Готика Белого Отребья (ЛП) - Ли Эдвард

Писатель открыл рот. “КУКУРУЗНЫЙ Палец”? Вероятно, это НЕ новый фильм о Джеймс Бонде^[31], - понял он после минутного раздумья.

- Ааа. Я понял. “Kукурузный Палец”!

Джуни зашлась хихиканьем.

- Мама такая смешная! Она говорит, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а к бумажнику - через задницу!

Писатель пытался найти ответ.

- Должен сказать, твоя мать - настоящий источник мудрости.

Джуни порывисто схватила его за руку (что неудивительно усилило его и без того “скрюченное” возбуждение) и взволнованно сказала:

- О, и вот еще что, но только, если ты умеешь хранить тайну.

- Можешь мне доверять, Джуни.

- В город приехал проповедник, он остановился в старом доме Гилманов.

- Ты имеешь в виду пастора Томми? Я с ним перекинулся парой фраз сегодня. Но он снял комнату рядом с моей в отеле "Расинка".

Хм... "Расинка"... Они даже название написали с ошибкой.

- О да, это одно и то же место. Раньше его называли ”Гилман-Хаус”, потому что семья по имени Гилман владела им, но они все умерли, и отель продали…

Мозг писателя сразу обработал эту информацию. Это имя - Гилман - прозвучало знакомо. Интересно… если это то место, где я останавливался двадцать с лишним лет назад? В том же здании, где я сейчас живу!

- Как бы то ни было, пастор Томми вчера поздно вечером пришёл в Cпа-салон навестить мою маму. Он был здесь кучу раз и всегда заходит к нам, потому что моя мама очень хорошо о нём заботится, - Джуни сжала его руку и прошептала на ухо. - Он заплатил лишнюю сотню, плюс оставил сотню чаевых, потому что моя мама пристегнула себе резиновый член и трахнула его в задницу! Вот так вот! Вот такой пастор!

- Я подозреваю, что он не первый такой.

- Видел бы ты этот резиновый динг-донг! Он не меньше фута^[32] в длину!

- Боже мой, этот “Kукурузный Палец” - ещё цветочки.

Смех Джуни, похожий на щебетание, порадовал Писателя. Во-первых, это было эротично и во-вторых, прекрасным противовесом против окружающей их ненависти, терроризма и преступности.

- Этот, так называемый, пастор, выдающий себя за Божьего слугу, мог бы почитать второй том «SummaTheologiae» Сицилийского Святого Фомы Аквинского, который настойчиво и доходчиво объясняет, что искать спасение через «заднюю дверь», как говорится - серьёзный грех.

Джуни сделала милое личико, выражавшее полное замешательство.

- Чеееееего?

- О, не обращай внимание, я брежу, а это то, что я делаю в изобилии, - весело сказал Писатель.

Не раздумывая он сделал то, чего никогда прежде не позволил бы его ученая утонченность и таксономия этикета: он обнял её - настолько ему было комфортно в её обществе.

Пока до него не дошло, что он только что обнял не женщину, а девушку, которая была, возможно, в три раза младше его.

Она не сделала никакого отрицательного жеста.

- Ты такой хороший человек, - мечтательно сказала она и положила руку ему на плечо.

- Спасибо, Джуни, и ты тоже очень милая. Cкажи, пожалуйста, мне любопытно, сколько тебе лет?

- Шестнадцать! - cказала она и ещё раз сжала его руку.

Ради всего святого… Это сделало его в три раза старше её и добавило ещё десять лет. Но Писатель не думал о каких-то там сексуальных домогательствах. Вместо этого он исказил подтекст:

- Что за чудесная штука молодость. Наслаждайся ею, Джуни. И никогда не воспринимай её как должное.

Но уютная аура рухнула; она напряглась, почти испугавшись.

- Мы можем перейти на другую сторону дороги? У меня всегда мурашки на этой стороне.

Они приближались к выброшенной на свалку «Эль Камино»

- Из-за машины Дикки Кодилла?

Она остановилась, пораженная.

- Ты знаешь о нем?

Чёрт, такое ощущение, что я не только ЗНАЮ историю о нём, но чувствую, что знаю его ЛИЧНО.

