Пастырь мертвецов - Вильгоцкий Антон Викторович

– А с голоду не помру? – осведомился Егор. – Все-таки, собрать армию мертвых – не одного дня дела. Если, конечно, они не связаны какой-нибудь древней клятвой, исполнение которой ты вправе с них стребовать…

– Но и не месяца, – отрезал Ян, то ли проигнорировав шутку, то ли просто не поняв ее. – А мне, к тому же, придется теперь поторопиться. К тому моменту, как все будет готово, ты, конечно, изрядно проголодаешься, но не умрешь.

– И на том спасибо, – невесело улыбнулся Егор. – Не ожидал я от тебя такого, друг.

– Все меняется, – пожал плечами Ян. – В том числе и характер некоторых некромантов. Ладно. Мне нужно идти. Но прежде стоит, наверное, еще немного подстраховаться.

«Подстраховка», о которой говорил Ян, заключалась в наложении на Егора временного проклятия под названием «Истинное Горе», на несколько дней лишавшего Киреева возможности получить помощь от какого-либо человека или мага. Даже если б Егор смог вдруг освободиться и дозвониться, скажем, до Орвиланда, обстоятельства все равно сложились бы так, что тот не смог поучаствовать в этом деле. И это в самом лучшем случае…

Киреев, правда, сразу приметил слабину в наговоре Яна. Но сообщать тому, конечно, не стал – авось, это преимущество ему еще пригодится.

Грушницкий не ограничился «Истинным Горем». Он предупредил Егора, что запечатает двери и окна его дома непроходимым магическим экраном. То есть, если б Егору-таки удалось совладать со змеями, единственной дорогой на свободу оставалась для него каминная труба…

«Что ж, ты хорошо подготовился, как я погляжу, – подумал Егор. – Все эти навыки были далеко не основными у нас на факультете, а ты используешь их с ловкостью заправского мага-доминатора».

– Когда я закончу, то вернусь за тобой, – стоя на пороге кухни, пообещал Ян. – Ты станешь моей правой рукой, независимо от того, хочешь или нет.

«Да что с ним? – изумленно подумал Киреев. – Ты же не был таким, Ян! Даже намеком не позволял заподозрить в тебе что-то подобное. Или просто… настолько хорошо маскировался?».

Грушницкий вышел. До Егора донесся грохот входной двери. Через некоторое время с улицы послышались новые звуки – Ян, как и собирался, начал накладывать защитные экраны. Даже сквозь занавески было видно, как на окна ложится бордовая пелена, отбрасывающая тусклые отсветы на все помещение. Судя по цвету, преграды то были не простые, а смертельно опасные. Они не только мешали пройти, но и испепелили бы любого, кто осмелился к ним прикоснуться.

– Ну что ж, – вслух произнес Егор минут через десять. – Хренов диктатор, должно быть, уже удаляется. Настало время освобождаться.

Заклятие Истинного Горя не позволяло ему воспользоваться человеческой помощью. Но в окружающем мире и без людей достаточно помощников, к которым может в трудную минуту обратиться некромант…

Жители русских, белорусских и восточно-украинских деревень до сих пор верят в то, что каждый дом и каждая семья имеет домашнего духа-покровителя – домового – который обеспечивает нормальную жизнь семьи, здоровье людей и плодовитость животных. Домовой, называемый также «хозяюшко» – это умерший предок, глава рода и его хозяин. Хотя само название этого существа распространилось достаточно поздно – не раньше XVII века – образ, связанный с культом предков, начал формироваться на Руси еще в стародавние языческие времена.

О развитом культе предков у древних славян свидетельствуют раннехристианские поучения, порицающие людей, молящихся Роду и Рожаницам. Исследователи предполагают, что под этими именами подразумевались души первых предков – основателей рода, ставшие его покровителями, а значит – прямые предшественники домовых. Роду и Рожаницам готовили такие же трапезы, как и душам умерших. Из древнерусских текстов известно, что им приносили хлеб, сыр и мед, проводили в их честь возлияния, веря в то, что духи охраняют и оберегают своих живых потомков.

