Вырай. Триединство (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка"

Дэвид всхлипнул и поднял голову. Слава растянул губы в улыбке, которая, правда, получилась похожей на оскал боли.

— В общем так, сержант, — сказал Максим. — Что бы вы о нас не думали, мы мирные люди. И тебе ничего не грозит, если согласишься сотрудничать. Клянусь Выраем. То есть, Чистилищем.

Глава 12

Приреченцы не спали всю ночь. Сначала они долго «беседовали» с Дэвидом, потом Слава оседлал квадроцикл и укатил по делам: теперь на его пропуске красовалась подпись нового работодателя, и он мог свободно перемещаться по Манхэттену. А Максим остался за этим «работодателем» следить, чтобы тот не смог позвать на помощь или освободиться самостоятельно.

До рассвета Славка успел побывать в полуподпольном магазинчике магических артефактов, в котором затарился на несколько тысяч долларов практически бесполезной в бою ерундой, купил продуктов в долгую дорогу, бинты, пластыри и воду. Приобретать оружие не стал, ведь у него ещё оставался охотничий нож, электрошокер-дубинка и топорик, пусть и разряженный. Огнестрельное всё равно разрешалось только гражданам, а он не хотел привлекать ненужное внимание.

Он забрал голема, рюкзак, топорик и отдал почти все остатки денег Эдди, который сначала не мог поверить в такой подарок, а потом расплакался. Глядя на рыдающего мальчишку, размазывающего слёзы по щекам, и испуганно выглядывающих из-за двери чумазых девочек, Славка остро ощутил пропасть между Приречьем и Манхэттеном и с трудом подавил желание схватить этих детей в охапку и забрать с собой. В конце концов, здесь жило много других детей, некоторые и в более тяжёлых условиях. У этих хотя бы была мать, которая ради них работала по ночам, да и днём Слава ни разу её не видел. Пожалеть детишек, забрать их у родной матери — кто он такой, чтобы вершить чужие судьбы?

Кроме того, никто не мог дать гарантии, что освобождение Марины и побег в Вырай увенчаются успехом, да и детям на потусторонней территории делать нечего.

С рассветом вернувшись в трейлер, Слава застал неожиданную картину: Дэвид и Максим вполне мирно и интеллигентно обсуждали современное мироустройство. Если бы не кандалы, они бы выглядели как два культурных человека, получающих от общения настоящее удовольствие. Искатель удивился, но не особо — Бондаренко рано или поздно находил подход к любому собеседнику. Пусть даже на этот раз получилось скорее «поздно».

— Ваш Френдли держится за прошлое и за власть. Между тем, поселения, которые не устраивают геноцид людей со сверхъестественными способностями, живут прекрасно, для нынешней ситуации, конечно. И не все маги мечтают править человеческим стадом. Например, Марина, которую вы в первые же секунды восприняли, как подопытного кролика, она…

— Ты не прав, русский. Любой колдун — это человеческий фактор. Сегодня помогу соседям, завтра использую их же, как батарейки. Допустим, твоя сестра милая и добрая женщина. Но, вероятно, она такой была и до Армагеддона. А сколько корыстных, злобных колдунов сейчас бродит по свету? Уверен, вы не раз сталкивались с такими во время странствий. Молчишь? То-то же. В общем, наш мистер Френдли абсолютно прав — ставку нужно делать на симбиоз техники и потусторонней энергии. Да, такой подход предусматривает жертвы со стороны экстрасенсов, но, согласись — они ведь и не люди уже почти…

— Да почему же? Люди, самые что ни на есть настоящие! Ни разу не видел, чтобы у колдуна после инициации поменялся характер или базовые моральные установки! А если такое и происходит изредка, так это шелуха сползает. Маска, в которой гнилая душа уже не нуждается. Но с остальным согласен: наука плюс возможности, которые открыло Чистилище — это и есть наше спасение, мы дома тоже в этом направлении движемся, и заметь, без всякого геноцида.

— Вам не хватает пузыря на столе и карпа вяленого. Душевно сидите. Андреич, всё готово. Выдвигаемся.

Дэвид вздрогнул и помрачнел, словно только сейчас вспомнил, что собираются делать чужаки.

