаями быстрой смерти от рака легких… Главврач заверил, что поводов для беспокойства нет… Активисты движения зеленых начали подготовку пикета… Они убеждены, что рост смертности напрямую связан с незаконными выбросами отходов… Мы следим за развитием событий. К другим новостям. Захватывающее астрономическое зрелище можно будет наблюдать с 28 июля и до середины августа 2016 года. Малый парад планет ожидают многие любители астрологии…

Радио-треп достал, и я отгородился от мира наушниками. Мне хотелось покончить с заказами побыстрей. Едва освободившись, я с резвостью охотничьего лабрадора уже бежал к автобусной остановке.

Юля ждала за стойкой, но вид у нее был уставший и бледный, словно у выцветшей от времени фотокарточки. Рыжие вихры поблекли. Серьги и прочие украшения исчезли. Пестрый сарафан сменился закрытым серым платьем.

– У тебя все в порядке? – забеспокоился я.

– Нормально, – она шмыгнула носом. – Ну, может, простыла немного… Ерунда.

– Тебе срочно нужен свежий воздух и солнце! – заявил я. – Отпросись у Фокина, пошли гулять.

– Не отпустит. Он строгий. Еще час отработаю и пойду.

– Хочешь, я ему позвоню? Скажу, что ты заболела?

– С тобой тем более не отпустит. Ты ему не понравился.

– А тебе? – выпалил я, раздосадованный, что старик лезет не в свое дело.

Юля загадочно улыбнулась и вернулась к работе. Мне оставалось лишь ждать. Когда на одном месте сидеть наскучило, я решил пройтись вдоль стен и получше рассмотреть портреты в рамах. Фокин, конечно, мастер. Этого не отнять. Переодетые в старинные костюмы люди были сняты в антураже начала двадцатого века. Детали хотелось рассматривать бесконечно. Но больше всего привлекали лица и взгляды настолько выразительные, что, казалось, стоит отвернуться, и они оживут, задвигаются и начнут перемигиваться у тебя за спиной.

Странно, но несколько лиц снова показались знакомыми. Я пристальней вгляделся в снимок полной женщины в тюрбане с пером – и отпрянул. Человека с такими необычными чертами можно узнать в любом виде. Буквально сегодня утром я наносил ее изображение на овальную табличку для надгробия с датами рождения и смерти. И не только ее. Я совершенно точно помнил и девушку с длинным восточным носом, и мужчину средних лет в очках. И офицера с усами, которого узнал позавчера.

Мне стало не по себе. Конечно же, это совпадение, но какое неприятное. Выходило, что из тринадцати (ну, разумеется!) человек на портретах, снятых Фокиным, четверо умерли в течение прошлой недели. На память пришли утренние новости, Юлина бледность… Меня обдало холодом. Поток ледяного воздуха коснулся щеки, скользнул вниз по руке. Я вздрогнул и огляделся в поисках источника сквозняка. Входная дверь закрыта. Окно тоже. Но почему шевельнулись тяжелые занавеси на другой двери в двух шагах от меня?

Стараясь держать себя в руках, я шагнул вперед и решительно дернул витую ручку. Дверь была заперта. Над ухом едва уловимо прошелестел легкий вздох. Нервы не выдержали. Я рванулся обратно к стойке и зацепился за ножку декоративного столика. На пол с грохотом упали серебристая ваза с конфетами, цветочный горшок и стопка журналов.

Шум и боль в голени вернули меня в реальность. Юля бросилась на помощь, но мне хватило ума не пугать ее россказнями о призраках. Лишь полчаса спустя, когда мы уже сидели в маленькой кофейне в двух кварталах от ателье, я поведал Юле о совпадениях с портретами. Но в окружении смеющихся людей за столиками, под мурлыканье саксофона в динамиках, вся эта странная история выглядела не такой уж пугающей.

Помог ли кофе, но Юля ожила, разрумянилась, и мы так увлеклись беседой, что не заметили, как перебрались в ее квартиру. Подруга на все лето уехала волонтерить в какой-то детский лагерь, и нам никто не мешал. Эта ночь стала лучшей в моей жизни.

***

Видимо, только для меня. На следующее утро, когда я, опаздывая, убежал на работу, Юля не перезвонила. Она не ответила на звонки в обед. В мой пульсирующий от мучительных вопросов мозг впивались лишь длинные гудки. День прошел в тумане. Кое-как разобравшись к вечеру с кучей заказов, я помчался в ателье.

На запертой двери висела табличка «Закрыто». Темнота внутри никак не реагировала на мои призывы. Юлин телефон по-прежнему молчал. Изнывая от тревоги, я помчался туда, где всю ночь блаженствовал, как в раю. На истошные вопли домофона в квартире никто не отозвался. В окнах не горел свет. Неужели Юля куда-то уехала без предупреждения, не отправив ни одного сообщения?

Злой на весь мир, я отправился домой и долго стоял под прохладным душем, пытаясь смыть обиду и боль. Ни одна девушка не поступала со мной так жестоко. Полный решимости стереть все контакты с ней из своей памяти, я взялся за телефон, как вдруг он завибрировал.

– Алло! – закричал я в трубку. – Алло!

На том конце тихо щелкнуло, прошелестело, и бесцветный голос произнес:

– Антон…

– Юля, это ты?

– Антон…

– Юля, что случилось, ты где, я целый день тебя ищу!!! – затараторил я, прижимая телефон к пылающему уху.

– Помоги мне, – отчетливо сказал голос, разлетевшись гулким эхом, будто говорившая стояла в огромной пустой комнате.

– Где ты? Скажи! Я приеду!! – кричал я в мертвую тишину умолкшей трубки, пока не осознал, что заряженный накануне телефон разрядился в ноль и отключился.

***

Почти всю ночь я не спал. Юлино исчезновение определенно скрывало нечто большее, чем просто нежелание видеть наскучившего бойфренда или злой розыгрыш. Знакомая медсестра из приемного отделения, куда я позвонил первым делом, о такой пациентке не слыхала. Обзвон общих знакомых тоже ничего не дал. Никто не знал, где находится Юля. Мало того, почти все утверждали, что давно ее не видели, не общались с ней и думали, что она уехала в летний лагерь с подругой. Проверка страничек Вконтакте и в Инстаграме подтвердила, что Юля не посещала их уже почти полтора месяца. Последним из выложенных в сеть фото было селфи, которое Юля сделала на рабочем месте в фокинском ателье. На всякий случай я рассмотрел фото при большом увеличении, но никаких призраков на заднем плене не обнаружил, как не нашел Юлиных следов в других соцсетях.

Меня сморило прямо за раскрытым ноутбуком. Но вместо отдыха сон опять принес кошмар, похожий на тот, где я гонялся за Юлей в наряде гимназистки. Только на этот раз догоняла она. Тянула ко мне прозрачные руки, желая то ли обнять, то ли придушить. Ее лицо беспрестанно расплывалось, туманилось, менялось, словно отражение в кривом зеркале. Неизменными оставались лишь жуткие черные кляксы вместо глаз.