Некоторые не уснут (ЛП) - Нэвилл Адам

            - Думаю, ты заблуждаешься...

            - Нет! Это ты заблуждаешься. Это частное жилище. А не хостел для алкашей. У тебя нет здесь никаких прав.

            Он посмотрел на банку в своей руке, и угрюмое выражение вернулось на его лицо.

            - Послушай, - сказал я, - я очень закрытый человек. И не хочу больше жить как студент. Мне необходимо собственное пространство.

            - Мне тоже, - сказал он.

            - Тогда выезжай. Этого место слишком тесное для двоих людей. Это квартира рассчитана на одного человека. На меня.

            - Я не согласен. Она достаточно просторная.

            - То, что ты думаешь, никому не интересно. Ты просто не слушаешь, что я говорю, верно?

            - Слушаю.

            - Тогда ты уйдешь.

            - Нет.

            - Что?

            - Ты запутался. Ты просто упустил суть.

            - Какую еще суть? - Я задумался, кому мне нужно звонить в первую очередь. В полицию или в социальные службы.

            - В какой-то момент ты все неправильно понял, - сказал он, полностью уверенный в том, что говорит.

            Я снова закрыл лицо руками. Вцепился в волосы. Я не мог смотреть на него.

            - Я найду тебе, где жить. Заплачу залог.

            Последовало долгое молчание.

            - Это хорошее предложение. Но я не совсем уверен, что это правильный поступок. Понимаешь, я больше не хочу жить самостоятельно. Слишком сложно все поддерживать. Лучше я останусь здесь.

            Я встал, распахнул шторы и открыл окна.

            Юэн замигал в мандариновом свете.

            Я вцепился в груды старых газет, листовок, рекламных брошюр и бутербродных оберток, разбросанных на полу, собранных Юэном во время его вылазок за переделы квартиры. Отбросы каждого дня были выложены в маленькую мусорную пирамиду.

            Он вскочил с кресла.

            - Оставь их в покое!

            Испугавшись, я отступил от него и уставился на его дикие глаза, красные щеки и дрожащие губы.

            - Не трогай их.

            - Это же мусор.

            - Но они мне нужны.

            - Зачем?

            - С ними еще не закончено.

            - Но это же мусор. Этим бумажкам уже несколько дней, если не недель.

            - Просто оставь их в покое. Я впервые видел Юэна таким разгневанным, и у меня волосы встали дыбом. Он начал раскачиваться и тыкать грязным пальцем мне в лицо. Я вспомнил, что я читал о затворниках, живущих со своими стопками старых газет и грудами мусора. Каждый элемент имел огромную важность для их непостижимого внутреннего мира. Свалки, изолированные в квартирах и отдельных комнатах, и со временем превращающиеся в перегной. Юэн был безумен, и это была его цель. Окружить себя в моем доме мусором и нечистотами. Запечататься от мира, в котором он не мог функционировать, со мной за компанию, чтобы ему не было одиноко. Я был поставщиком провизии и общения, опекуном. Мне захотелось рассмеяться.

            Я бросил бумаги на пол.

            - Это все мусор. Я хочу, чтобы ты убрал это все отсюда и вымыл всю посуду. Затем я хочу, чтобы ты ушел. - Но в моем голосе не было силы. Мои слова звучали как отрепетированная банальность, которую Юэн почти наверняка пропустил мимо ушей. Слова, которые просто растворились в пространстве вокруг его головы.

            Я вышел из гостиной и двинулся на кухню. Выключил включенный на обогрев котел и открыл окна, выходящие на греческий ресторан.

            - Что ты делаешь? - спросил он у меня из-за спины, снова спокойным голосом - видимо, от того, что его драгоценные газеты вернулись на место в устроенном им хаосе. Он стоял в дверном проеме, держа двухлитровую бутылку "Доктор Пеппер".

            - А на что это похоже?

            - Но я мерзну. - Долговязая фигура в куртке, застегнутой до подбородка и натянутой на голову бейсболке, изобразила дрожь.

            - Обломись. Ты не задержишься здесь надолго, и я начинаю избавляться от этого запаха. - Теперь я был одним из них - я прочел это по его лицу - одним из его мучителей. - И приготовься к тяжелому физическому труду. Перед уходом ты уберешь весь этот чертов бардак, который устроил.