Некоторые описания бесов, встречающиеся в старинных книгах, сильно напоминают поздние народные поверья о домовых. Так, в датированном двенадцатым веком «Житии Феодосия Печерского» можно прочесть: «В один из дней пришел монастырский монах к блаженному отцу нашему Феодосию и рассказал ему, что в хлеву, где скот затворяют, жилище бесов есть. Они многую пакость творят там, не давая скоту есть. Много раз пресвитер молитву творил и водою святой окроплял, но, несмотря на это, остались злые те бесы, творя муку и досель скоту».

В другой книге говорится о каком-то бесе-хороможителе, и ученые предполагают, что так христианский автор назвал домашнего духа, который позже получит в народе имя домового.

Ну а на самом деле…

На самом деле все, конечно же, не совсем так, как можно подумать, почитав общедоступные книги.

Домовые действительно являются душами умерших патриархов – умерших так давно, что о них уж и памяти никакой не осталось. Не каждый, впрочем, человек, становится в посмертии домовым – а только те, в ком хозяйственность и тяга к земле пересиливают желание увидеть любую из альтернатив прежней жизни.

Домовые могут быть опасны для людей, а их внешний вид вполне способен внушить страх, а иногда – и панический ужас. Но эти скромные и трудолюбивые духи никогда не посмеют нарушить спокойствие человека. Изводить и тиранить они могут лишь тех, кого не считают достойными жить на земле, где обитают сами. Если уж хороший хозяин будет когда напуган домовым, следует знать – тот лишь предупреждает о грозящей этому человеку опасности.

Но это лишь простому обывателю потаенный мир домовых может казаться загадочным и грозным.

Маги не испытывают затруднений в общении с мохнатыми обитателями подвалов и чердаков. Могут подолгу общаться с ними – ведь мало кто из домовых имеет возраст меньше трех веков, и все они являются почти неиссякаемыми источниками знаний по истории родных мест. Волшебники также могут давать домовым различные мелкие поручения. В некоторых делах трудно сыскать более надежных помощников – ведь кроме принадлежности к сверхъестественному миру, у домового есть еще и незаурядная смекалка, которой не может похвастать, к примеру, зомби или мелкий бес.

Некоторые из магов, правда, относятся к «хозяюшкам» с нескрываемым презрением, считая их существами низшего порядка. С точки зрения иерархии оно, в общем-то, так и было, да только ведь, низший рангом – не значит нищий духом…

Ян Грушницкий – тот домовых не жаловал. Даже своего не привечал, не задабривал, а при встрече – мог и пинком наградить.

Киреев же с «хозяюшкой» не конфликтовал. Наоборот – дружил. Все повадки домашнего духа знал и угостить в праздник не забывал никогда.

«Тот, кто делит мир на „высших“ и „низших“, не оглядываясь на реальные факты, вряд ли сумеет стать этому миру хорошим правителем, – подумал Егор. – Хотя бы потому, что „низшие“ могут однажды обидеться и выставить тирана клоуном, подложив кнопку ему на трон. Согласен, мерзких рыбохвостых козлов, что населяют болота Ленинградской области, не отнесешь к благородным и высокодуховным созданиям. Но вот ровнять с ними домовых – серьезный промах».

– Дормидонт! – крикнул Киреев, чуть приподняв голову. – Где ты там? Выходи!

– Ой, беда, беда, огорчение! – раздалось с кухонных антресолей. – Обожди, хозяин, сейчас помогу!

Каким-то образом создателям старого советского мультфильма о приключениях Кузи и Нафани удалось отобразить на экране одну из наиболее характерных особенностей настоящих домовых. Фраза, которую произнес Дормидонт, увидев, что произошло с Егором, была у этого маленького народца едва ли не самой распространенной. Она звучала всякий раз, как домовые видели что-нибудь, не соответствующее их представлению о порядке. От обычной горы невымытой посуды в раковине, до…

До без движения лежащего на полу хозяина, как сейчас.

– Сейчас, сейчас! – домовой обхватил лапами занавеску и соскользнул по ней вниз, как Индиана Джонс по лиане. В следующий миг он подбежал к Егору и протянул длинные когтистые пальцы к змее, обвившей его правую руку.