- Один мой друг упоминал о ней и, вроде, говорил, что об этой машине ходит какая-то местная легенда…

Она подталкивала его к другой стороне улицы.

- Да, существует легенда. Чёрт, клянусь, я видела его призрак пару раз.

- Что ты говоришь?

- О, я знаю, теперь ты, наверно, думаешь, что я просто глупая деревенская девчонка, которая верит во всякие сказки.

- Нисколько. И я буду честен с тобой, Джуни. Я почти уверен, что видел призрак Дикки прошлой ночью прямо здесь.

- В натуре? - oна почти выкрикнула это слово. - Я так рада, что ты не считаешь меня тупой деревенщиной.

- Даже и мысли не было думать о чём-то подобном.

Они стояли наискосок от проржавевшего автомобиля, и учитывая угол наклона их обзора, ему показалось, что он заметил что-то на ветровом стекле - что-то неуместное - но не смог отчётливо рассмотреть из-за яркого солнца.

- Дикки был плохим, очень плохим человеком. Он умер за пару лет до моего рождения, - сказала она голосом, в котором звучал восторженный ужас. - Видишь ли, Дикки и его дружок Боллз были такими злыми, что их души, как говорят, прокляли весь этот город, и ты можешь в это поверить - город тоже проклят, потому что с ним никогда не происходило ничего хорошего. Все постоянно болеют, ни у кого нет денег, у людей одно дерьмо вместо жизни, так что все постоянно пьют, пока не сдохнут. И всё из-за Дикки с Боллзом, и их чертовой машины.

- Я заинтригован, Джуни. Но как старая машина может быть повинна в несчастьях в Люнтвилле?

- Мистер Писатель, в этом городе постоянно творится какое-то дерьмо из-за этой машины. Ты знаешь, что она символизирует?

На Писателя произвели впечатление её артикуляции.

- Мой папа рассказывал мне, что давным-давно, почти сто лет назад, этот город был не более чем бедной деревенькой, где все убивали и ненавидели друг друга, и делали вещи намного хуже изнасилования трупов. Тогда случилось вот что: появился один человек, понимаешь? Говорят, он пришёл с Cевера. И он сделал что-то, уже не помню, что именно, но он сделал что-то очень, очень храброе, и все люди увидели это, и это подняло их дух и показало, что они все вовсе не дерьмо, а что они тоже могут быть хорошими людьми, такими же, как этот человек, и что у них у всех есть возможность стать лучше, а не быть дерьмом, что они все могут делать добро и быть счастливыми.

История в действии! Мне нужно знать это для книги!

- Джуни, что именно сделал этот человек - этот спаситель?

- Я не знаю точно, что именно, но это было нечто такое, что действительно подожгло задницу каждого и показало им, что если ты веришь в себя, то можешь сделать всё, что угодно, как и он.

Джуни вздохнула и крепче сжала руку Писателя, положив голову ему на плечо, словно испытывая огромное облегчение.

- И с того момента, когда он сделал это дело, люди здесь начали жить в любви и гармони друг с другом, они начали помогать друг другу в бедах, и жизнь здесь наладилась…

Прекрасная местная легенда, - подумал Писатель. - Но неполная…

- Итак, Джуни, a что…

- А что было потом? Ну, я скажу тебе, что сказал мой папа. Он говорил, что всё было прекрасно, пока не родились Дикки Кодилл и Трит Боллз Коннер. Это было похоже на то, что сам Сатана просто взял и насрал на этот город, и два его самых больших куска дерьма были Дикки и Боллз.

Исключительная аллегория низших экономических районов, я бы сказал, - подумал Писатель.

- Говорят, они творили такое, что ты себе даже представить не сможешь, - продолжила она. Джуни дрожала от волнения, очень впечатлительная девушка. - Я имею в виду, даже тогда, когда они были детьми. Они грабили людей, насиловали маленьких девочек, убивали животных просто ради забавы. Если это не зло, то я не знаю, что тогда даже.

Дети-социопаты, - поставил диагноз Писатель.

- Но, Джуни. Мне всё же кое-что непонятно. Как прискорбное возвращение плохих вещей связано с проклятием Дикки и Боллза, и этой машиной, стоящей перед нами?