            - Прости, но я не знаю, как именно.

            - Начисто.

            - Прости, что ты имеешь в виду?

            - Эту одежду нужно выбросить. Я дам тебе, что надеть, иначе ты никогда не найдешь себе комнату.

            - Некоторые вещи такие, какие они есть, неспроста.

            - Не в моей квартире. Ты не можешь просто так вторгнуться в чью-то жизнь, заполнять каждую комнату этим ужасным запахом и заваливать весь пол мусором. Вообще, о чем ты думал? Это же мой дом. Моя квартира. Личное пространство.

            - Но насколько оно личное? Сюда же приходит Джули.

            Он имел в виду мою тогдашнюю подругу, которая раньше, как минимум три раза в неделю, оставалась у меня на ночь. Но с момента появления Юэна я ночевал у нее - что, как я понял, было ошибкой. После первого же знакомства с Юэном она заявила, что не появится у меня до тех пор, пока он не уйдет. Сам факт, что он сослался на нее, как на некое препятствие для его проживания, разозлил меня больше всего.

            - Какое твое собачье дело?

            - А ты подумай, - сказал он, ухмыльнувшись в ответ.

            - Подумать о чем?

            - Мне некуда идти, когда она здесь. - У него был торжествующий  вид. - Не очень хорошо так поступать с человеком.

            Я вдруг понял, что эта сюрреалистичная, детская дискуссия может продолжаться бесконечно. Юэн пытался взять меня измором? Он был врожденным идиотом, или это было какое-то тщательно отрепетированное запутывание? Я не знал, но я очень устал от этого пьяного имбецила. Я представил, что мне снова придется убираться на кухне. За неделю я успел войти в роль какого-то мерзкого раба его обманчивой воли. Мне казалось уже каким-то далеким то время, когда я готовил себе после работы еду, ужинал с вином, читал книгу, засыпал в кресле у окна. Или лежал с Джули на диване и смотрел фильм. Как это произошло? Как такое случилось? Такие ситуации не предусмотреть. От них нет защиты.

            - Я буду приглашать сюда того, кого хочу. Особенно, Джули. У тебя здесь нет права голоса.

            - Но я прав насчет этого. Ты сам знаешь.

            - Нет, не знаю.

            Он улыбнулся снисходительно, словно разговаривал с заблуждающимся ребенком.

            - О, да, думаю, что все-таки знаешь.

            - Вот что я тебе скажу, уходи прямо сейчас. Прямо сейчас. Оставь ключи. И уходи.

            Он усмехнулся и покачал сальной головой.

            - Куда? Я уже спрашивал тебя раньше, и ты не смог дать мне ответа. Куда мне идти? Мне, что, просто исчезнуть? В твоих словах нет смысла.

            - Значит, ты собираешься остаться здесь навсегда, превратить мою квартиру в компостную яму, уничтожить все мои вещи, и запретить мне приводить гостей. Так? Таков твой план? Разве ты не понимаешь, что я могу возразить? Почему я серьезно встревожен твоим поведением?

            Он рассмеялся и покачал гигантской головой, словно сострадая моим заблуждениям.

            - Ты все драматизируешь. Забегаешь вперед. Но мы пока еще до этого не дошли. Я хочу сказать лишь, что это несправедливо, нетактично, когда ты приводишь сюда людей. Потому что это не мои друзья и не мои подружки. И мне некуда уйти, когда они здесь. Это же очень просто. - Он повернулся и ушел с кухни. А я остался один в тишине, ошеломленный.

            Из гостиной донесся скрежет и стук закрываемых окон. За ними последовал визг задергиваемых штор, закрывающих красоту и свет летнего вечера. С ревом ожил телевизор.

            Я прошел в гостиную, словно одержимый. Губы у меня быстро шевелились. Я был готов применить силу и разрыдаться. Что случится в первую очередь, я не знал. Я встал в дверях, белый от ярости. Юэн посмотрел на меня, лицо у него было непроницаемым, или, возможно, слегка озадаченным моей настойчивостью.