Калейдоскоп смерти - Си Цзысюй

Линь Цюши покивал.

Двое отправились на поиски сведений, а Линь Цюши встал тихонько в уголке, чтобы посмотреть, не появится ли кто-нибудь. Но не прошло и нескольких минут, когда Линь Цюши и правда увидел приближающийся знакомый силуэт. Это был Цзян Инжуй, который в самый первый день набивался ему в напарники.

Линь Цюши хотел было незаметно улизнуть, но Цзян Инжуй всё-таки заметил его.

— Немая малышка, — позвал Цзян Инжуй с улыбкой и подошёл ближе. — Ты здесь одна-одинёшенька?

Линь Цюши просто смотрел на него, ни слова не говоря.

— Где же твои друзья? — Цзян Инжуй стоял прямо перед Линь Цюши. — Они тебя бросили? Но в мире за дверью очень опасно оставаться без присмотра.

Если бы на месте Линь Цюши оказалась настоящая немая девушка, вероятно, слова Цзян Инжуя напугали бы её или даже повергли бы в ужас.

Но Линь Цюши не был немой девушкой. Поэтому в ответ на слова, от которых так и веяло угрозой, он лишь поморгал.

— Ты не боишься? — тихо спросил Цзян Инжуй.

Линь Цюши по-прежнему не удостоил его реакцией.

— Почему ты не отвечаешь мне?

Цзян Инжуй подходил всё ближе, и когда расстояние между ними сделалось некомфортным, Линь Цюши с серьёзным лицом напечатал на экране телефона и показал мужчине:

«Мне с тобой не о чем говорить».

— Вы ведь тоже нашли эту комнату? — Цзян Инжуй продолжал гнуть своё. — Она завалена трупами…

Во взгляде Линь Цюши читалось: «какое твоё собачье дело».

— Интересно, — голос Цзян Инжуя вдруг сделался ниже и тише, — если я сейчас запакую тебя в чёрный мешок и брошу туда, твои друзья заметят?

А вот это была уже серьёзная угроза. Линь Цюши смерил Цзян Инжуя презрительным взглядом, размышляя, а не всыпать ли ему по первое число прямо здесь и сейчас. Но тот опять сделался улыбчивым и сказал:

— Я, конечно же, пошутил. Ты такая миленькая, у меня бы рука не поднялась.

Линь Цюши подумал: «У тебя бы не поднялась, а у меня бы поднялась, ещё как».

Цзян Инжуй с широкой улыбкой спросил:

— Вы ведь только спустились с верхнего этажа? Нашли там что-нибудь?

Линь Цюши взирал на мужчину без всякого выражения.

— Ладно, можешь не отвечать, я как раз сам туда направляюсь, — сказал тот. — А вы пока осмотритесь тут.

Он помахал Линь Цюши рукой и развернулся, чтобы уйти.

Линь Цюши настиг его в один шаг и отвесил хорошего пинка прямо в спину, но силу немного не рассчитал, и Цзян Инжуй упал, потеряв равновесие.

— Ты что делаешь… — Цзян Инжуй поразился внезапному нападению, видимо, никак не ожидал от нежной девушки такого грубого поступка.

Но Линь Цюши бесцеремонно сплюнул в сторону Цзян Инжуя и показал ему средний палец.

Цзян Инжуй:

— …

Вид совершенно обалдевшего Цзян Инжуя принёс Линь Цюши несказанное удовлетворение. Он подумал, что, должно быть, когда человек лишается возможности говорить, его характер портится следом. Ещё бы — пока наберёшь на телефоне всё, что хотел сказать… Гораздо проще сразу лезть в драку без лишней болтовни.

Цзян Инжуй от охватившей его злости даже засмеялся:

— Не думай, что я не ударю женщину…

Но только он поднялся с пола, как на шум прибежали Жуань Наньчжу и Фэн Юнлэ. Линь Цюши тут же с видом обиженной овечки бросился Жуань Наньчжу в объятия.

Жуань Наньчжу:

— Ты что, мать твою, сделал с моей Цюцю?!

Цзян Инжуй:

— …

Да ведь это она меня пнула, какого хрена строит из себя обиженную?!

Убийство

И вот теперь, глядя на совершенно оторопевшего Цзян Инжуя, Линь Цюши наконец постиг истинное удовольствие, которое испытывает Жуань Наньчжу во время своих представлений. Ведь именно Линь Цюши первым пустил в ход грубую силу, но теперь принял облик невинного котёнка, который дрожал, съёжившись на груди Жуань Наньчжу. Очень к месту сейчас было бы ещё и заплакать, но Линь Цюши вступил на путь актёрства сравнительно недавно и пока не владел всеми необходимыми навыками, так что мастерством настоящей плакальщицы похвастаться не мог.

