– Стрепетов, слушайте внимательно. С вами говорит полковник Свиридов, Федеральная служба безопасности России, тринадцатый отдел. Сохраняйте спокойствие и не делайте резких движений. Как поняли, прием.
– Твою мать, – слабо отозвался Алексей Петрович.
Удав со шторы медленно перетекал на пол, высовывая язык и не сводя с участкового пристального неподвижного взгляда. Сознание исправно фиксировало, но отказывалось воспринимать происходящее.
– Стрепетов, – сказал неведомый полковник, – вы попали в очень сложную ситуацию. Но вам ничто, повторяю, ничто не сможет угрожать, если вы в точности будете исполнять мои инструкции. Пожалуйста, опишите текущую обстановку.
И Стрепетов описал обстановку – в первых пришедших на ум выражениях, которые в обиходе обычно называют многоэтажными, а в сериалах заглушают длинными «бипами».
– Пожалуйста, конкретизируйте, – невозмутимо отозвался полковник. – Я должен хорошо представлять себе, что в данный момент происходит. Иначе оказывать вам удаленную помощь окажется весьма затруднительно.
– Ладно, – сказал участковый. – Здесь кругом змеи. Со всех сторон. Смотрят на меня. Еще какая-то толстая тварь атаковала с ножом. И еще одну я, кажется, убил. И саму хозяйку, похоже, тоже убил.
Кровь с исцарапанного лица продолжала стекать, капала на пол, на руки Стрепетову, на рацию.
– Не делайте никаких резких движений и оставайтесь на связи, – снова сказал полковник Свиридов. – Скажите, существо, с которым вы вступили в контакт, пользовалось источником переносного огня?
– Чего? – переспросил участковый.
– Керосиновая лампа. Лампадка. Свеча. Кадило, наконец.
– Свеча. Была свеча. Сейчас потухла.
– Вы ее видите?
– Да, вижу.
– Как далеко от вас?
– В нескольких шагах. На полу лежит. Тут стол опрокинулся…
– У вас при себе есть спички?
– Нет.
– А возле свечи? На столе был коробок?
– Сейчас… ага, вижу. Тоже лежит на полу, рукой могу дотянуться.
– Отлично, – сказал Свиридов. – Осторожно, медленно, сначала дотянитесь до коробка. Затем медленно без резких движений подберитесь к свече и зажгите ее. Можно прямо на полу. Действуйте.
Спокойные указания полковника ФСБ, как ни странно, вернули несчастному участковому присутствие духа. Матерясь вполголоса, он осторожно на четвереньках приблизился к свече, чиркнул спичкой и зажег ее. Затем наклонил, уронил несколько капель стеарина на пол и прилепил к ним основание свечки.
Сразу стало заметно светлее. Змеи исчезли, на стенах сруба снова проявились обои. Лемур истаял по частям, снизу вверх. Дольше всего держались глаза, но через несколько секунд и они исчезли. Затем унялась боль в исцарапанном лице.
– Стрепетов? Доложите ситуацию, – потребовал полковник.
– Свечу зажег. Кажется, стало лучше.
– Что значит «лучше»? Реальность зафиксировалась? Вы ощущаете сдвиги?
– Мракобесие, твою мать, – сказал Стрепетов. – Вот что я ощущаю.
– Пожалуйста, будьте собранны. Еще ничто не закончено. Зафиксировалась ли реальность?
– Блин… наверное, да.
– Отлично. Пока горит свеча, вам ничего не угрожает. Вы можете спокойно передвигаться. Скажите, вы уверены, что существо убито?
– Какое именно?
– Я имею в виду хозяйку дома.
Алексей Петрович мысленно застонал. Теперь на нем, похоже, еще и труп. И как прикажете отписываться потом в районе от всего этого?
Он подошел к телу. Придавленное столом, оно лежало неподвижно. Ноги в колготках и домашних мягких тапочках торчали из-под скатерти под неестественным углом. Дыхания не было, и глаза уже остекленели.
– Уверен, – сказал он.
– Не обманывайтесь, – заявил Свиридов. – С вероятностью восемьдесят процентов это не так. Вы должны точно выполнить еще ряд действий. Готовы?
– Готов.
– Два условия, жизненно важных. Первое – свеча должна гореть. Какой длины огарок?
– Где-то сантиметров десять.
– Этого достаточно. Следите, чтобы она не потухла. Можете поставить ее повыше, чтобы случайно не наступить. Второе условие – вы должны беречь рацию и постоянно оставаться на связи. Как поняли?