— Не кисни, вот тебе твои честно заработанные, плюс за моральный ущерб. — Славка освободил карманы от банкнот, которые тут же разложил на столе ровными стопочками, а потом затолкал в рот слабо сопротивляющемуся пленнику тряпку. Чтобы тот её не выплюнул раньше времени, зафиксировал получившийся кляп полотенцем, которое завязал на затылке.

— Андреич, ты бантики вязать умеешь?

— Ну, могу что-то такое изобразить, иногда Настёну заплетаю. А тебе зачем?

Слава подошёл как можно ближе к другу, запрокинул шею:

— Завяжи платок каким-нибудь бантом или бабочкой или типа того.

Максим нахмурился, всё ещё не понимая.

— Андреич, не тупи! Я ж типа на голубого работаю. Значит, и сам такой же. Меньше подозрений на мосту и в институте, да и повод будет для тесного контакта с шерифом.

— Дурь какую-то придумал, — пробурчал Макс и принялся крутить в руках шейный платок, слабо представляя, как его повязать.

Но минут через пять Славка всё же стал обладателем пышного банта. Дэвид промычал что-то презрительное, Максим покосился на него, но ничего не сказал. Искатель затянул на запястьях друга пластиковые наручники, и приреченцы ушли, не попрощавшись с хозяином трейлера.

Тяжёлые, плотные тучи затянули небо ещё ночью, на рассвете зарядил мелкий, холодный, совсем не летний дождь, а пролив забеспокоился. Невысокие, тёмные волны, скорее всего, не шли ни в какое сравнение с волнами на море, но проверить не было возможности, так как Лиловый Туман скрывал то, что находилось за элитным островом.

Несмотря на раннее утро, на мосту и перед ним было оживлённо. Плотный поток машин, мотоциклов и велосипедов двигался в сторону острова, у самого парапета шли пешеходы в целлофановых дождевиках. Многие в руках держали нераскрытые зонты, что и понятно — здесь, высоко над водой, буйствовал ветер, и не всякий зонт мог такое выдержать, не сломавшись. Движение в обратную сторону, с острова на материк, выглядело гораздо слабее.

Приреченцы не боялись наткнуться на знакомых солдат — та команда, что встретила их на точке выхода, по словам Дэвида, сегодня опять находилась на дежурстве в муниципалитете — следила за камерами, чтобы вовремя отреагировать на прибытие чужаков со сверхъестественными способностями. Ещё в разработке находилось несколько десятков неграждан, на которых стояли колдовские метки должников. Этих людей категорически нельзя было выпускать из поселения.

В плане много отводилось случайностям и везению. Слава лучился железобетонным спокойствием — хаос и импровизация были его стихией. А вот Макс волновался, в особенности из-за шерифа. За дни в плену биолог понял, что Вернон — жестокий, но умный и проницательный человек. Его нельзя было назвать эгоистом — толстяк всегда действовал на благо общества. Другое дело, что его принципы и методы мало кому показались бы приемлемыми даже в это смутное и страшное время.

Но действовать нужно было в любом случае. Приреченцы благодаря Дэвиду уже знали, что шансы Марины остаться в живых таяли с каждым днём. Мужчины решительно настроились вытащить колдунью из плена и покинуть это не слишком дружелюбное поселение, пусть даже и без осколков артефакта, о котором грезила колдунья.

Где-то посередине моста Слава прижался боком квадроцикла к парапету и затормозил. Ещё раз проверил, хорошо ли обёрнут рюкзак целлофаном, все ли щёлочки заклеены скотчем, крепко ли вещи привязаны к каменной кукле.

— Думаешь, выберется? — в который раз с сомнением спросил Макс.

— А что ему сделается? — удивился Слава. — Маня рассказывала, что он её из болота вытащил. А тут простая вода.

Он дождался момента, когда все идущие и едущие потенциальные свидетели окажутся в некотором отдалении от квадроцикла, и бросил голема вниз. Из-за ветра каменюка полетела по дугообразной траектории и сразу же ушла под воду.

При Славе осталось лишь содержимое карманов, которое не могло вызвать подозрений при вероятном обыске.

— Ладно, поехали. — он вернулся за руль.