Ознакомительная версия. Доступно 53 страниц из 261
— Попуститесь, Ренни, я вам это говорю, как один крутой другому. Разве это имеет значение? Купол для печати большее событие, чем одиннадцатое сентября. И это симпатизирующая нам пресса. Если вы не пойдёте на компромисс, я так вымажу вас дёгтем, что вы никогда не отмоетесь. Как только исчезнет Купол, я увижу вас перед сенатским подкомитетом, перед судом присяжных, а дальше в тюрьме. Я вам это обещаю. Но следует вам уйти в сторону, и все испарится. И это я вам тоже обещаю.
— Как только исчезнет Купол, — насмешливо повторил Ренни. — И когда же это будет?
— Возможно, быстрее, чем вы думаете. Я собираюсь первым добраться до вас и первым моим официальным распоряжением будет приказ надеть на вас наручники, эскортировать к самолёту и направить в Форт Ливенворт [362] в Канзасе, где вы будете гостить под стражей в ожидании суда.
Большой Джим на мгновение онемел от такой наглой откровенности. Но тут же расхохотался.
— Если бы вы действительно хотели добра городу, Ренни, вы бы сами ушли в отставку. Взгляните, что произошло под вашим управлением: шесть убийств — два в больнице прошлой ночью, это же надо такое представить, — плюс самоубийство и драка за еду. Вы не на своём месте.
Пальцы Большого Джима сжались на золотом мячике. На него встревожено смотрел Картер Тибодо.
«Если бы вы были здесь, полковник Кокс, я вас накормил бы тем, вкус чего ощутил на себе Koггинс. Бог мне свидетель, я бы это сделал».
— Ренни?
— Я здесь, — пауза. — А вы там, — вновь пауза. — И Купол остаётся на месте. Думаю, нам обоим это понятно. Скиньте на него самую большую из ваших атомных бомб, сделайте ближайшие города непригодными для жизни на двести следующих лет, убейте всех в Честер Милле радиацией, если она проникает, а он так же будет стоять на своём месте. — Он уже закашлялся, но сердце в его груди билось ровно, мощно. — Потому что Купол — это воля Божья.
В глубине души он действительно в это верил. Как верил, что воля Божья заключается в том, чтобы он захватил этот город и управлял им ещё длинные недели, месяцы, годы.
— Что?
— То, что слышали.
Понимая, что ставит на кон все, полагается всем своим будущим на стойкость Купола. Понимая, что кое-кто подумает о нём — взбесился. И также понимая, что те, кто так думает, — погань-язычники. Такие же, как этот полковник Джеймс О. Никчема Кокс.
— Ренни, будьте здравомыслящим. Я вас прошу.
Большому Джиму понравилось это его «прошу»; к нему моментально вернулось хорошее настроение.
— Давайте подытожим, самое время, не так ли, полковник Кокс? Руководитель здесь Энди Сендерс, не я. Хотя, естественно, я признателен за такую любезность, как этот звонок, со стороны такого языческого говноеда, как вы. Тогда как я уверен, что Энди согласился бы с вашей моделью управления — дистанцировано, как же иначе, — однако, думаю, я могу говорить от его имени, когда сейчас говорю вам: возьмите ваше предложение и засуньте себе в то место, где никогда не восходит солнце. Мы здесь сами по себе и будем управляться так, как нам это нравится.
— Вы сумасшедший, — произнёс полковник Кокс удивлённо.
— Так неверующие всегда называют религиозных людей. Это их последний аргумент против веры. Мы привыкли к этому, и на вас я не обижаюсь. — В этом он солгал. — Могу я задать вам вопрос?
— Говорите.
— Не собираетесь ли вы заблокировать нашу телефонную и компьютерную связь?
— Вам бы понравилось такое решение, не правда ли?
— Конечно, нет, — очередное вранье.
— Телефоны и интернет останутся. Также и запланированная на пятницу пресс-конференция. На которой вам поставят много трудных вопросов, уверяю.
— Полковник, я не планирую посещений никаких пресс-конференция в ближайшем будущем. Энди также. А у миссис Гриннел, вот такая она бедняга, голова едва варит. Итак, запросто можете отменять свою…
— О, нет. Совсем наоборот. — Тем временем, не улыбка ли нарисовалась в голосе Кокса? — Пресс-конференция состоится в полдень в пятницу, обеспечив достаточно рекламного времени для его продажи в вечерних новостях.