Но даже так, устроенного им спектакля хватило с лихвой.

Фэн Юнлэ заорал на Цзян Инжуя:

— Ах ты грязная скотина! Что ты сделал с Цюцю?!

У Цзян Инжуя до сих пор болела спина от пинка, а едва поднявшись с пола, он столкнулся с разъярённым Фэн Юнлэ.

— Что я мог с ней сделать? Это же она первая на меня напала… — криво усмехнулся Цзян Инжуй.

— Как она могла на тебя напасть?! — Фэн Юнлэ гневно уставился на мужчину. Он нисколько не верил в сказанное Цзян Инжуем и явно уже считал того последним подонком, который решил воспользоваться беззащитным положением девушки. — Посмотри на неё! Похожа она на того, кто способен напасть первым?!

Цзян Инжуй глянул на Линь Цюши, напоминающего сейчас маленького кролика, и погрузился в молчание. И правда, не похожа. Но это не меняет того факта, что эта самая девчонка только что отвесила ему пинка!

Цзян Инжуй, понимая, что ему никак не переубедить их, только бросил на Линь Цюши сердитый взгляд, развернулся и потопал прочь, явно не на шутку разозлённый.

Линь Цюши всё ещё било дрожью. Фэн Юнлэ показалось, что это от испуга, но только Жуань Наньчжу, который держал его в объятиях, знал — Линь Цюши с трудом сдерживает смех.

— Ну ладно, всё хорошо, — успокаивал Фэн Юнлэ. — Цюцю, не бойся, он уже ушёл.

Линь Цюши кивнул, как бы соглашаясь.

Видя, как покраснели глаза Линь Цюши, Фэн Юнлэ сочувственно добавил:

— Не бойся, мы тебя защитим. В следующий раз лучше не бросать Цюцю в одиночестве. Если бы мы не подоспели вовремя, кто знает, что могло случиться…

Жуань Наньчжу подумал: «Да уж. Если бы Линь Цюши на месте прибил этого гада, у нас появились бы большие проблемы». Разумеется, вслух он согласился с Фэн Юнлэ и признал, что был слишком беспечен.

В итоге Цзян Инжую пришлось проглотить обиду. Скорее всего, он не стал распространяться о том, что получил пинка от Линь Цюши. А если и рассказал кому-то, вряд ли ему поверили.

Когда всё разрешилось, Линь Цюши внезапно вспомнил одну деталь, о которой не преминул сообщить Жуань Наньчжу: «В первый день медсестра сказала, что после восьми нельзя покидать палаты. Это правило распространяется на всех обитателей санатория или относится только к нам?»

Жуань Наньчжу уже почти с полуслова понимал, что имеет в виду Линь Цюши. Только взглянув на экран телефона, он сразу же подхватил мысль:

— Идём-ка расспросим кого-нибудь из местных.

Они отправились в ближайшую палату, подошли к первому попавшемуся пациенту, который выглядел более-менее нормальным, и задали вопрос о запрете покидать палату после восьми.

Мужчина, к которому они обратились, был одет в больничную пижаму, на его лице на угадывалось вообще никакого выражения. Услышав вопрос, он равнодушно ответил:

— Конечно, вечером нельзя выходить.

— Но почему? — спросил Фэн Юнлэ. — Давно здесь действует это правило?

— Очень давно, — ответил мужчина. — А насчёт того, почему нельзя… Откуда мне знать? — Он говорил довольно ровным тоном, однако при этом немного нервно заламывал пальцы. — Может, в коридорах в это время происходит то, чего нам нельзя видеть?

Линь Цюши задумался над его ответом.

— Ну а…

Фэн Юнлэ хотел продолжить расспросы, но пациент внезапно вышел из себя и заорал:

— Я ничего не знаю! Не спрашивайте меня! Я не знаю! Не спрашивайте! — Он принялся раскачиваться на своей койке с таким остервенением, что казалось, сейчас набросится на них с кулаками.

Видя такую реакцию, все трое поняли, что больше никаких ответов не добьются, и оставили его в покое.

— И что в итоге? Можно выходить или нельзя? — Фэн Юнлэ немного расстроился, ведь вопрос остался неразрешённым. К тому же, они опасались проверять на себе. Ведь если выход из палаты после восьми — это условие смерти, и случится что-нибудь непредвиденное, то им всем конец.

Жуань Наньчжу ответил:

— Узнаем завтра утром.

— Как это? — не понял Фэн Юнлэ.