– Понял я, понял. Беречь рацию.
– Стрепетов, пожалуйста, отнеситесь ко второму условию очень внимательно. Держите рацию постоянно на виду. Не позволяйте ей трансформироваться. Мы не можем полностью оградить прибор от телеметрических аберраций.
– Чего? По-русски, пожалуйста, говорите со мной, товарищ полковник! У меня всего восемь классов средней школы! Я в вашем словесном по… в ваших научных терминах не разбираюсь!
– Стрепетов, еще раз призываю вас сохранять присутствие духа. От этого сейчас в первую очередь зависит ваша жизнь. Повторяю: вы должны постоянно следить за рацией. Не позволяйте ей изменять форму и цвет. Если это произойдет, связь будет утеряна. Прямо сейчас проверьте ее состояние.
Алексей Петрович повертел рацию в руках. Передняя панель как будто была в норме. Но вот с другой стороны…
– Товарищ полковник, вижу странные желтые пятна на задней части корпуса. Я их стираю-стираю, а они снова выступают. Что это такое может быть?
– В дальнейшем вы получите исчерпывающие объяснения. Сейчас на них нет времени. Попробуйте удалить пятна.
– Легко, – сказал участковый, вытирая рацию о скатерть.
– Отлично, капитан. Теперь…
– Я старший лейтенант, – поправил Стрепетов.
– С этой минуты – капитан. Пожалуйста, не перебивайте и слушайте очень внимательно. Вы должны сделать следующее…
4
Человек с забинтованной головой, лежавший на диване в доме Звягиных, зашевелился, заерзал под толстым стеганым одеялом и открыл глаза.
– Ну привет, – сказал ему Дима.
– Ты кто? – со стоном спросил незнакомец.
– Нет, брат, это ты мне скажи, кто ты такой, и почему бродил в полночь по моему двору, в такой ливень, в одних подштанниках и с разбитой башкой. Пошто жену мою напугал?
– В каких… подштанниках… жену…
– Лежите, лежите, – вмешалась Лена, увидев, что ночной пришелец пытается сесть на постели. – У вас сотрясение – сто процентов. Повезло еще, что на голове простое рассечение. Но вставать вам решительно нельзя. Утром подумаем, как вас в больницу отправить, а пока отдыхайте.
– Блин, я «уазик» разбил, – печально сообщил мужчина, как будто это могло хоть что-нибудь объяснить. – Это Подгорск?
– Ну ясен пень, Подгорск! – нетерпеливо ответил Дима. – А ты куда ехал-то?
– К вам. К вам и ехал. В смысле – не к вам лично, а в поселок ваш.
– Среди ночи?
– Ну да. Вызов же был.
– Какой еще, блин, вызов?
– Так в район же позвонили по 02, сказали – девка к вам поехала и пропала. Ну вот они меня и послали… в смысле – проверить и доложить.
– И ты, стало быть, кто у нас?
– Так участковый я, из Изломова. Старший лейтенант Хорошенко Василий. Подгорск – моя территория. Меня все знают, я двенадцать лет уже работаю, на пять деревень. В Подгорске только редко бываю.
– Точно, – сказал Дима. – Я тебя как-то в сельсовете видал. Точно. А что за девка?
– Без понятия. Какая-то Марина Златовойская.
– Не знаю такой, не слыхал. И как же ты, старлей, «уазик» разбил? И почему без одежды? Так и ехал, что ли?
– Нет, конечно. – Хорошенко прикрыл глаза, собираясь с мыслями. – Наверное, парень этот форму снял… Е-мое, моего табельного, что, тоже нет?
– Все что есть – на тебе. Ты давай не отвлекайся, что за парень?
– Дурковатый какой-то… Кто ж знать мог, ночь, ливень… Тут, почти перед деревней уже… Я только повернул – у вас тут горочка такая на въезде, а перед ней поворот, – а он на дороге стоит прям впереди и руками машет, как ветряная мельница. Ну я руль в сторону и в кювет. И прямиком в березу. Вот башкой-то и саданулся. Потом… Помню, как он в окно смотрел. Фары светили. Он без шапки был, волосы мокрые. Высокий. Взгляд, говорю, дурковатый такой. Вроде выбритый, а на подбородке несколько волосинок длинных. Все губами шевелил, как будто говорил чего. Потом капец, не помню ни фига. Где вы меня нашли?