— Интересно, кто же будет брать в ней участие с нашей стороны, как вы думаете?
— Все, Ренни. Абсолютно все. Потому что мы позволим родственникам жителей города подойти к Куполу с Моттонской стороны — там, где об него разбился самолёт, в котором погибла жена мистера Сендерса, смею вам напомнить. Там также будет присутствовать пресса, будет освещать это событие. Это будет похоже на день посещения в тюрьме, хотя, без виноватых. Кроме вас, наверняка.
Ренни вновь пришёл в неистовство.
— Вы не имеете на это права!
— О, наоборот, как раз имею. — Там действительно присутствовала улыбка. — Можете усесться со своей стороны Купола и против меня курносый нос гнуть, а я со своей стороны буду делать то же самое. Посетители расположатся цепочкой, и все, кто согласится, будут иметь на себе майки с надписями «ДЕЙЛ БАРБАРА НЕ ВИНОВЕН. ОСВОБОДИТЕ ДЕЙЛА БАРБАРУ» и «ИМПИЧМЕНТ ДЖИМУ РЕННИ». Будет много слез, разделённые Куполом люди будут прижимать ладони к ладоням, кто-то даже будет стараться так поцеловаться. Красивая картинка для телевидения, и прекрасная пропаганда. Главное, это заставит людей в вашем городе призадуматься: почему ими руководит такое некомпетентное лицо, как вы?
Голос Большого Джима опустился до низкого рычания:
— Я этого не позволю.
— А каким это образом вы собираетесь это предотвратить? Больше тысячи людей. Не постреляете же вы их всех. — Когда полковник заговорил вновь, голос его звучал спокойно, взвешено. — Хорошо, выборный, давайте, наконец, решим. У вас все ещё есть шанс выйти изо всего этого чистым. Вам всего лишь надо отойти от управления.
Большой Джим заметил Джуниора — тот, словно какой-то призрак, дрейфовал по коридору в направлении входных дверей, все ещё в пижамных штанах и тапках, — но не пошевелился. Джуниор мог упасть мёртвым посреди коридора, а Большой Джим так бы и остался сидеть сгорбленным за своим столом, сжимая золотой мячик в одной руке и телефонную трубку во второй. Единственная мысль пульсировала в его голове: поставить Эндрию Гриннел властвовать и Офицера Сиськи её советницей.
Да это же шутка.
Совсем глупая шутка.
— Полковник Кокс, оттрахайте себя в рот.
Он выключил телефон, крутнулся на стуле и кинул золотой мячик. Тот попал в фото Тайгера Вудса. Стекло рассыпалось, рамка упала на пол, и Картер Тибодо, который всегда умел нагнать жути на других, но сам пугался редко, подскочил на ноги.
— Мистер Ренни? С вами все хорошо?
Не выглядел он на хорошо. На щеках пылали хаотичные пурпурные пятна. Маленькие глазки выпучились, едва не вываливаясь из толстых жировых складок. Жила билась у него на лбу.
— Им никогда не отобрать у меня мой город, — прошептал Большой Джим.
— Конечно, никогда, — подтвердил Картер. — Без вас нам хана.
Эти слова принесли Большому Джиму некоторое облегчение. Он потянулся за телефоном, потом вспомнил, что Рендольф пошёл домой, чтобы немного отдохнуть. У нового шефа полиции оставалось совсем мало времени на сон с того дня, как начался этот кризис, и он сказал Картеру, что собирается проспать, по крайней мере, до обеда. Да и пусть. Всё равно от него почти никакой пользы.
— Картер, записывай. Покажешь это Моррисону, если он сейчас дежурит в участке, а потом положишь Рендольфу на стол. После этого сразу же возвращайся сюда. — Он на минутку задумался, хмурясь. — И посмотри, не туда ли направился Джуниор. Он как раз выходил, когда я говорил по телефону с этим полковником Что-Я-Говорю. Не иди искать Джуниора, если его там нет, но если он там, убедись, что с ним все в порядке.
— Конечно. А что записывать?
— Дорогой шеф Рендольф, Джеклин Веттингтон должна быть срочно деституирована из департамента полиции Честер Милла.
— Это означает изгнана?
— Именно так.
Картер медленно писал в своём блокноте, и Большой Джим его не подгонял. Он вновь овладел собой. Ему стало значительно лучше, и даже больше того. Он ощутил драйв.
